Творец слез

Губы Ригеля сомкнулись на моих губах, и по телу пробежала приятная дрожь. Я растворилась в его тепле, пока он целовал меня и его пальцы перебирали мои волосы. Я коснулась его ключицы, затем нежно обхватила его за шею. Рот ко рту, губы к губам, мой робкий ответ, его вдох, мой выдох. Мне нравилось, когда он так вздыхает: медленно, таинственно, как будто и сам не хочет себя слышать. Ригель еще сильнее запрокинул мою голову, властно прижимая меня к себе. Я становилась воском в его руках от его горячего, судорожного дыхания… Руки порывисто гладили меня, как будто хотели дотронуться и до моей души, но в то же время и боялись этого. Я не понимала, почему он дрожит, и, пытаясь передать ему свою безмятежность, нежно гладила его затылок, плечи, мягко посасывала его губы. Он обхватил меня крепче, и влажный звук его поцелуя смешался с хриплым дыханием, его горячий язык обжег мой рот.

Ригель не целовал меня – он медленно пожирал меня. И я отдавала себя ему на съедение, потому что только этого и хотела. Я неосторожно прикусила его нижнюю губу, и он застонал, приподнял меня и усадил к себе на колени. Я обхватила его бедрами, и он гладил их, гладил жадно и порывисто, а потом сомкнул руки у меня за спиной и прижал теснее к себе.

Его горячий и ненасытный рот овладел моим, ошеломляя, не позволяя вдохнуть. Я прильнула к Ригелю, и его властные руки прижали мои бедра к паху, отчего у меня перехватило дыхание. Голова кружилась, было трудно дышать. Ригель начал тереться об мои бедра, и я испытала нечто, похожее на панику, но это ощущение сопровождалось сладкой дрожью во всем теле. Ригель так крепко прижимал меня, как будто хотел слиться со мной. Горячее ощущение нарастало, и, когда он опять прикусил мои губы, я не смогла сдержать стон. Я обхватила его плечи и сильнее стиснула ноги.

Рука Ригеля на моем бедре.

Его натиск и дрожь.

Губы, судорожное дыхание, язык, стоны…

Не знаю, что с нами было бы, если б нас не прервали. В дверь позвонили, и я резко подскочила. Мы оторвались друг от друга. Ригель уткнулся губами в ложбинку у моей ключицы. Его руки все еще обнимали меня, а мышцы на ногах слегка подрагивали от напряжения. В отличие от меня Ригель умел себя контролировать. Его мощное тело размеренно вибрировало, в то время как я просто-напросто не чувствовала своего, я будто онемела и не знала, как привести себя в чувство.

Когда в дверь позвонили снова, я поняла, что мне пора выходить из сладкого ступора. Ригель неохотно отпустил меня.

С горящими щеками и растревоженным сердцем я пошла открывать дверь.

– Анна! – воскликнула я, обнаружив ее в прихожей. Я взяла у нее из рук огромный пахучий букет цветов и понесла его на кухню, пока она, отдуваясь и пыхтя от усталости, шла следом с пакетами, полными продуктов.

– Ну и денек! Столько клиентов! Сегодня не было ни минуты передышки…

Пока Анна выкладывала покупки на стол, я поставила цветы в вазу и невольно залюбовалась ими. Как всегда, они были прекрасны. Анна заметила мой восхищенный взгляд и лучезарно улыбнулась.

– Что, нравятся?

– Очень красивые, – ответила я, завороженная их красотой. – Кто-то сильно обрадуется.

– О нет, Ника, они не для доставки, а для тебя. – Анна посмотрела на меня сияющими глазами, а затем сообщила: – Подарок от твоего парня.

Глава 29. Вопреки сердцу

Я не была принцессой.

Я пожертвовала бы сказкой, чтобы спасти волка.

– Что? – недоверчиво спросила я.

Анна улыбнулась, как бы успокаивая меня.

– Мне их отдал какой-то парень возле дома, – мягким голосом объяснила она. – Сказал, что цветы для тебя. Он так смущался! Я пригласила его зайти, но он не захотел, наверное, постеснялся, – добавила она, увидев мои удивленные глаза.

В этот момент между бутонами я заметила что-то белое – записка с нарисованной улиткой.

– Ника, ты не должна скрывать его от меня. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь бойфренда…

– Нет! – испуганно воскликнула я. – Нет, Анна, он не мой парень.

Анна чуть нахмурилась.

– И все-таки он попросил передать их тебе.

– Это не то, что ты думаешь. Он просто… просто…

Друг, сказала бы я раньше, но теперь это слово не подходило. После всего случившегося Лайонел не мог так называться. От досады я закусила губу, и Анна, должно быть, заметила, что я огорчилась.

– Видимо, я действительно все не так поняла. Ника, извини меня! Просто в последнее время ты такая задумчивая, а потом этот парень появляется у двери с роскошными цветами, и я подумала… – Она покачала головой, мягко улыбаясь. – Ну что ж, во всяком случае цветы очень красивые. Ты согласен, Ригель?

Почувствовав болезненное напряжение, я обернулась. На пороге кухни с бесстрастным видом стоял Ригель. Он ничего не ответил, только равнодушно посмотрел на цветы и отвел взгляд.

– Могу я поговорить с тобой минутку? – спросила его Анна.

На лице Ригеля промелькнуло раздражение, как будто он уже знал, о чем пойдет речь. Он кивнул, и они вместе вышли из кухни.

– Мне позвонили из кабинета психолога… – услышала я голос Анны на лестнице.

Мой взгляд задержался на записке. Не сразу, но я все-таки взяла ее и прочитала на обороте:

Я хотел написать тебе много раз и подумал, что открытка – самый лучший способ это сделать. Плохо помню, что произошло прошлой ночью, но я не могу избавиться от ощущения, что напугал тебя. Это так? Прости…

Когда мы поговорим? Я скучаю по тебе.

Руки задрожали. Я вспомнила тот вечер во всех подробностях: его губы, его хватающие меня и удерживающие руки, мой умоляющий голос… Я выхватила из вазы цветы, подошла к раковине, распахнула дверцу под ней – и замерла с букетом в руке.

И долго стояла, запустив пальцы в листья, уткнув лицо в ароматные бутоны, думая о том, что не могу этого сделать. Цветы не заслуживали помойного ведра.

Но причина была не только в цветах – во мне было что-то, что не позволяло это сделать. Я не могла ненавидеть букет, уничтожить его, растерзать. В этот момент во мне заговорила самая травмированная часть моего сердца, та, которую изуродовала кураторша.

Я посмотрела на нарисованную улитку, торчавшую из листьев, и не нашла в себе сил бросить цветы в ведро. По-хорошему, разорвать бы открытку и выбросить ее, но и это сделать я не могла. Я никогда не умела ничего рвать, пусть даже и очень аккуратно.

В следующие дни, пока я была в школе, доставили еще несколько роскошных букетов, которые Анна исправно ставила в вазы. И в каждом – одна и та же открытка с изображением улитки.

Однажды с цветами доставили пакетик жевательного мармелада в форме крокодильчиков. Прежде чем сунуть его в дальний угол кухонного шкафа, подальше от глаз, я раздраженно смяла его в ладони.

На следующий день я обнаружила на столе еще два пакетика, перевязанные ленточкой.

– От ее поклонника, – прошептала Анна однажды вечером Норману, и он издал заговорщическое «О-о-о», задрав свой длинный нос.