Твин Пикс: Следы в никуда

– Майк и Бобби? – удивилась Люси.

– Нет, другой Майк и другой Боб. Они жили вместе над супермаркетом. У Майка на левом плече была татуировка, которая была клеймом дьявола, и когда Майк решил, что он больше не будет убивать, то отсек себе руку. Боб поклялся убивать снова и снова, и тогда Майк застрелил его. Вот такие дела. Вы знаете, откуда приходят сны?

– Нет, - в один голос ответили Трумэн и Люси.

– Ацетил-холиновые нейроны посылают электрические импульсы в кору головного мозга, - начал объяснять Купер, жуя бекон. – И эти импульсы конвертируются в сознании в образы. Но до сих пор никто не знает, почему мы выбираем те или иные образы.

– А чем твой сон закончился? – спросил Трумэн.

– Прошло двадцать пять лет. Я сидел в красной комнате, а напротив меня сидели карлик в красном костюме и красивая женщина. Карлик рассказал мне, что моя любимая жвачка снова входит в моду, и что его кузина похожа на Лору Палмер…

– Какая еще кузина?

– Эта красивая женщина. Так вот, она сказала, что ее руки иногда выгибаются назад, а карлик поведал, что они пришли из места, где поют птицы и всегда звучит музыка. Карлик начал танцевать, а эта красивая женщина, похожая на Лору, поцеловала меня и прошептала на ухо имя убийцы.

– И кто это был? – Трумэн весь напрягся.

– Я не помню, - пожал плечами Купер.

– Черт, - с досадой сказали Трумэн и Люси.

– Гарри, наша задача проста – разгадать шифр и раскрыть преступление, - уверенно сказал Купер.

В местном морге обстановка накалилась до предела с самого раннего утра – прибывший туда Альберт Розенфильд обнаружил, что тело Лоры Палмер собираются забрать для подготовки к похоронам, которые должны состояться через четыре часа, и, разумеется, это вызвало бурю недовольства эксперта, ведь он собирался провести еще ряд исследований. Альберт не дал вынести тело из морга и начал подготовку к исследованиям, но примчавшиеся в сопровождении Энди Бреннона доктор Хэйворд и Бен Хорн попытались отговорить его, взывая к чувству обычного сострадания. Эксперт остался глух к их мольбам, и тогда доктор не на шутку разозлился.

– Я никогда не сталкивался с таким равнодушием к чужому горю! – возмущенно сказал Вильям Хэйворд. – В вас нет ни капли сострадания…

– Сострадание у меня из ушей лезет, - возразил Розенфильд и достал из своего чемодана дрель, затем насадил на нее тонкое сверло. – Я просто-таки король сентиментальности, но сейчас меня волнует только одно – предстоящая работа, ради которой я забрался в эту глухую деревушку, поэтому отвалите и не мешайте мне!

– Мы прибыли, чтобы забрать тело Лоры Палмер на похороны, и если вы думаете, что мы уйдем отсюда без него, то вы крупно ошибаетесь! – решительно сказал Вильям.

– Прошу вас, уйдите к черту, - мрачно сказал Альберт, глядя на бледную причину конфликта, которая лежала на металлическом столе для вскрытий.

Терпение доктора кончилось, и он бросился на Розенфильда, едва не сбив того с ног. Драку успели предотвратить Энди и Бен, которые растащили их в стороны. Альберт поправил свой халат и с ненавистью посмотрел на людей, которые никак не хотели понять важность его персоны и тем более его работы.

– Мистер Розенфильд, - начал Бен Хорн. – Отец Лоры Палмер не смог быть с нами сегодня, но я знаю, что говорю от имени всех, включая семью Палмеров. Я понимаю ценность вашей работы, но от лица общественности настаиваю, чтобы вы вернули тело семье.

– Мистер Хорн, - медленно сказал Альберт. – Я понимаю, что свое высокое положение в этом славном обществе вы заслужили лицемерием, продажностью, беспринципностью и массой других добродетелей, но глупость явно не входит в список ваших качеств, поэтому попытайтесь уяснить: вы можете устроить похороны когда угодно. Вы выроете яму, опустите туда гроб и засыплете его землей, а я не смогу провести анализы ни через год, ни через месяц, ни завтра. Поэтому не мешайте мне, ладно?

Альберт надел защитные очки, подключил дрель к розетке и приставил вращающееся сверло к виску Лоры. Доктор кинулся к розетке и отключил питание инструмента, бормоча под нос ругательства, не совсем приличествующие добропорядочному отцу семейства.

– Довольно! – воскликнул доктор. – Я отвечаю за тело, и поэтому…

– Будь ты проклят!
– Альберт бросился к Хэйворду и схватил того за воротник, собираясь ударить.

– Что здесь происходит? – раздался возглас агента Купера. С ним прибыл и шериф Трумэн – Энди по рации сообщил о неприятностях в морге.

Доктор Хэйворд показал пальцем на Альберта:

– Он не дает похоронить тело Лоры!

– Купер, убери отсюда этого старого дурака, - сказал Альберт. – Он препятствует расследованию.

– Попрошу без оскорблений, мистер Розенфильд, - строго сказал шериф. – Вы сейчас же отдадите тело.

– Я не выношу дураков, а дураков с полицейскими значками тем более, - сказал Альберт, покосившись на шерифа. – Купер, пускай это животное не вмешивается в наши дела.

– Мне надоели оскорбления, - с нескрываемой неприязнью сказал Трумэн.

– А мне надоели идиоты, тупицы, остолопы и дегенераты, - с не меньшей неприязнью отозвался Розенфильд. – А также такие мужланы и кретины, как ты! С тебя этого достаточно?

– Да, - ответил шериф и ударил Розенфильда по лицу.

От сильного удара Альберт потерял равновесие и свалился прямо на стол для вскрытий, уткнувшись носом в холодный подбородок Лоры.

Трумэн повернулся и вышел из комнаты.

– Что еще можно ожидать от деревенщины? – пробормотал Альберт, слезая с трупа. – Болван…

– Успокойся, Альберт, - сказал Купер. – Шериф Трумэн очень спокойный человек, а тебе удалось вывести его из себя.

– Он ударил меня! – возмущенно сказал Розенфильд.

– Я думаю, он этого и хотел. Вот что, Альберт, ты немедленно отдашь тело родственникам – это приказ. Результаты анализов мне нужны как можно скорее.

Альберт ничего не сказал, быстро собрал свои инструменты и ушел. Доктор Хэйворд благодарно посмотрел на агента.

– Большое спасибо, мистер Купер, - сказал Вильям и удалился вместе с Беном и Энди.

Купер остался в помещении один. Он поднял свесившуюся со стола руку мертвой Лоры и положил ей на грудь. «Ничего, сегодня для нее все закончится», - подумал он.

Успокоительное, вколотое в вену медсестрой, начало действовать, и Лиланд Палмер прикрыл глаза, сидя на диване перед телевизором. Прошло три дня со смерти Лоры, а он чувствовал себя так же, как и в ту минуту, когда шериф сочувствующе положил ему руку на плечо в холле «Грейт Нотерн» - поэтому он не смог принять участие в подготовке похорон (все проблемы по этой части взвалил на себя Бен Хорн).

Эти три дня он будто блуждал в тумане, пропитанном болью и отчаянием – дальнейшая жизнь казалась бессмысленной, а утешения – лицемерием. Лиланд точно знал, что даже если он сможет выкарабкаться из бездны горя, то никогда не станет таким, как прежде, ведь его дочери, которая была частью его самого в прежней жизни, больше никогда не будет. Сейчас он с горечью вспоминал, что был невнимателен к Лоре в последнее время, окунувшись с головой в бизнес, а порой даже был неоправданно строг: Лиланд вспомнил, как выгнал дочь из-за обеденного стола, когда заметил грязь у нее под ногтями, и его сердце наполнилось ненавистью к себе.