Твои
Шрифт:
— Я собираю короны, — докладывает Полина с важным видом, что выглядит особенно забавно с учетом ее перемазанного вишней подбородка. — У меня их очень много. Я ношу их в садике и дома. Один раз в тихий час воспитательница хотела у меня забрать корону, но я не отдала. А потом приехала мама, поговорила с ней и мне стали разрешать в ней спать.
Роберт переводит взгляд с дочки на меня, откровенно забавляясь ее рассказами.
— Прочла лекцию воспитательнице? Мне ты такого не рассказывала, Рада.
— Я много чего тебе не рассказывала, — отвечаю я
Первые полчаса за столом я провела настороже: вдруг впечатление окажется обманчивым и таки посыплются укоризненные взгляды и неудобные вопросы? Но когда этого не происходило, начала понемногу расслабляться. В конце концов с чего я взяла, что эти люди непременно чем-нибудь меня заденут? К тому же рядом со нами Роберт, и он едва ли даст Полинку в обиду.
— Рада, а вы в Иркутске чем занимаетесь? — подает голос его отец. — Я кстати много раз был на Байкале. Последний раз лет двадцать назад с палатками ездили. Помнишь, Наташ?
— Помню, — кивает женщина. — Володя Яровецкий тогда голос сорвал, когда под гитару песни пел.
— А Роберт пообещал свозить меня на Байкал, — звонко вставляет Поля. — Когда в следующий раз к нам приедет.
Я трогаю ее плечо и смотрю с укоризной. Как я тебя учила? Старших не перебивать.
— Я работаю в сфере продаж образовательных услуг, — вежливо отвечая я, глядя на Рената. — Мне нравится. Приходится много общаться с людьми, но это меня бодрит.
— Видите, какая зажигалочка, — озорно скалится Роберт, подмигивая. — Энергии хоть отбавляй.
Вытаращив глаза, я пытаюсь пнуть его под столом. Я тут изо всех сил себя серьезной и выдержанной женщиной представить пытаюсь, а он что? Называет меня зажигалкой.
Но мать Роберта лишь с улыбкой кивает, а его отец тихонько посмеивается. Такая шутливая фраза никого не смущает. Кажется, у них в семье доверительные отношения, без лишней строгости. Ну ладно. Надеюсь, он знает, что делает.
— Рада, а у вас случайно фотографии маленькой Поли есть? — женщина вопросительно смотрит на меня. — То, что Роберт нам присылал, я распечатала, но в альбоме еще столько места. Хотелось бы его занять.
В который раз за время нашего недолгого знакомства я испытываю ступор: у них и фотоальбом с Полинкиными фотографиями есть? Это какая-то изощренная пытка для моей совести за то, что столько лет не давала о себе знать?
— Да, есть, — торопливо киваю я. — У меня их о-очень много. Лежат на диске. Могу вам перекинуть.
Спохватившись, смотрю на Роберта. Поможешь своим родителям с этим?
— Ты еще удивишься, когда узнаешь, насколько хорошо мой отец обращается с техникой, — смеется он, правильно расценив мой взгляд. — Во много раз лучше меня.
— Подхалимничает, — усмехается Ренат, но по блеску в его выцветших глазах видно, что слова сына ему льстят. — Но с фотографиями уж как-нибудь разберусь. Компьютер у меня конечно старенький, но памяти еще много осталось.
— А вы? — я поворачиваюсь к матери Роберта, желая уделить достойное внимание ей в благодарность за такой теплый прием. —
Где работали?Эта женщина нравится мне даже внешне. Черты лица мягкие и правильные, взгляд добрый. И волосы для ее возраста выглядят просто великолепно. Густые, глубокого шоколадного цвета с минимумом седины. Почему-то я всегда обращаю внимание на волосы. Наверное, потому что сама всю жизнь мечтала не о бесцветном непокорном пухе, а роскошной темной гриве.
— Я всю жизнь трудилась экологом, — отвечает она, поднося ко рту чашку. — Как химфак закончила, с тех пор.
Не зная, что на это ответить, я киваю и мычу «М-м, как интересно». Теперь всем стало ясно, что по поводу моей зажигательности Роберт преувеличил.
— Ну что, кызым, — отец Роберта разворачивает кресло к Полинке. — Пойдешь смотреть мою мастерскую?
По ее восторженному взгляду я вижу, что она хочет согласиться, но в последний момент все же решает сыграть в прилежность и смотрит на меня. Мам, можно?
— Иди конечно, — киваю я. — Только без спроса ничего не трогай.
— Да пусть трогает, — отмахивается Ренат, направляя кресло к выходу из гостиной. — Там ничего бьющегося нет.
— Я тоже схожу, — встав, Роберт подхватывает Полинку на руки, и та доверительно обхватывает его шею. — Что, зайчонок? Готова увидеть дедулины поделки?
— Да!!!
— Поделки, — ворчливо передразнивает его отец. — Как будто я учитель труда.
Я провожаю их с застывшей улыбкой умиления. Так странно… Мы провели здесь каких-то пару часов, а кажется, будто минимум неделю. Тепло так и по-домашнему. Как будто я приезжаю сюда уже не в первый раз и всех знаю. Наверное, неудивительно, что Роберт такой… Люди тянутся к нему, к его доброте и надежности. Потому что его воспитывали правильные люди. И воспитывали правильно.
— Мы очень рады, что вы приехали к нам, — подает голос мать Роберта, когда шум удаляющихся голосов окончательно стихает. — Лучше поздно, чем никогда, так ведь?
И улыбается в этот момент так открыто и искренне, что у меня ком встает в горле. Это ведь из-за моего эгоистичного отказа они много лет не могли навестить свою внучку… Если бы я знала, что они такие, я бы ни за что не отказала.
— Простите, — выходит из меня шепотом, а глаза вдруг стремительно намокают. — За то, что не уделила вам достаточно времени… Тогда давно.
По-прежнему улыбаясь, женщина делает успокаивающий жест рукой — такой же как недавно ее муж. Да бросьте вы, не надо. Главное, что теперь вы здесь, за нашим столом.
___
Девочки, из-за накаленной ситуации и возможных стычках в комментариях, они будут временно закрыты. Желаю всем сил, терпения, понимания и любви.
40
— А мне деда Ренат пообещал корону сделать, — в третий раз повторяет Полинка, сидя у меня на коленях на заднем сидении машины. В одной руке у нее зажата фигурка деревянного зайца, подаренной ей новоприобретенным дедом, в другой — бумажный пакет со сладостями от Наташи. Всю дорогу отказывается их выпускать.