Тварный град
Шрифт:
— Ох, боже…
— Gefallt es dir.? — Он целовал её спереди и оглаживал по спине мягкими, выверенными движениями, точно бы Полина была диковинным инструментом, а Юра на ней играл. Только вместо музыки она издавала восторженные, едва не звериные попискивания, впрочем, кажется, он этого и добивался. Полина растеклась в экстазе и упустила из внимания то, как он оголил её низ. Цепочка касаний повела от ложбинки пупка дальше, к плещущему магмой колодцу. Юру хотелось до умопомрачения. Кожа пылала. Полина испытывала почти мучение, когда Юра высвободил длинные усы и принялся
— Войди в меня, — хрипло попросила Полина, извиваясь по-змеиному. — Войди, пожалуйста.
Он с шорохом избавился от футболки и штанов, демонстрируя полностью отвердевший член, и ловко протолкнулся внутрь неё. Полине послышался всплеск — то ли это кровь ударила по вискам, то ли она слишком завелась внизу.
— Ого ты горячая, жена!
— Юр, пожалуйста… — Она сама нетерпеливо заёрзала на нём.
— Ja. Ja.
Муж подхватил её просящие движения и раз за разом входил мощно, уверенно, с хорошим размахом, точно боксировал или бил смычком по скрипке. Но вдавливая пальцы в мускулистую спину Юры Полина шептала ему в экстазе:
— Ещё… Ещё…
В конце концов даже это простое слово забылось, и Полина издавала только всхипы потому, что внутри у неё начался салют. Фейерверки взрывались один за другим, принося искрящееся удовольствие, залпы шли подряд, бесчётно, беспощадно. Казалось, ещё немного и рассудок покинет её. Она кричала, задыхаясь, в потолок, а Юра продолжал её нежно мучить. Потом он сам извергся, упав на жену в сладкой дрожи, и она целовала его затылок, пока он отдавал семя.
В спальне воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием двоих. Юра сплёл их с женой кисти.
— Ты так сияешь сейчас. Я был хорош?
— Ты всегда хорош, Юрец.
Он польщённо прищурился. Его глаз блестел довольной бусинкой.
— Оказалось, мы недостаточно друг друга знаем, Полетта. Я даже не думал, насколько.
— Почему, я знаю, что ты любишь серый, красный и зелёный, — возразила Полина.
— А ты? Зелёный и… Красный?
— Да, — она обрадовалась тому, что он угадал. — А ещё ты обожаешь сыр.
— Я крыса, и сыр для нас почти обожествлён! — поделился Юра. — Но признай, и ты сметаешь сырную тарелку максимум за полчаса!
— А также ты не можешь жить без пива с сосисками хотя бы пару раз в месяц.
— Ваша правда, фрау, — он навис над ней, ласково отводя яркие волосы с её взмокшего лба. — А ты любишь… Яблоки. Но ведь я тоже люблю яблоки! Особенно в пирогах.
— А я — пиво и сосиски!
— Ну ладно, это выяснили. А из погоды что?
— Ветер и море. Когда мы катаемся по заливу на яхте.
Юрец щёлкнул пальцами.
— Я так и думал. Я тоже. И бокс.
— А я люблю смотреть, как ты дерёшься!
— А я — как ты приседаешь на Дининых тренировках!
— А какие мультики тебе нравятся?
Они уставились друг на друга, моргая и выжидая, и потом вместе выпалили:
— «Рататуй»!
Их смех скрепил осознание того, что у них куда больше общего, чем сперва казалось.
Краткая идиллия четы Альбрандтов прервалась задребезжавшим по столу Юриным мобильником.
Звонила Дина. Муж мгновенно стал собранным, будто почуял близкую беду. Мигнул жене, вытерся одеялом и ответил на громкой связи:— Да, привет!
— Здесь всё плохо, Альбрандт. — доложила Дина. — Мы с щенкой тренили по трассе и видели военную колонну с фурами и цистернами, они ехали по кольцу над нами. Готовь своих.
— С чего ты взяла, что это альянс?
— Извини, но как кровная ищейка, я запах крыс ни с чем не перепутаю! И Мила подтвердит!
— Спасибо! До связи. — Юра отрубил Дину и просквозил жену встревоженным взглядом. — Они решились на вторжение. — И принялся названивать отцу.
? —…«моя свалка изобильная! Любимая, я тебя обожаю».(нем.)
? — «Тебе нравится». (нем.)
42. Так надо
Полина на одном дыхании вделась в форму и схватила сумку с шалмеем. Нахлобучила на голову каску.
— Возьми ещё и гобой! — спешно скомандовал Юрец, пока объяснялся с отцом и натягивал ботинки.
— Зачем?
— Запасной вариант! Мало ли что!
Она не стала спорить. Две дудки в обе руки. В машину. По газам. Остановка у дворца Венедикта Карловича. Встревоженный, посеревший как штормовое море, старший Альбрандт. Борька, прыгающий по дому в одних камуфляжных штанах. С внешним хладнокровием причесывающий рыжие волосы папа. Полина заметила, что на нём нет очков.
— Папочка! Ты же ничего не видишь!
— Я не увижу и крыс, милая. — Ответ кроткий и одновременно решительный. Как всё в отце. Полина обняла его. Прижалась, как в детстве при звуках грома.
— Мне тоже страшно. Но мы сильные, мы крысоловы!
— Да, Поля. — Без своих стёкол папа смотрелся непривычно суровым и могучим, ни дать, ни взять, варвар-завоеватель, или средневековый трубадур. — Кто, если не мы?
— Я люблю тебя, папуль.
Щекотание рыжей бороды по рыжей макушке.
— И я тебя, сильнее всего, родная.
Пока она собирала гобой, видела, как папа отвёл Юру на балкон и что-то с ним обговорил. Муж отозвался кивком, сдвинув брови, и папа просветлел, будто от великого облегчения.
— Мы выезжаем на позиции, — объявил им собранный Венедикт. Борька подтянул шлем и неистово побил себя по броне. На нём лица не было от волнения.
— Гаммы созваны, Эрфольг оповещён. Стая готова встретить врага.
Тут ему позвонили, и он принялся жёстко рубить на баернском.
Юра подхватил Полину под руку.
— Поехали!
Она не замешкалась. Вздохнула, прогнала трясучку, спустилась с ним, прижимая к груди дудки, села в «банку колы».
— Мы в систему?
— Ага, — чуть кивнул муж, смотря в зеркала. Он гнал машину по трассе и вдруг повернул от центра в сторону Кронгофа. Разогнался. — Нам надо срочно заехать в одно место за припасами!
— Ох, хорошо! — поверила Полина. — А мы успеем обратно?
Юра снова молча кивнул, не отрываясь от вождения. Полина скомкала края рубашки. Дрожь подкатила удушливой волной. Затошнило, но она смирила боязнь.