Творец слез

Пронзительный писк отвлек меня от самой себя, я даже подпрыгнула от неожиданности и повернулась на звук вместе со всеми. Над нашими головами пронеслось темное пятно. В открытое окно влетела маленькая летучая мышь и теперь металась по переполненной гостиной, напуганная светом и шумом. Одни девушки визжали, другие закрывали головы руками. Мышь врезалась в лампу и чуть не упала вниз, но удержалась и отлетела, когда вдруг ее отбросил к стене брошенный кем-то стакан. Послышался смех, визги усилились. Об стену разбился еще один стакан, чему все очень обрадовались. Всеобщий испуг превратился в забаву. В одно мгновение в воздух полетели пустые банки из-под пива, окурки, стаканчики, пробки от бутылок. На летучую мышь обрушился град мусора. Смотреть на это было невыносимо.

– Нет! – закричала я. – Нет! Остановитесь!

Мышь упала, но я не видела, куда именно. Вокруг стоял гогот. Я невольно схватила за руки девушек, которые стояли рядом, желая удержать их от этого безумства.

– Хватит! Остановитесь!

Но никто, казалось, меня не слушал. Парни и девушки весело друг друга подначивали, хохотали. Их смех рвал мое сердце на части.

Я забыла про тошноту и стала пробиваться через стену из людей туда, где должно лежать несчастное рукокрылое. Я увидела бедняжку на полу в луже пунша. Она свернулась комочком у стены, и единственное, что я могла сделать, это броситься к ней и взять ее в руки. На меня посыпались скомканные бумажные стаканчики, кто-то бросил в меня сигарету. Я прижала летучую мышь к груди, пытаясь защитить ее, и почувствовала, как отчаянно она в меня вцепилась, царапая коготками. Я испуганно огляделась и снова ощутила нервную дрожь в позвоночнике.

Вокруг меня разом поднялись руки – и кураторша так же повышала голос и вскидывала руки, ее пальцы сжимались, тыкались мне в ребра, – и меня сильнее, чем прежде, охватила паника. Я прошла сквозь стену из людей, расталкивая их плечами, не думая извиняться, потому что была не в себе и мне совершенно все равно, что обо мне подумают.

Когда мне наконец удалось найти дверь, я ступила на тротуар и, оставив ад позади, побежала как сумасшедшая. Я спотыкалась, чуть не падала, но не останавливалась. Я бежала без оглядки, бежала, пока за спиной не стихли звуки. Бежала домой. И перешла на шаг, только когда в свете фонаря разглядела наш белый штакетник. Затем я посмотрела на теплое тельце в своих ладонях – летучая мышь подрагивала. Я прислонилась щекой к ее крошечной головке. Какое маленькое и непонятое существо…

– Все в порядке, – прошептала я.

Она подняла головку, и я увидела ее два черных глазика, два блестящих шарика. Сердце опять сжалось. Это ночное когтистое создание, трепещущее у меня на руках, в эту минуту, как никто другой, напомнило мне о Ригеле.

Так захотелось войти в дом, обнять его и остаться с ним. Сказать ему, что я полна им, его несчастьями и переживаниями. Я не знаю, как жить без него.

Сглотнув, я раскрыла ладони, выпуская летучую мышь на волю. На бугорке у большого пальца осталась царапина.

Я долго смотрела в ту сторону, куда она улетела, прежде чем услышала шаги за спиной. Чья-то рука схватила меня за плечо, и я испуганно обернулась, встретившись с лихорадочными глазами Лайонела.

– Ника, – выдохнул он мне в лицо, – Что за… Что случилось?

– Отпусти меня, – глухо пробормотала я, дернув плечом, чтобы он убрал руку. Его прикосновение было мне неприятно.

– Почему ты так быстро ушла?

Я попятилась, но он снова схватил меня за плечо. Лайонел сейчас вовсе не похож на того парня, которого я знала. Полупьяный, сам не свой, я боялась его.

– Что все это значит? Сначала ты приходишь, а потом вдруг уходишь!

– Ты делаешь мне больно! – Я как будто со стороны услышала свой голос, снова наполнившийся страхом, беспомощностью и отчаянием.

Я попыталась оттолкнуть Лайонела, но он вцепился в меня и сердито встряхнул:

– Черт, перестань! Посмотри на меня!

Внезапно руки Лайонела оторвались от меня, он отпрянул и, вскрикнув, рухнул на землю. Сквозь слезы я увидела высокую устрашающую фигуру, которая проскользнула в темноте между мной и Лайонелом. Прижатые к бокам кулаки, неподвижные и в то же время опасные, на запястьях вздулись вены – Ригель смотрел на Лайонела сверху вниз.

– Не прикасайся к ней, – медленно прошипел он. Его глаза светились ледяной яростью, а тихий голос звучал пугающе.

– Ты! – Лайонел презрительно сплюнул и привстал на локтях.

– Я, – насмешливо подтвердил Ригель, прежде чем дернул Лайонела за волосы и снова повалил его на землю, оставив корчиться на тротуаре.

Я не дышала. Ригель посмотрел на меня через плечо взглядом, который пронзил меня насквозь: черная жестокость погасила в нем все искорки света.

– Иди домой!

Трясущимися руками я открыла калитку, представляя, с какой свирепостью он сейчас накинется на Лайонела, но Ригель просто стоял и смотрел на него. А потом медленно пошел в мою сторону. Лайонел застонал и схватил его за штанину, впился ему в ногу ногтями, пытаясь оцарапать побольнее.

– Строишь из себя героя, да? – яростно закричал Лайонел. – Считаешь себя хорошим парнем?

Ригель остановился.

– Хорошим? – переспросил он низким пугающим шепотом. – Я… хороший? – Его бледные губы изогнулись в кривой ухмылке – ухмылке злого монстра, от которой столько раз меня бросало в дрожь.

Свободной ногой Ригель прижал руку Лайонела к земле, и тот скрючился от боли и застонал, разжав пальцы.

– Решил во мне покопаться? Давай, посмотри мне в глаза, только ты сразу обделаешься, даже моргнуть не успеешь, – ледяным тоном сообщил Ригель, и я подумала, что сейчас он сломает Лайонелу запястье. – Нет, я никогда не был хорошим парнем. Хочешь увидеть, насколько я плохой?

Ригель сильнее прижал руку Лайонела к земле.

Я всхлипнула от испуга. Ригель сжал губы и метнул на меня пронзительный взгляд. Казалось, он только сейчас вспомнил, что я стою неподалеку. Он смотрел на меня исподлобья несколько секунд, а потом сжал кулаки и снял ногу с руки Лайонела. Тот со стоном перекатился на другой бок и подтянул колени к груди. Ригель отвернулся и направился в мою сторону, грозный, как черный ангел.

Щелкнула дверная ручка, я оказалась в прихожей. Глаза уже привыкли к темноте. Позади меня возник силуэт Ригеля: он встал, прислонившись спиной к двери. Волосы закрывали его лицо, был виден только подбородок.

Я вздрогнула, услышав его дыхание. Близость к нему возродила во мне все то, что я так старательно пыталась в себе подавить. Я превратилась в статую из плоти и желаний, которая в любую секунду готова была разбиться на кусочки. Интересно, вдруг подумала я, сможем ли мы когда-нибудь жить вместе, не истекая кровью? Наступит ли когда-нибудь день, когда мы перестанем причинять друг другу боль?

– Ты прав. Я… обманываю сама себя. – Я опустила голову, потому что больше не могла себе лгать. – Я всегда хотела жить в сказке со счастливым концом. Я искала сказку, ждала ее и надеялась, что однажды она со мной случится. Я мечтала о ней с тех пор, как она… Маргарет… начала меня мучить. Но правда… правда в том, что ты, Ригель… ты – часть сказки. – Слезы застилали мне глаза. – Может, ты был в ней с самого начала, но мне не хватало смелости увидеть это, потому что я боялась все потерять.

Ригель стоял неподвижно, окутанный тишиной. Я отвернулась, пытаясь сдержать эмоции, от которых разрывалось сердце. Не в силах стоять так дальше, я пошла в глубь дома.

В гостиной тускло поблескивал рояль. Какое-то мгновение я смотрела на инструмент, а потом почувствовала, как ноги сами собой несут меня к нему. Коснулась белых клавиш, словно они еще хранили тепло его рук.

Было грустно думать о том, что он сказал Лайонелу.

– Неправда, что ты плохой. Я знаю, какой ты, и в этом нет ничего стыдного или страшного. Ты совсем не плохой, – прошептала я, – я вижу в тебе то хорошее, чего ты не видишь.