Творения
Шрифт:
Иметь же глаза в ночи огневидные, а во дни световид- ные — это значит иметь созерцательную силу воспринимающей днем добродетелей — от Солнца праведности лучи познания, в ночи же сменяющих друг друга искушений, переносимых ради добродетели, постигающей логосы[592] оставлений [нас Богом].
Имеет [бык] и правую ноздрю обоняющей благоухание. Правая часть человека — это душа, поскольку мы двойственны — из души и тела; итак, тот, кто стяжал через добродетели души благодать Святого Духа, становится благоуханным для других [людей].
Кровь же [быка] смертельна для домашних животных, [и] это означает, что подражающим ему людям неправильный гнев губителен, для лающих же на нас бесов [он служит] пищей[593].
У козы же вот какая природа: легко взбираясь на горы, она ходит по кручам и наслаждается мелодиями [, которые наигрывают пастухи], и
Вот так следует и нашей душе легко перепрыгивать крутизны искушений, чтобы, взбираясь и на горы пророческие, мы достигали высоты ведения и им наслаждались, и не только наслаждались, но и с помощью тростниковой свирели, то есть исполняемого слова, научая, [это] наслаждение сообщали слушающим.
Правый рог означает, что тот, кто приблизил созерцательную часть души через молитву к Богу, становясь благоуханным слушающим, сотрясает в них навык плотских страстей.
Такой [человек] всякий раз отбрасывает обольщение чувств относительно чувственного; ведь чувственные восприятия чувственно воспринимаемых вещей сплетены так, что удесятеренное число четыре образует сорок, оно же упятеренное образует двести[594].
18 Что такое дидрахма, которую требуют от Господа, и что такое рыба, которую Петру велено поймать, взять у нее [изо рта] статир и отдать тем, кто требует[595]?
Те, кто требуют дидрахмы, являют образ наших естественных страстей. Они пришли к Петру, то есть к деятельному [началу] Господа, которое смиренно и повинуется Отцу наподобие ученика, и потребовали у Него — как у человека — ту подать, которой они обыкновенно облагали всех людей. А Господь — как Бог и Владыка — [596]°казал притчею, что Он свободен. Однако, поскольку Он облекся нашей плотью и поистине принял на Себя ее безукоризненные страсти, то и согласился уплатить естеству [подать], но без греха[597]. Когда [Господь] в начале сотворил человека, он вложил в него два родовых логоса, один из них, первоначальный, логос души, а второй — согласно промыслу — логос плоти, но человек не остался верен ни одному из них, но повредил оба: первый — преступлением заповеди, второй — нарушением границ естества, и этот [второй] логос сокрыл в страсти и отпустил плавать в море суетной жизни. Поэтому-то, когда от Господа потребовали уплатить подать естеству, то Он — как Владыка и Исправитель естества — посредством слова делания поймал в море жизни липкую[598] греховную страсть, извлек поглощенный ею логос, то есть изначально данную по снисхождению границу употребления [плоти], и отдал [логос] естеству свободным от страсти злоупотребления.
19 Не понимающим глубину возвышенного учения Григория Нисского кажется, будто он постоянно указывает намеками на восстановление[599].
Прошу сказать, что ты об этом знаешь.
Церковь знает три апокатастасиса. Первое — это восстановление каждого [лица] по причине[600] добродетели, в которой каждый восстановлен при осуществлении в себе логоса добродетели. Второй [апокатастасис] — это восстановление всей природы в воскресении — восстановление к нетлению и бессмертию. И третий — тот, который и употребил по — своему[601] Григорий Нисский[602] в своих писаниях — это восстановление сил душ, подпавших греху, к тому состоянию, в котором они были сотворены. Ибо необходимо, чтобы как вся природа в воскресении плоти получила бессмертие в чаемое время, так и извращенные силы души по прошествии веков отложили бы память о пороке, внедренном в них, и проходя все века и не находя, где бы остановиться, пришли бы к Богу, не имеющему предела. Так, посредством ясного знания[603], а не причастия [Божественных] благ, душа получает свои силы и восстанавливается в первоначальное состояние, и Творец выказывается как не являющийся причиной греха.
20 Что означает рассказ о Виде, кто есть Даниил, [кто есть] царь Дарий, узнающий следы входящих, что это следы мужчин, женщин и детей[604]?
Очутившись в смешении жизни — ведь так и толкуется [слово] Вавилон[605], — каждый человек обращает свою душу в храм Вила, то есть диавола. Если в нем оказывается Даниил, то есть Закон Божий — ведь [имя] Даниил и переводится как суд Божий, — он учит Дария, то есть царствующий ум, что следы ходивших в храме, то есть [в храме]
души, — это [следы] мужчин, женщин и детей, то есть гнева, похоти и неведения. Поэтому царствующий ум, узнав об этом, предает [их] суду по Закону Бо- жию так, чтобы решительно все они погибли. Рассыпанный же пепел являет аскезу и смирение — ведь именно благодаря им для ума становятся явны следы носимых в душе страстей.21 Как следует понимать сказанное Апостолом: Первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его. А затем конец… (1 Кор. 15, 23–24)?
Христос стал первенцем чрез воскресение, потом Христовы, уверовавшие в Него, а затем конец, спасение всех народов через веру[606]. А если ты желаешь [узнать] значение этих слов для каждого [человека] в отдельности, то первенец Христос есть вера в Него, потом Христовы, [то есть] дела веры, а затем конец, [что значит] отрешиться от всего чувственного и мысленного и через ведение[607]прилепиться к Богу. Последний же враг истребится — смерть (? Кор. 15, 26): это [произойдет] тогда, когда мы всецело уступим Богу[608] самовластное воление[609]. Тогда и истребится последний враг. Смертью же он зовется оттого, что жизнь — это Бог, а противоположное жизни по справедливости зовется смертью.
22 Что означает радуга, которую Бог положил в облаке как [знамение] завета с человеческим родом[610]?
Поскольку радуга четвероцветна, она показывает, что плоть Господа, как и наша, состоит из четырех стихий[611] и что у нее, как и у радуги, нет причины возникновения[612]. Он положил ее в облаке, то есть в мире — мир есть облако по причине гнева Божия, или наказания смертью[613]. Ведь иногда облако воспринимается как благо, когда оно орошает тихим дождем или смягчает жару, давая тень, а иногда и как [знак] гнева, если низвергает сильный ливень или град. Потому [Господь] и говорит, что полагает радугу в облаке, то есть Воплощение Господа в мире гнева, дабы человеческий род никогда более не был потоплен водами зла. А радугу [Он полагает] для того, чтобы мы знали, что примирение Господа с нами есть война с нашими врагами и противниками, иначе говоря, война Господа с врагом обернулась примирением с нами.
23 По какой причине Закон запрещает есть любую кровь — и диких зверей, и остальных[614]?
[Писание] говорит не только о диких зверях, но и о домашних, согласно Закону — нечистых, как, например, об осле, свинье и подобных. Они суть порочные страсти, наиболее сильные и неукротимые. Не следует допускать их, [ибо они ведут] к созиданию в нас порока. Однако же кровь означает и созидание жизни, а зачастую также гнев, [ибо кровь есть] убийство — [Писание] наводит на мысль, что подобает, всю нашу жизнь положить пред Богом[615] и жить не для себя, а для Бога, как и предписывает Закон: Вылей кровь перед жертвенником[616]; или же что гнев должен служить не личному отмщению или страстям [человека], а только тому, чтобы мужественно и стойко сражаться за Бога и Божие[617].
24 Что есть, согласно Закону, бодливый вол[618], и почему его, неразумное животное, убивают?
Бодливый вол — это имеющий ревность не по разуму, якобы по Богу, и ее употребляющий для нападения на Других[619]. Эту страсть следует умертвить, дабы она, поразив многих, не убила их, а также не уготовила опасности и для своего хозяина, то есть души.
25 Что такое разноцветная одежда Иосифа, и что означает виденное им во сне о приходе и поклонении ему отца и братьев[620]?
Весь Израиль, то есть ум, видящий Бога[621], делает для своего сына Иосифа, то есть «рожденного по Богу», цветную одежду, то есть облекает нравственным тропосом[622][жизни, украшенным] разноцветьем добродетелей. Ему- то — а [имя] Иосиф переводится как «прибавление»[623], — и поклоняются отец, мать и братья; ведь всякому прибавляющему и умножающему меры добродетели и ведения поклоняются закон естества и вскармливающее чувство.[624]
склоняющиеся вместе с соответствующими им логосами природы и чувства.