Твоё слово

Раш сидел на ступеньках. Я присела рядом и сдула парок от горячего молока с медом. От утренней прохлады по плечам прошлась легкая дрожь, почему-то вырываясь из меня довольной улыбкой. Мне было на удивление хорошо. Я нагло притиснулась к теплому боку Раша, боднула его лбом в плечо. Мужчина покосился на меня чуть удивленно, а потом обнял за плечи рукой.

Ощущение было странное. Я с удивлением поняла, что мужчины меня, кажется, никогда не обнимали. Разве что какие-нибудь малознакомые дядечки иногда лезли, навязывая свое общество, и порой приходилось перетерпеть, чтобы не нарваться на агрессию. Но вот так, наверное, никогда.

Его рука была большой и горячей, ее тяжесть приятно давила на плечи — хотелось, чтобы он меня в эти руки покрепче завернул, и стало бы совсем как в гнездышке. Я прижималась лицом к его плечу и, немного, к груди. Все его тело было твердым и это было, вроде бы очевидно, но непривычно и потому — странно. Я не была мягкой. Я была довольно худой, местами даже слегонца угловатой, но, по сравнению с ним, я ощущала себя мягкой и податливой. Мне всегда казалось, что мои бедра похожи на пудинг, обернутый кожей, а его были твердыми и крепкими. Я знаю, потому что потрогала, проигнорировав нервное покашливание мужчины.

Я запоминала и впитывала ощущения объятия с мужчиной, и это вызывало приятное волнение, как перед возможностью узнать что-то новое. Утро становилось все лучше и лучше. Раша хотелось потрогать всего, пощупать, но в какой-то момент он поймал мои руки, уложил их себе на бедро и начал читать занудную лекцию за нравы современного поколения, совершенно очевидно издеваясь надо мной. Ну потому что когда он становился безукоризненно вежливым и обращался на Вы — это было верным признаком его желания слегонца побесить собеседника.

Глава 15. Влюбленные. Цветочница

Я стояла перед зеркалом и заплетала косички. Я хотела заплести две косички, потому что по моему мнению это бы сделало мой образ хорошей девушки более цельным. Вообще образ хорошей правильной девушки в моей голове был довольно размытым и смутно напоминал то ли Искру Полякову из советского фильма, то ли Фанни Прайс из романа Джейн Остин. Поэтому я не до конца понимала, как мне следует себя вести — стать убежденной идеалисткой с твердыми принципами и таким же твердым устремленным вдаль взглядом или тихим, робким и уступчивым ангелоподобным существом с легким свечением вокруг головы.

Как организовать себе подсветку в форме нимба в домашних условиях — я не знала, твердые принципы — работа не одного дня, так что решила для начала ограничиться светленьким закрытым платьицем в цветочек и косичками. Уж на косички меня должно было хватить. Но почему-то не хватило.

— Это просто какой-то кошмар, — шипела злобно я своему отражению, пытаясь понять, почему я похожу скорее на Пеппи Длинный Чулок, а не нашу старосту с журфака, к образу которой я стремилась.

— Согласен, — кивнул Борик, — никогда еще не видел женщину, которая не умеет заплести даже простых косичек. Обычно девчата шпильками орудуют так, что на дрожь пробивает, а твои потуги на прическу пробивают только на смех. Это и правда просто кошмар — мы тебе никогда не найдем жениха!

— Со своим растрепанным женихом разберись, а потом уже мне кого ищи! — рявкнула я раздраженно, но тут же примолкла, вспомнив, что я теперь хорошая, — прости, пожалуйста, я больше так не буду…

Борик уже было набрал воздуха в грудь, чтобы выдать мне привычную возмущенную тираду, но на моих извинениях вдруг поперхнулся, примолк и посмотрел на меня с подозрением. Я же пыталась снова заплести косичку, но у меня почему-то она странно заворачивалась, пальцы путались, я опять начинала раздражаться.

— Давай заплету, недотепа, — проворчал Борик, отнимая у меня из рук волосы, — куда ты хоть такая нарядная собираешься? Опять куда-то влезть собираешься?

— Я собираюсь устроиться продавщицей в цветочный магазин! — обрадовала его я, но он почему-то не обрадовался, а только тяжело вздохнул.

— Для дела нужно? — уточнил он обреченным голосом.

— Нет, просто буду работать теперь цветочницей, — я улыбнулась его отражению скромно и ласково. Он напрягся еще сильнее.

— Давай ты просто расскажешь подробности, а не будешь темнить, — нахмурился он, — а то опять тебя из лап правосудия вытаскивать…

— Я ничего не темню, я правда собираюсь работать теперь в цветочном, — возразила я, рассматривая результат его труда. Косички получились ровные и аккуратные.

— Я с тебя глаз не спущу, — он зыркнул на меня многообещающе, а я резко повернулась, обняла его и выдохнула в грудь:

— Спасибо, Бобрик, ты меня прямо спас! — тело в моих руках закаменело и замерло от напряжения. Он тоже был приятным на ощупь, но не так, как Раш. Борик похлопал меня по плечу, дернул за косичку, отстраняя, и снова посмотрел на меня озадаченно. Зашел Дорик.

— Она точно что-то задумала, — обреченно поведал он. Я раздраженно выдохнула. Ну пусть думают, что хотят. Со временем они поймут, что я серьезно.

По залитым солнцем улицам я вышагивала с уверенностью принявшего важное решение человека. Дорика с Бориком это не успокоило, но я пока решила не обращать на них внимание. В платье было жарковато, моя привычная одежда продувалась гораздо лучше, а сегодня ветерок был совсем легким и довольно жарким. Я остановилась у первой цветочной лавки и решительно зашла внутрь, по пути вспомнив, что мой новый образ не предполагает слишком уж большой решительности и попыталась состроить вид попроще. Там мне, к сожалению, решительно отказали. Так же как и во второй лавке. В третьей меня согласились взять на пробу на неделю.

— Может сначала к Луке в гости зайдем? — попробовал меня отвлечь Борик, — он был бы рад тебя видеть.

Я чуть вздрогнула и скривилась.

— Нет. Может потом, — и схватила корзину с цветами, которую должна была опустошить к обеду, продавая прохожим дешевенькие чуть попорченные цветочки, который уже нельзя продать в лавке за хорошие деньги.

* * *

Арши задумчиво рассматривал в очередной раз порванный рукав. Он не знал, какую линию поведения лучше выбрать с Шурой. Излишнее внимание ее напрягает, давить на нее бесполезно, ограничивать — не слишком умно в долгосрочной перспективе. А услышит она только тогда, когда захочет слушать. Раз пока не готова, то все разговоры — пустое сотрясание воздуха.

С Ярмом тоже все сложно. Он вообще теперь не хочет разговаривать. Обиделся как маленький ребенок и гордо воротит нос от любого даже намека на серьезный разговор.

Энри на закинутую удочку особо не отреагировал. Возможность увидеть что-то, кроме Спящей Башни, вызывает у него восторг, но что-то кардинально менять он не особо хочет. И все читает, читает, буквально запоем, судя по докладам — жертвует даже сном, хотя необходимости в этом нет никакой. И нервный немного в последнее время. Даже во время визитов Арши порой нет-нет, да заглянет в книгу, в тетради свои. Вроде и рад его видеть, а вроде хочет поскорее остаться один и продолжить свое непонятное исследование непонятно чего. Как будто торопиться куда. Или готовиться к экзамену. Дергать его сейчас — только раздражать. Но к похищению все готово, так что осталось только прощупывать почву и ждать подходящего момента.