Настанет день, обременен плодами. Им не страшны ни слава, ни хула. Мои соцветья биты холодами, Но всё же завязь крепкою была. И ничего, что каркал черный ворон, И что так много черных лет прошло. Ведь, выстрадав, из боли непритворной Душа создаст не бутафорский плод.
* Мы наследники разграбленных кладов, *
Мы наследники разграбленных кладов, Поруганных святынь. Мы словно тени — на своей земле. Кто сможет понять нашу ностальгию?..
* Бредет старушка тихо по дороге. *
Бредет старушка тихо по дороге. Как прежде. Как обычно.
Как давно. Бредет. Болят натруженные ноги. Здоровье было, где теперь оно? Уходит молча в утреннюю грусть. Рассвет тропу снежком припорошил. Куда ж ты?.. Жду тебя… И не дождусь. Горит фонарь, никто не погасил. Бабуля, мама старшая! Останься! Хоть след оставь, хоть образ, память, тень! Как рассказать тебе теперь сумею, Что ты вовек не отболишь во мне?.. Вернись! Здесь без тебя земля не родит, И, молодым, нам непонятна жизнь. Куда же ты? Твоя наливка бродит, И вышиванье — начато — лежит. Ну, космос, ну, компьютер, нуклеины. А сказки, песни, ранний цвет в садах, По слову, да по капле — Украина Идет с тобою, Боже мой, куда?.. Хоть оглянись! Побудь еще немножко! Еще есть время, позднее, но всё ж. Сверни домой с заснеженной дорожки. Вот наш порог — а ты не узнаёшь… Сказали — умерла ты… Я не верю. Тогда цвели сады, а нынче снег. Зашла бы в хату, — хата сиротеет. А ты ушла, и нет тебя, и нет… Бредет бабуля старенькая чья-то, И даже имени не знаю я, Когда к окну замерзшему приникла, Чтоб думать, что, быть может, то моя…
Finita la tragedia
Актер сгорал… Он был смертельно болен. Он был старик. И смерть была не роль. Как хоры греческие, отжил этот голос. Он умирал, шекспировский король. Растерянная яркая афиша Звала его — словно пасхальный звон. Зал замирал почтительною тишью, Когда на сцене появлялся Он. Жена его в театр привозила, Стояла тихо в сумерках кулис. Еще играл… а мы по нем тужили, Его уже не видели от слез. Играл неверно… Но не в силах не играть. Прощался. Задыхался. Угасал… Домой он возвращался умирать. Но здесь — рвался сквозь боль — и воскресал. Играли рядом юные, высокие. Он уходил, и их настали дни. Но это всё была еще массовка, Где некому сравниться с Ним. И умирала вместе с ним эпоха, Ее уже не вызовешь на бис. Последний акт. Кулисы смерти. Похорон. В глазах бессмертья слезы запеклись.
Тиниэль
(с украинского)
* Опавшую листву не жгите, люди! *
Опавшую листву не жгите, люди! Когда она лежит и золотится, прижата ветром к мокрому асфальту, осенним ветром горьким и суровым, то сердце поздним светом согревает. Когда лежат пожухлые листочки под белым блеском инея под утро, уже не яркие, уже в печали, но так ведь равномерно и красиво, что кажется — они еще живые. Но очень больно видеть кучи листьев, что в ворох собраны с травою мертвой — едва в лучах последних подсыхает, листва горит, дымя горчайшим дымом, и дым тот сизый — словно просто туча сошла на землю и застлала осень, и горечь терпкая из горла — в сердце, и в нежность строк вплетаются горчинки, и в сердце пустота от расставанья, и чувства до отчаянья бессильны…
* Я не сумела голос твой забыть, *
Я не сумела голос твой забыть, и не смогла зависимость расторгнуть. Стоят деревья в думе вековой, и Вечности их достигают корни. Стоят и ждут… Да нет, что им до нас! Воздвигнем мы или разрушим снова… Как облако, реальности Пегас промчал, на память обронив подкову. Что сказки сбудутся, давно не жду, в воспоминаньях тоже мало проку… Как к смыслу незабытому, иду к тебе — сквозь дней проблемы и тревоги.
* «Оставь!» — тогда тебе я не сказала, *
«Оставь!» — тогда тебе я не сказала, когда зима нам на стекле
усталом волшебные цветы нарисовала. Никто у ней прощения не просит, когда весной тепло тот сад уносит. Я без тебя день встретить не могла, и время всё до капельки — твое, любовь, земное солнышко мое. И я отныне лишь тобой жила. Как без тебя зима по сердцу бьет! После тоски и боли безнадежной двух черных, тяжких, одиноких лет вернулся из разлуки ты ко мне. Не знаю, счастье снова ли возможно? Но в жизнь мою вернулся смысл и свет.
Николай Шамрай
(с украинского)
* Открытые подмостки мира *
Открытые подмостки мира, и поднят занавес, как стяг. Идет дрянной спекткль жизни, в кровавых ранах да в цветах. Седой от боли, неумелый, я в этот хохот, плач и вой крест изувеченного тела влачу дорогою людской.
* Тебя обидел я невольно. *
Тебя обидел я невольно. Морозом обожгла беда. Молчишь и всхлипываешь больно, как речка в смертной власти льда. И нет теперь мне искупленья — на дно, как камень, тянет грех, когда связал нечистый крылья ребенку-ангелу во мне. Слепой — глаза забиты тьмою. И плахою земля молчит, и над моею головою кривой топор луны горит.
* Не нищий я, чтобы с сумой души *
Не нищий я, чтобы с сумой души бродить под окнами глаз твоих и просить любви, как подаяния. Я люблю тебя. Чего иного ждешь?
* Мгновенья солнечные чары — *
Мгновенья солнечные чары — когда твой нежный смех утих, и веки сон-трава смежает под водопадом кос твоих. Спят весла рук. Струятся косы. И в золотом молчаньи слов мечтаний челн тебя уносит от предзакатных берегов.
* Нет правды? Правда есть и будет, *
Нет правды? Правда есть и будет, и не развеется, как дым. Глаза ей только выкололи люди, чтоб не колола глаз другим.
* Лишь неубитая надежда *
Лишь неубитая надежда меня ведет сквозь боль и страх. Как рану, зарубцует душу слеза, застывшая в глазах. И в мире злом, что стрелы точит на мой неосторожный век, светаю снегом яснооким — мерцает и не тает снег.
* Пиши, родная, мне, *
Пиши, родная, мне, когда деревня сонная, и как фонарь, подсолнух пускай горит в окне. Любимая, пиши, что яблони налиты, что дождь секретный шифр тебе стучит открыто. Любимая, пиши — в деревне много свадеб, уже, наверно, аист для деток сумку сшил. Пиши, родная, мне о том, что ночи ясны, что кони на заре целуются в полях. Пиши, родная, мне — не полегло ли поле? Там лето на стерне босые ноги колет. Пиши, пиши, пиши… А коль слова устанут — кленовые листки письмом осенним станут.
Nika Turbina
* * *
Deszcz, noc, rozbite okno. I odlamki szkla wbili sie w powietrze, jak li'scie, nie zatrzymane wiatrem. Raptem — dzwon… Tak samo urywa sie czlowiecze zycie.
* * *
Moje zycie jest brulion, na ktorym wszystkie litery to gwiazdozbiory. Policzone zawczasne dla mnie czarne dni. Moje zycie jest brulion. Moje nadzieji i boli sie zostaje na nim, jak urwany wystrzalem krzyk.