Творец слез
Шрифт:
– А я уже успел соскучиться!
– И мы снова увидимся за ужином.
– Я буду по тебе скучать!
Мики спокойно реагировала на сюсюканье отца, а я в недоумении смотрела на человека, который еще минуту назад своим видом наводил на меня ужас. Теперь он обнимал свою дочь и разговаривал с ней тем же голоском, каким Норман разговаривал с Клаусом, когда хотел его приласкать.
– Ох, Маркус, отпусти ее, дай ей вдохнуть!
Навстречу нам шла великолепная женщина, и, глядя на нее, я поняла, что такую грацию невозможно передать на холсте. Мама Мики
– Вильгельмина, – женщина улыбнулась Билли. – Привет, рада снова тебя видеть!
– Доброе утро, Амелия! – ответила Билли.
Мики воспользовалась этим моментом, чтобы представить меня:
– Мама, папа, это Ника.
Они одарили меня теплыми улыбками.
– Мы не часто видим у себя в гостях новых друзей дочери, – сказала Амелия. – Макайла не очень общительна. Приятно познакомиться.
Макайла?
Амелия повернулась к дочери.
– Мне хотелось бы, чтобы она хоть иногда надевала что-нибудь новое, но она не желает расставаться со своими безразмерными толстовками. Ох, дорогая… Опять на тебе эта старая хламида…
Амелия говорила про футболку с логотипом Iron Maiden, которая была сейчас на Мики, именно ее я зашивала. Моя панда была на месте. Мики действительно часто ее носила.
– Я ее люблю, – защищалась она, – и никому не отдам.
– Макайла, видите ли, любит эту ветошь, которую она упорно называет футболкой, – сообщила нам ее мама. – Иногда, из страха, что я ее выброшу, она в ней спит…
– Папа, Эдгард потом отвезет Нику? Ей нужно куда-то поехать.
– Конечно, все для моего маленького утенка, – гордо ответил отец.
Я почувствовала себя еще более неловко, когда в холле появился наш шофер, только на этот раз в белых перчатках и с подносом. Отец Мики тут же с заговорщицким видом подошел к нему.
– Эм, Эдгард…
– Да, сэр? – спросил шофер-дворецкий, у которого нос был загнут крючком.
– Ты проверил, не проникли ли к нам сюда молодые люди?
– Да, сэр. Ни один подросток мужского пола не входил в эту дверь.
– Уверен?
– Абсолютно.
– Замечательно! – торжествующе заключил Маркус. – Ни один юноша не должен приближаться к моему цыпленку!
К счастью, в этот момент он смотрел не на дочь и не увидел красноречивого выражения у нее на лице.
– Ну ладно, мы пошли наверх, – бросила Мики, толкая нас к лестнице.
Мы помахали ее родителям, и они сделали то же самое.
Обстановка в комнате Мики контрастировала с роскошным интерьером дома: стол был завален книгами и нотами, на стенах висели плакаты рок-групп, вырезки из журналов и фотографии. На стуле в углу сидела огромная игрушечная панда.
– Твои родители – замечательные люди, – сказала я, – очень заботливые.
– Да, – ответила она, – иногда даже чересчур.
Раньше я думала, что родители Мики не уделяют ей должного внимания, теперь приятно узнать, что это не так.
– Ты готова? – Билли перевернула
сумку, и из нее высыпалась целая куча блестящих коробочек и тюбиков, которые меня просто очаровали. – Давай, садись сюда! – приказала она, усаживая меня на стул. – А теперь закрой глаза!– И немного этого…
Покалывание на щеках.
– И еще немного этого…
Мне впервые делали макияж; совершенно новое для меня ощущение. В Склепе макияж я видела только у посетительниц или у моделей в журналах, которые иногда оставляла в мусорной корзине кураторша. Мне, бледной большеглазой девочке, было интересно, что они делают, чтобы так сиять. Я стала бледной стеснительной девушкой и не осмеливалась попросить Анну купить мне что-нибудь из косметики.
– Ну вот! – торжествующе произнесла Билли. – Готово!
Я открыла глаза и посмотрела на свое отражение в зеркале.
– Вау! – выдохнула я, впечатленная результатом.
– Вау, да, по-другому не скажешь, – подхватила Билли.
Стоявшая у меня за спиной Мики смотрела на меня, раздув ноздри и нахмурившись.
– Черт возьми, ты кого из нее сделала?
– А что не так? – спросила Билли, наклонившись и внимательно посмотрев на меня.
Я еще раз взглянула на себя в зеркало: на веках разноцветные тени, на губах пламенная помада, немного выступившая за края, на щеках розовые кружочки, как круглые яблочки.
– Да, – подхватила я, – что не так?
Мы уставились на Мики, и она мученически закатила глаза.
– Я с вами чокнусь, – прорычала Мики, качая головой.
– Тебе не нравится, как я ее накрасила?
– С чего ты вообще решила, что умеешь делать макияж? Ты никогда в жизни в руках кисточку не держала! Дай сюда!
Она выхватила кисточку для теней из руки Билли, раздраженно бросила ее на стол, взяла несколько салфеток для снятия макияжа и энергично провела ими по моему лицу. Билли наблюдала за ее действиями, скрестив руки на груди.
– Ладно, если можешь сделать лучше, вперед! – наконец примирительно сказала она. – А я пока помогу Нике выбрать наряд!
Она подняла с пола мою сумку.
– Одежда здесь?
Я кивнула, и Билли расстегнула молнию и вытряхнула на кровать содержимое. Она осмотрела юбки и блузки с таким вниманием, что мне стало немного неловко.
– Эта кофточка милая… О, и эта тоже… – бормотала она, пока Мики проводила линии по моим векам чем-то влажным и холодным.
– Эта мне нравится… Нет, эта не пойдет… О боже! – вскрикнула Билли.
Я дернулась, и Мики выругалась.
– Вот это! Без вариантов! Ника, я нашла тебе наряд!
Билли победно подняла что-то, и в ту же секунду во мне будто бы сжалась какая-то пружина. Она держала небесно-голубое платье, которое мы купили с Анной.
– Нет, – услышала я собственный шепот, – это не надо.
Я не помнила, как положила его в сумку. Видимо, оно лежало в стопке сложенных вещей в шкафу, которую я и схватила не глядя.
– Но почему нет? – спросила Билли, округлив глаза от удивления.