Ты моя жена. Настоящая

Нехотя открываю глаза. Вернее, один глаз. За окном еще темно, но комнату чуть освещает ночник, включенный на прикроватной тумбочке. Свет у него слабый, но и он сейчас ослепляет. Закрываюсь рукой.

— Что происходит? — спрашиваю, откашливаясь и садясь. Потираю глаза.

— Это я спрашиваю: что тут происходит?! — ну вот, узнаю. Вернулась прежняя Василиса.

Это возвращение вызывает у меня улыбку. Всматриваюсь в полумрак.

Василиса стоит у кровати, обмотавшись простыней.

— Который час? — тянусь к телефону. — Ты чего вскочила?

— Где я?! — кричит она, оглядываясь по сторонам. — И почему… ты здесь?!

— Ну, иди ко мне, — приоткрываю одеяло и рукой показываю на место рядом с собой. — Давай продолжим наше примирение, раз уж не спится тебе.

Но Василиса вместо того, чтобы подойти и лечь рядом, разворачивается и идет к окну. Смотрит в него.

— Да где я?! — спрашивает уже возмущенно. — И что вообще происходит? Давид!

— Ну вот, если ты вернешься на свое место, то мы обо всем поговорим, — говорю примирительно. — Иди, зайка. Я пиздец как поговорить хочу, — подмигиваю ей.

Впервые за долгое время у меня хорошее настроение. Но, похоже, Василиса не разделяет моей радости.

— Если ты сейчас же не расскажешь, где я и что ты тут делаешь, то я… — сама запинается и бегает глазками.

— Так, — довольно улыбаюсь и ложусь, заведя руки за голову. — Продолжай. Что же ты?

— Я… я в полицию позвоню! Вот!

Не могу сдержаться и откровенно смеюсь.

Сдергиваю с себя одеяло и быстро вскакиваю с кровати. Иду к Василисе, не сводя с нее глаз. Стараюсь смотреть строго, но все равно, как мне кажется, уголки губ то и дело дергаются в улыбке.

— Не подходи! — опять выставляет вперед руку.

— Ну, хватит, может? — спрашиваю я, делая еще шаг к ней. — Будь благоразумна, Василиса.

— И это говорит мне человек, который передвигается вприпрыжку с членом, — фыркает она.

Я опять смеюсь. Ну да, у меня стоит. Все эти ее выкрутасы пиздец как заводят.

— Стой там! — восклицает она, когда между нами остается какой-то метр и я протягиваю руку к ней.

Быстро оглядывается и хватает статуэтку. Замахивается ей.

Да ладно? Такой ведь и прибить можно. И по взгляду Василисы я вдруг понимаю, что она легко сделает это. Блять. Опять?!

Ну уж нет!

Делаю еще шаг и едва успеваю увернуться. Раздается звонкий звук и теперь комнату освещает лишь блик луны. Оборачиваюсь, наклонившись.

Эта сучка попала статуэткой в ночник! Ночник вдребезги. Статуэтка без головы валяется рядом.

— Сука, — шиплю тихо, оборачиваюсь и ищу взглядом эту чертовку.

Не видно ни хера!

— Стой там или я выпрыгну!

Перевожу взгляд на голос. Внутри все холодеет.

Василиса стоит на подоконнике. Окно распахнуто и волосы ее развиваются в разные стороны.

— Дура! — кричу я. — Третий этаж! Слезай! Больная!

— Плевать! Достали меня все! — в ее голосе столько отчаяния. — Вы все используете меня! Не верю! Никому не верю!

Понимаю, что это просто крик души. Я уже не улыбаюсь и не радуюсь. Вижу, что Василиса серьезна. Слишком серьезна.

— Василиса, — произношу как можно спокойнее, — спустись с окна, пожалуйста. Ты можешь упасть.

— Я хочу остаться одна! — кричит она. Поворачивает голову и смотрит вниз. Хватается за раму второй рукой, потому что ее начинает шатать.

— Вниз не смотри! — кричу я. Пытаюсь опять говорить спокойно: — хорошо, Василиса. Я уйду. Ты останешься сейчас одна. Слезешь с окна и ляжешь спать. Мы поговорим утром. Хорошо?

Молчит. Но хотя бы вниз больше не смотрит. Стоит, опустив взгляд в пол.

— Василиса, — зову ее, натягивая боксеры. — Видишь? Я ухожу. Слезай.

— Нет! — спорит и зло смотрит на меня. — Ты обманешь! Опять придешь!

— Там, — показываю на дверь, — ключ. Закройся и я не войду. Тебе надо отдохнуть, а потом мы поговорим. Хорошо?

Со страхом наблюдаю, как концы простыни развеваются от ветра.

Делаю шаг назад. И еще.

— Видишь? Я ухожу.

Подхожу к двери. Буквально силой заставляю себя выйти, но не ухожу. Стою и прислушиваюсь. Считаю до десяти. Еще несколько секунд и я не выдержу и ворвусь туда.

Но потом облегченно выдыхаю. Потому что слышу скрежет замка. Значит Василиса слезла-таки с окна и повернула ключ.

Стою еще какое-то время у двери, а потом, обхватив затылок руками, иду в другую комнату.

Падаю там на диван и просто смотрю в потолок. Сердце стучит слишком громко. И слишком часто. Что это? Неужели я так переживаю за Василису?

А если бы она сделала это?!

Отворачиваюсь к спинке дивана и кулаком ударяю в кожаную обивку. Сука! Почему?

Если бы выпрыгнула?!

Нет!

Опять отгоняю от себя эти мысли.

Я не могу потерять ее. Не могу. Знать, что она где-то есть, просто не со мной пока, — это одно. А думать, что ее может не стать совсем… Сука. Нет.

Почему же так хреново теперь? Ведь было ахуенно. Было!

А сейчас…

Встаю с дивана и иду к бару. Достаю бутылку виски и пью прямо из горла. Отрываюсь только, когда бутылка оказывается наполовину пустая.

Что с ней не так? Что с нами не так?

Мы же можем быть вместе. Можем! Но что я делаю не так? Ведь она может быть другой. Я знаю. Видел. Может.

Ставлю бутылку и опять ложусь на диван.

Надо по-другому, Давид. Иначе.

Но как?

Сука. Никогда не было так сложно.

И зачем мне это все? Может, плюнуть? Отпустить?

Чтобы кто-то другой трахал ее?!

Я готов вмазать самому себе только за мысли!

Она моя! Хочет того или нет! Никуда не денется! А сейчас тем более.

И я усмехаюсь.

Вот так-то лучше.

Зря я все это затевал? Ну уж нет, Василиса, попала в капкан — не выберешься.

Глава 12. Давид

Утром просыпаюсь от того, что мне холодно. Я ведь так и уснул на кожаном диване в одних трусах.