Твоя... Ваша... Навеки

Не могу…

Просто не могу.

Байрон выступает вперед, опускается предо мною на одно колено, берет мою безвольную руку в свою, теплую, ободряющую, пытается посмотреть мне в глаза, но я упорно избегаю встречаться с ним взглядом.

С каждым из них.

— Рианн.

Чувствую, губы дрожат.

Сердце стучит у самого горла, едва ли не оглушая.

И волчица скулит тихонько от страха перед неведомым.

Я приняла, смирилась с мыслью, что, шагнув в портал, предала и инкубов, и Эвана, отрезала себя ото всех, кого любила, и осталась одна-одинешенька. Что я полностью завишу от доброй воли и милости семьи Эльяни и что впредь мне не на кого будет положиться, кроме самой себя. Что мне придется учиться выживать самостоятельно, без помощи и поддержки брата, и никто не явится за мной, не спасет от всех бед.

— Рианн, — повторяет Байрон негромко. — Мы приехали за тобой.

Опускаю голову так низко, что волосы тяжелым покровом падают по обеим сторонам лица, растекаются по коленям, контрастируя резко с белой тканью.

— Все хорошо, — уверяет Байрон. — Отныне тебе нечего бояться и не о чем тревожиться, больше мы тебя не оставим.

Качаю головой, пытаясь сдержать рвущееся наружу рыдание.

Не хорошо.

Все совсем не хорошо.

— Ну, и что ты ей успел ляпнуть? — вопрошает Клеон недовольно.

— Ничего, — отзывается Арсенио растерянно. — И с чего ты вообще решил, что это я? Почему всегда сразу я?

— А-а, то есть это она от радости перепугалась так, что слова сказать не может?

— Может, она твоей ро… физиономии небритой не рада.

— Я говорил, не надо отправлять его первым. Тесса вроде не дура, а родителям ее и вовсе все равно, кто из нас пришел бы, они никого из нас никогда в лицо не видели. Какая им разница?

— Рианн, — Байрон гладит мои пальцы, баюкает кисть, словно ребенка. — Все хорошо, слышишь? Тебе нечего бояться. Больше нечего… а эти двое всю дорогу препираются, поэтому просто не обращай на них внимания.

Я резко вскидываю голову, рывком высвобождаю руку, отбрасываю волосы назад. Инкубы умолкают, смотрят на меня выжидающе.

— Я беременна, — выпаливаю на одном дыхании. — Довольны?

Клеон и Арсенио переглядываются с недоумением немалым, искренним, но в глазах Байрона я не вижу и намека на удивление. Наоборот, он спокоен, мягким движением касается кончиками пальцев моей щеки, отводит в сторону темную прядку. Волчица тянется за невинной этой лаской, однако я слишком напряжена, чтобы растаять от бесхитростного прикосновения.

— Ты знал? — уточняю недоверчиво.

— Понял, когда сейчас увидел тебя. Аура немного изменилась, да и… это было ожидаемо.

Клеон делает шаг к дивану, опускается рядом со мной, обнимает. Пытается поцеловать в макушку, однако страх внезапно уступает злости, я понимаю с раздражающей ясностью, что, похоже, инкубы все решили и обо всем договорились без меня, что пока я мучилась неизвестностью и собственным предательством, боялась равно и будущего, и его отсутствия, мужчины разобрались со всеми возможными тайнами, конфликтами и недомолвками и пришли к соглашению, естественному среди их народа. Я начинаю вырываться, выставляю локоть, желая отпихнуть Клеона, но Арсенио следует его примеру, садится на диван по другую сторону от меня и перехватывает мои руки за запястья.

— Пустите, — я не говорю — цежу сквозь стиснутые зубы. — Пустите, вы…

Да как они смеют являться вот так запросто и уверять преспокойно, что все хорошо, даже замечательно, после того, что я пережила в их отсутствие?! После всего, что надумала, тайного и явного, что навоображала, не зная, что будет со мною дальше, переживу ли я хотя бы оставшуюся часть этого года?!

— Тише, Рианн, тише, — Арсенио прижимает меня к себе, держит крепко, не позволяя высвободиться из его объятий. — Никто никуда тебя не отпустит, и не надейся.

— Вы… вы… — я безуспешно упираюсь в грудь Арсенио в попытке оттолкнуть его, всех их.

— Мы хотим попросить у тебя прощения, — твердо произносит Байрон, положив ладони мне на колени, будто опасаясь, что я могу пнуть его. — Нам следовало сразу рассказать если не о возможности связки, то о ней как таковой точно, предупредить, что подобное бывает среди представителей нашего вида. Вероятность образования связки с чистокровной человеческой девушкой фактически равна нулю, с представительницей другой расы — ничтожна мала, о прецедентах ничего не известно, по крайней мере, в условиях Лилата не удалось разыскать какой-либо достоверной информации. Ни я, ни Арсенио не думали и не предполагали, что это может проявиться в нашем случае.

— Прости нас, Рианн, — Арсенио заглядывает мне в лицо, взор исполнен мольбы, вины и раскаяния. — Дураки мы…

— Это точно, — поддакивает Клеон.

— Сам-то… не лучше.

— Я хотел поговорить начистоту…

— Ага, в последний момент, когда мы и без твоих исповедей все узнали.

Силы вдруг покидают меня, я перестаю вырываться, замираю в руках Арсенио на секунду-другую и разражаюсь рыданиями. Цепляюсь слепо, отчаянно за футболку Арсенио и плачу, не понимая, что со мной происходит, почему не удается сдержаться, сохранить достоинство. Ослабив объятия, Арсенио гладит меня по спине успокаивающим жестом, Байрон достает из кармана пиджака носовой платок и протягивает мне. Всхлипнув, я сажусь ровнее, беру платок, вытираю мокрое от слез лицо.

— Т-ты следил за мною в то воскресенье, — я не спрашиваю, но утверждаю.

— Следил, — соглашается Байрон.

— Ты странно себя вела, — подхватывает Арсенио. — Нервничала без видимого повода, замыкалась в себе, что-то скрывала, явно недоговаривала… хотя с Эваном уже было все в порядке… и мы решили проследить, как только представилась возможность. Верхний город есть Верхний город, там на каждом столбе фиксатор транспортного контроля…

Через который отслеживается передвижение мобилей всех моделей и марок. Выходит, пока Байрон, замаскировавшись, лично наблюдал за мной и Клеон, Арсенио следил за моим мобилем через сеть транспортного контроля.

— А после эти герои даже сообразили проверить, где был мой мобиль все последние дни, — добавляет Клеон с толикой насмешки. — И, как я и говорил, кое-кто тут же разобиделся на всех и каждого…

— Уж прости, что после такой новости я не кинулся тебе на шею со слезами радости, — огрызается Арсенио.

— Все равно мог бы и сразу ответить.

— Мне нужно было все обдумать, желательно в одиночестве.

— Что-то долго ты думал, — Клеон инстинктивно трет собственную челюсть и меня осеняет внезапно.

— Вы подрались?

— Нет! — отвечают оба инкуба в порыве поразительного единодушия.

— Они немного разошлись во мнениях, — Байрон усмехается беззлобно. — Но потом сошлись.

— И вы… — смотрю недоверчиво на каждого инкуба поочередно, комкаю платок. — Вы все… решили? И…

— Конечно, решили, — подтверждает Арсенио невозмутимо. — Вместе так вместе.

— Но… это же… это уже не семья на троих, а… — я хочу сказать, что едва ли они ожидали получить целый квартет вместо традиционной пары или даже трио.