Тверской король
Шрифт:
Когда небо стало сереть, охотник поторопил дочку. Со знанием дела он быстро оценил ситуацию и боялся того, что они не успеют перейти реку по сухим бревнам мостков. Сильный ветер порывами рвал водную гладь реки, от чего она покрывалась рябью. Девочка с испугу, хватаясь одной рукой за панаму, балансируя другой, осторожно взошла на перекинутые через воду широкие стволы сосен. Наступала она медленно, боясь, что в любую минуту нога соскользнёт. Отец что-то кричал, но ветер перекрывал его слова. Перейдя на другой берег, Полина обернулась на отца. Ей казалось, что её сердце стучит в ушах, ноги тряслись от перенесённого напряжения. Юрий Степанович махал ей рукой, показывая пальцами в направлении дома. Полина сняла сапоги и, не смотря под ноги, побежала к проезжей дороге. Сплошная чёрная туча налетала из-за макушек леса и стремительно накрывала весь небосклон. Полина выбежала на дорогу и не оборачиваясь, неслась прочь от надвигающегося дождя. Страшный раскат грома пробежал по небосводу, создавая ощущение, расколовшегося неба. Вокруг всё затряслось.
После грозы к ним в гости заглянул Евгений Николаевич. Пили чай.
– Юр представляешь, залетела из розетки и вылетела через открытое окно. Слава Богу, я догадался радио и свет из других розеток повыключать. А то же неизвестно на что она реагирует. Сижу и пошевелиться боюсь, – удивлённо, не веря сам себе, рассказывал Евгений Николаевич.
– Ну что Жень, шаровая молния – серьёзная вещь, с ней шутки плохи.
– Не говори, страху натерпелся. Уж, казалось бы, чего на свете не видел, медведя как тебя видел, – на этих словах он повернулся к Полине. – А здесь сижу и не знаю толи молиться, толи караул кричать. А если взорвётся? Так, Юр, ты гляди какая она, круглая, словно шарик размером… ну вот такая, наверное, – он раздвинул полукругом руки сантиметров пятнадцать, двадцать в диаметре. – И яркая такая. Без единого звука двигалась.
– Молчаливый убийца, – выразил своё восхищение Юрий Степанович, скрипя половицей под ножкой стула.
– Что ты! не дай Бог, что случилось бы.
– А я считаю, Жень, тебе уже повезло, что видел её.
– Видел. На всю жизнь увидел, – махнул рукой Евгений Николаевич. – Второго видения мне точно не надо.
– Да, такие грозы только на природе застанешь. Помнишь, мы в Бекасово попали в какую грозу? Не зги не видно было, такая чернота нависла!
– Ууу… Юр…, – и охотники перешли к воспоминаниям о былых днях своей молодости. Полина сначала сидела на лавке, болтая ногами, потом заскучала и вышла во двор, подышать послегрозовым воздухом и повозиться с лужей, собравшейся во впадине у крыльца. Она взяла ветку, и присев на корточки мутила воду. Тут послышался шум во дворе у бабы Вари. Через минуту из калитки выбежал Стас и за ним, радуясь вечерней свободе, выскочил Бим. Мальчишка шлёпал по лужам, разбрызгивая воду, теряя бабушкины калоши и надевая их обратно. Потом принёс с заднего двора, толстенную палку и стал дразнить пса. Полина из любопытства подошла к забору. Стас, заметив девочку, показал ей язык и убежал во двор. Полина фыркнула:
– Дурачок.
Когда в редкие дни в Излучину приезжали старшие дети, в местном клубе устраивались молодёжные посиделки, танцы под магнитофон, карточные игры. Клуб был такого же типа постройки, что и колхозные дома. Он был сделан из лёгкого сруба и выкрашен в синий цвет, который с течением лет поблёк и более походил на голубой. В клубе была сооружена широкая сцена, отдельная маленькая коморка для режиссёра и сама танцплощадка. Когда-то давно это помещение пользовалось большой популярностью. Несколько раз в месяц под аккомпанемент баяна тут устраивали пляски, показывали диафильм, тут же проходили местные собрания. На кино собиралась вся деревня. Каждый приходил со своим стулом. Под шум и галдёж народ смотрел городские фильмы, после возвращался к своим хозяйским делам. Сейчас клуб пустовал. Только молодёжь изредка оживляла его своим шумом и весельем. Днём в будние дни, когда клуб стоял совсем пустой, в нём любили играть Полина с Олей и ребята Пашка с Серёжей. Там-то дети и сдружились в одну весёлую компанию. Играли в карты, девочки – в дочки-матери, мальчишки лазили по сцене, золой рисовали на стенах, и никто их за это не ругал. В конце лета дети набирали полные футболки черноплодной рябины и, сидя на окнах, где уже давно были выбиты стёкла, плевались жёваными ягодами на дорогу.
В июле пошёл большой урожай на ягоды: малину, чернику. Каждое раннее утро кто-нибудь, шаркая сапогами по дороге, проходил мимо фермы в сторону ближнего леса. Бабы закутывались в платки, штаны, кофты, обвешивались кузовками, мужики налегке шли, кто и без головного убора ходил. Обратно возвращались с нагруженными корзинами. Доверху мялась в них малина или красилась черника. С чёрными пальцами и синими губами довольные бабоньки с гордостью показывали каждому встречному свои наполненные до верху кузовки. Хорошие урожайные поляны держались в секрете, и каждый, кто приходил на потаённое место боялся найти уже обобранные кустики. В такие моменты сердце ёкало, когда оборванные птицами и медведем кусты напоминали поживившуюся тут человеческую руку. Помимо своих соседей, людям составляло конкуренцию и лесное зверьё. Баба Галя
как-то рассказывала, что много лет тому назад пришёлся такой же урожай малины. Деда она из-за больных ног не звала, пошла сама. Собирала молча, тихо, по сторонам не глядела. Тут впереди что-то затрещало: «Я глянула, ах, Божешь мой! Медведь! По малину тоже пряшёл. Видать без нюха был» – говорила баба Галя. «Я как закричу! А он морду свою страшенную поднял, я про себя – пропала ты Галька. А он и рванул от меня со всех лап. Что только загривок енный затрясся» – гордо рассказывала баба Галя.Юрий Степанович относился к сбору ягод с небольшой ленцой. Труда в этом было непомерно. За ягодами он ходил в лес редко, всегда брал с собой комбайн, чтобы упростить работу. Полина же собирала по ягодке, перебирая пальчиками каждую.
– Ягоды надо есть с куста. От варёных – проку ноль, – говорил охотник местным бабам.
– Ты, Юрка, не чеши, – шикала на него Балабанова Варя. – Нас не смущай, утута мы всю зиму на варенье сядим да на картошке с молоком.
– Так витамины же, Варь. Живьём их надо есть. Сваренная ягода – мёртвая ягода.
– Не болтай ты! Набрался невесть где. Дураком прослышь. Ну где мы тябе найдём сырых ягод зимою?
– Да я ж не про то. Зимой – это ясное дело, а вы сейчас сразу набрали и в таз, на огонь, сахаром всё губите.
– Не, – вытирала баба Варя платком горошины пота со лба. – Это на день – два оставь, всё в гниль пойдёть, перебирай потом, где сок, где ягода, где птицы склевали. Если чарница то она можа еще день постоять, а малина то уй, ягода такая, что на месте сок дает. Примянается так, что побрать корзину не можу. Побираю, побираю, глянь, а она в низину ушла. Не… лучше увсё сразу переберу и варенье наварю. А то потом возися до ночи. Дело надо сразу делати. Ежели по твоему уму, то ягоду сразу делать надо, да… каждый Божий день всё уносит питательное из няё.
Местные научили городских как с ягодой управляться. Как на ветру чистить и сушить, как правильно варенье варить. Юрий Степанович поначалу упирался, своей теории следовал. Но дочке пару баночек на зиму всё же заготовил.
Под конец августа повеяло осенью. Ночи становились всё холоднее. Всё чаще сильные ветра приносили дождливые дни, а солнце, казалось, остывало на глазах. Пошли холодные зори. Полина с каждым днём грустнела. Дети разъезжались. Даже лес уже не радовал. Отец вечерами ходил к реке на уток «стоять». Девочка всё чаще оставалась в тёплой, натопленной избе и грелась у печки. Уезжала она с грустью, ей так хотелось продлить лето хотя бы чуть-чуть. И она прощалась вслух с домом, который грустно смотрел им вслед своими занавешенными, белыми окнами.
– Я приеду. Я скоро обязательно вернусь к тебе, – кричала она опустевшей избе, постепенно удаляясь с тяжёлым рюкзаком за спиной по широкой деревенской дороге.
Глава 4
В этом году Юрий Степанович купил машину «ЛуАЗ» по квоте за пять тысяч рулей. Машину прозвал Матильдой и обращался с ней ласково, как с женщиной. Ездил на ней в городе и по деревенским дорогам. Особенно радовался и гордился ею на весенней охоте, на скользких, разбитых лесных дорогах, залитых водой и заваленных сломанными ветками. На таких дорогах его Матильда истошно ревела, пробираясь через непролазный лаз, замызгиваясь грязью. Ревела на пониженной передаче, распугивая всё лесное зверьё. С появлением машины деревенская жизнь охотника преобразилась. Он стал разведывать новые, дальние места, куда местные жители не доходили. Им были открыты новые поляны, болотины, никогда не хоженые грибные и ягодные места. Машину Юрий Степанович приобрёл во второй половине лета, а до того времени он всё также ездил в Излучину поездом.
Всякий раз приезжая в деревню, Юрий Степанович первым делом хорошенько протапливал дом. После последнего весеннего визита, изба к лету всё равно успевала пропахнуть сыростью и затхлостью нежилого помещения. У охотника всегда заранее были уложенные в печке дрова. Чтобы, когда он приезжал, от него требовалось только поднести спичку и развести огонь. В этот приезд Юрий Степанович сделал всё как обычно: разжёг печку, вынес для просушки одеяла с подушками, принёс колодезную воду, поставил греть чайник. Полина забралась на печку и уснула. Эту дорогу в поезде Юрий Степанович перенёс плохо. Было душно, на соседней койке ехала женщина с маленьким ребёнком, который часто хныкал и тревожно спал. По этой причине всю дорогу до деревни охотник не сомкнул глаз. Он смотрел в тёмное окошко поезда и переводил взгляд со своего отражения в стекле на тёмные, сливающиеся стволы деревьев. Редкие фонари жирным пятном проплывали в темноте, и снова он разглядывал своё искажённое лицо. Изредка с надеждой смотрел на наручные часы. Зевал широко, до слез.
Ставя чайник на огонь, Юрий Степанович мечтал поскорее прилечь, утолить жажду сна. Но, несмотря на усталость, закрутился во дворе, решив разом покончить и с порослью, в которой утопала вся дорожка от калитки к дому. За это время все дрова в печи успели прогореть, угольки, казалось, потухли. Юрий Степанович вошёл в дом, глянул в печь и не проверив как полагается угли, закрыл заслонку трубы. В глубине печи теплился жар с редкими искрами догорающих в золу поленьев.
Полина продолжала спать. К тому времени солнце уже поднялось высоко, собрав росу с полей и лесов. Завидев прибывших, Варвара Семёновна поспешила поприветствовать Юрия Степановича. Они перекинулись несколькими радушными речами через забор, и охотник пошёл обратно в дом. Он подумал перенести дочку на кровать.