Твоя... Ваша... Навеки

Особенно когда осознаешь, что едва ли тишина эта затянется надолго.

Патрику, сыну Клеона, не исполнилось еще и года, когда родились его младшие единоутробные брат и сестра. Эйдан крепкий, веселый малыш, порою шумный чрезмерно, требующий всеобщего внимания исключительно к себе — точь-в-точь как Арсенио в этом возрасте, уверяет Катерина, — а Энид спокойна и невозмутима, словно уже сейчас, в три месяца, понимает, что плакать громче брата бесполезно, бессмысленно, и оттого не считает нужным опускаться до его уровня. Мы с Байроном то и дело спорим, решая, от кого у нашей девочки зеленые глаза.

Байрон полагает, что от меня.

Я считаю, что от него.

А Клеон — из вредности, не иначе, — говорит, что мягкий светлый пушок на голове Энид точно от него, у него в детстве, мол, тоже светлые волосы были, а позже потемнели. К счастью, Байрон не Арсенио и на шутливые провокации Клеона не реагирует, убеждая меня в том, что характер-то Энид наверняка взяла от папы.

Я и инкубы приносим брачные обеты всего лишь десять дней спустя после прибытия в Лайвелли. Мне и жаль, что брат не смог присутствовать на моей свадьбе, и радостно, что я все-таки выхожу замуж — и выхожу за любимых мною мужчин, не за навязанного жениха, несчастного не меньше, чем я. До свадьбы мы живем в доме родителей Арсенио — и, разумеется, спим в разных спальнях, причем по настоянию Арсенио, не желающего смущать мать с отцом, хотя Клеон тут же замечает, что ни одного инкуба не смутишь таким соотношением мужчин и женщин в брачном союзе и в постели, — и еще два месяца после, прежде чем переезжаем в дом отдельный, просторный и светлый, расположенный неподалеку. Пожалуй, Клеон больше всех доволен сменой полиса, он в совершеннейшем восторге от отсутствия в Лайвелли городских стен, жесткой защиты и запретов на использование порталов. Первое время Клеон и говорить больше ни о чем не может, кроме как перечислять беспрестанно, какие тут открываются возможности для порталов малого радиуса покрытия, и повторять, что за ними будущее, что когда-нибудь они войдут в быт так прочно, что никто и жизни без них не помыслит, что однажды сеть телепортов будет соединять и полиса, и города за горами и даже за морем, окончательно вытеснив весь транспорт дальнего следования. Ныне у Клеона небольшая частная контора, занимающаяся созданием, настройкой и открытием порталов, Арсенио по-прежнему оказывает всевозможные услуги, связанные с кристаллизаторами, и заверяет, что теперь у него все легально, ничего опасного и противозаконного. Дома он больше не работает, у нас только один кристаллизатор, стоящий в библиотеке, для общих нужд, а в качестве рабочего кабинета Арсенио снимает два помещения в деловом секторе Лайвелли. Байрон же всегда рядом, моя опора и поддержка, он нашел себе занятие по душе в нашем доме, хотя, знаю, многим кажется странным, что молодой здоровый мужчина добровольно занимался домашним хозяйством и детьми. Я не представляю, чтобы я делала без помощи Байрона, особенно на последних сроках, но и не настаиваю, чтобы он все время уделял исключительно мне, детям и хозяйственным хлопотам. Если он захочет попробовать себя в чем-то ином, если решит поискать свое призвание за стенами нашего дома, я не стану останавливать его, не стану упрекать и требовать быть только с нами. В конце концов, нам вполне по средствам нанять прислугу, да и я не сижу праздно, проводя время лишь за чаепитиями, вышивкой и светскими визитами к знакомым.

Первая беременность проходит хорошо, тошнота не возвращается и никакие прочие возможные недомогания не мучают меня. Патрик рождается в положенный срок, здоровый, крепкий и удивительно серьезный, с темными глазами моего отца и Эвана. Сыну радуются все одинаково, даже Катерина и Армандо, пусть я первое время и испытывала неловкость, когда лорд и леди Абелардо приходили навестить малыша.

Вторая беременность является сюрпризом для всех, особенно для меня, не ожидавшей, что я понесу так скоро. На сей раз инкубы отмечают мое состояние прежде меня и почти три месяца Арсенио, Байрон и Клеон не могут понять, кто же из них троих станет отцом. В письмах к Тессе я жалуюсь на чрезмерную заботу со стороны супругов и, припомнив ее предположение о двойне, выражаю надежду, что теперь и впрямь жду двоих малышей. После некоторого размышления я сообщаю инкубам, что хотят они того или нет, но нам придется подумать о предохранении, я люблю и Патрика, и того, кого ношу под сердцем, и всех своих супругов, однако не имею никакого намерения ежегодно беременеть и рожать. Не желаю превращаться в замученную сельскую клушу, окруженную огромным хнычущим выводком, не желаю выяснять на личном опыте, способна ли волчица после многочисленных беременностей располнеть, подурнеть, перестать быть легкой на подъем и сколько-нибудь интересной своему мужу. Обычно у оборотней не рождается больше двух-трех детей, но у меня все же не один супруг и каждый из них инкуб.

Только на четвертом месяце становится ясно, что Лаэ услышала мои молитвы и что пришел черед Арсенио и Байрона познать полную радость отцовства.

Устроившись поудобнее в кресле в гостиной, полной тепла и солнечного света, я вскрываю конверт и читаю письмо Тессы. Девушка пишет, что у них с Эваном все хорошо и что мой брат обязательно позже напишет мне лично, когда, разумеется, найдет на это время — знаю, Эван никогда не отличался любовью к эпистолярному искусству. Сама Тесса занята подготовкой к свадьбе, назначенной на это лето, — Эван, верный традициям, все же сумел уговорить свою пару на официальную регистрацию отношений, несмотря на нежелание девушки торопиться и становиться замужней дамой в столь юном, по ее мнению, возрасте.

Впрочем, пишет Тесса, она счастлива, действительно счастлива за меня, рада, что у меня есть любящие мужья и наши детки, но лично она, Тесса, пока не готова становиться еще и матерью. У нее выпускной год в университете, подработка в салоне госпожи Эльяни в качестве практикующей гадалки и масса планов на будущее, в которые декрет не входит никаким боком.

Я улыбаюсь, читая эти строки. Думаю, что, пожалуй, надо написать в ответном послании, что когда Тесса возьмет на руки свою новорожденную кроху, то весь мир для нее переменится в одночасье, она поймет, какое это ни с чем несравнимое счастье — дарить новую жизнь, быть матерью, нянчить своего ребенка. Но затем я отбрасываю эту мысль. У каждого свой путь и всему свое время.

Тесса обещает в следующем письме прислать приглашения на свадьбу и надеется, что я и инкубы сможем прилететь в Эмираду на торжество.

Сможем. Это ненадолго и Катерине и Армандо в радость сидеть с малышами, они, как и отцы наших детей, не делают между ними различий, не смотрят, кто и от кого был зачат.

В самом конце письма Тесса упоминает, что недавно Эван неожиданно получил весточку от Финиса и, похоже, у того все тоже сложилось неплохо, хотя и не без труда. По некоторому размышлению Эван решил и ему послать приглашение на свадьбу, пусть пока неизвестно точно, приедет ли Финис.

Я касаюсь отчасти бессознательным жестом брачного браслета на левом запястье. На узкой серебряной полосе выгравированы древний символ рода эль Абелардо и новые, которые выбрали для себя Байрон и Клеон, не желающие связывать меня со своими отцами. Кольцо по человеческим обычаям я не ношу, в этом нет нужды, хватает и браслета. Как и обещал Арсенио, в Лайвелли действительно спокойно относятся к нетрадиционным семьям, на нас не смотрят косо, когда мы появляемся в общественных местах втроем или вчетвером, нам не задают неудобных вопросов, когда узнают, сколько нас в этом союзе, соседи приятны и дружелюбны, и я уверена, что у наших детей будет все хорошо, когда придет время отправить их в школу. Пусть порою я и волнуюсь о будущем их, задумываюсь невольно о том, что ждет наших пока еще малышей, наполовину оборотней, наполовину демонов, а особенно Энид.

Унаследует ли она кровь своего отца или сущность волчицы окажется сильнее?

Сама я чаще отпускаю свою волчицу на волю, позволяю ей порезвиться, побегать, наслаждаясь простором и свободой, хотя из-за двух беременностей друг за другом ипостась удается менять гораздо реже, чем хотелось бы. Я чаще прислушиваюсь к зверю, заново учусь принимать волчьи инстинкты, руководствоваться и ими тоже, не полагаться исключительно на человеческий рассудок, искать баланс между обеими сторонами себя.

Звонок в дверь нарушает мое уединение, и я, отложив письмо, иду открывать. С удивлением обнаруживаю на крыльце Армандо, неизменно элегантного, улыбающегося вежливо.

— Добрый день, Рианн. Могу я войти?

— Добрый, Армандо, — я открываю дверь шире, отступаю в сторону. — Конечно, проходите.

Провожаю гостя в гостиную, предлагаю чаю, однако инкуб отказывается. Ждет, когда я займу кресло, и лишь затем присаживается на диван. Родители Арсенио частные гости в нашем доме и поначалу Катерина регулярно заглядывала к нам и без сопровождения мужа, помогала мне советом и делом, но сам лорд Абелардо без жены заходит к нам редко и прежде никогда не бывало, чтобы он являлся в отсутствие сына. Да и вообще в отсутствие всех моих супругов. Арсенио и Клеон на работе, Байрон ушел ненадолго, я одна в доме, не считая малышей в детских.

— Я не отниму у вас много времени, Рианн, — Армандо достает из кармана пиджака сложенный лист бумаги, протягивает мне. — Я подумал, вам может быть интересно узнать…

— Узнать о чем? — я беру лист, разворачиваю.

Пробегаю глазами по ровным строкам распечатки, вижу в нижней части страницы схему, состоящую из стрелок, знаков равенства и имен, и в самом низу замечаю наши с Эваном имена.

— Понимаете, в чем дело, Рианн. С того момента, как Арсенио вернулся домой вместе с вами и своими партнерами, меня не покидала мысль, как сложилось, что трое инкубов образовали связку с оборотницей. Не поймите меня превратно, я вовсе не полагаю вас, как саму по себе, так и как представительницу вашего народа, недостойной или неподходящей спутницей жизни для молодых инкубов, наоборот, я рад за сына, и я всегда выступал за преданность нашим традициям, за их сохранение даже в нынешнее непростое время, однако мне стало любопытно… к тому же мне доводилось слышать некоторые вскользь оброненные замечания ваших супругов… скажем так, весьма личного характера…

Я вспыхиваю невольно, не забывая, тем не менее, прислушиваться чутко к происходящему в детских. Волчица всегда настороже, несмотря на обстоятельства, несмотря на окружение, она внимательно следит за своими волчатами.

Разумеется, я догадываюсь, какие там могли быть замечания, и уверена, что авторами выступили Арсенио и Клеон, когда полагали, что никто не слышит их порою несколько пошловатых, недвусмысленных совершенно реплик. Когда они не заняты спорами между собой, то на диво солидарны друг с другом, пусть это обычно и не длится слишком долго.