Ты обещала не убегать

Несколько недель я пыталась осознать эту информацию. Я злилась! Я рыдала! Я ненавидела отца за предательство! Лероя — за правду! Тимура — за то, что осознанно отказался от меня и сына, как две капли воды похожего на него.

Но если отца я сумела понять, Лероя — простить, то выбор Тимура я так и не приняла.

А пару недель назад Лерой предложил стать его женой…

^1 Мама! Мама! Реми здесь! Пойдем! Пойдем! — фр.

^2 Да — фр.

^3 Самолет! Самолет! — фр.

Догоню! — фр.

Нет! Нет! Я умею бегать! — фр.

17. Свадьба

Пристегнула ремни безопасности и привела спинку кресла в вертикальное положение. Самолет шел на посадку. Уже виднелась снежная пелена, укрывающая город, как одеяло. Хотя на дворе стоял март.

Дата была выбрана неслучайно. Именно в эти числа они познакомились 25 лет назад. Боже, неужели любовь может жить четверть века? В моем случае, увы, она не продержалась и пары месяцев.

Меня никто не встречал. В последний момент поменяла билеты на более ранний вылет. Лерой и Горский были уверены, что прилечу ближе к вечеру.

Взяла такси и назвала адрес бабушки. Я нуждалась в тишине. Впереди ждало важное решение — ошибиться было нельзя.

В этой квартире я не была больше трех лет. Слой пыли, скопившейся за это время, лишь подтверждал догадки, что не только я. Мама тоже.

Мы все совершали ошибки. Иногда горячились и в споре говорили совсем не то, что думали, хотели посильнее задеть, уколоть побольнее и находили слова, которые били с размаха в самое сердце. Вот только запал быстро спадал, а обида оставалась. Слова, так легко вылетевшие сгоряча, потом тяжелым камнем висели на душе. Я, как никто другой, знала об этом.

Вот и мама никак не могла себя простить, что не успела помириться с бабушкой. Та пришла к дому Соболева, чтобы заступиться за меня, а мама, наговорив ей много лишнего, так потом и не успела извиниться. Сначала несчастный случай, а потом… потом было уже поздно.

Этого "поздно" боялась и я. С одной стороны, понимала, что нечего ждать, что думать нужно о себе и о сыне. Здесь и сейчас. Но с другой…

Лерой был со мной честен, а я с ним? Разве мое сердце когда-нибудь снова полюбит? А если нет? Я слишком хорошо относилась к Лерою, чтобы заведомо делать его несчастным. И все же ответить " нет" я не могла, как впрочем и "да".

Зашла на кухню и поставила чайник. Холодно, а я отвыкла от морозов. Пара чайных пакетиков и сахар. Как в ту ночь… с ним. Прислонилась к отключенному холодильнику и прикрыла глаза. Воспоминания. Это все, что у меня осталось. И как бы сильно я не хотела стереть их из памяти, они возвращались яркими пятнами в моей голове. Интересно, он счастлив? С той, другой. Без меня. Без нас.

Ответ казался очевидным, но до сих пор нестерпимо царапал по сердцу.

— Когда-нибудь это пройдет! — прошептала сама себе и достала из чемодана коробочку с печеньем, которое Реми уговорил взять с собой. Повертела ее в руках и, выключив так и не вскипевший чайник, выскочила из квартиры.

— Господи, Ксюнечка, ты ли это? — Алевтина Егоровна ничуть не изменилась за это время.

— Здравствуйте! — мне хотелось ее обнять, но отчего-то не хватало смелости.

— Иди ко мне, девочка моя, — разбила все мои сомнения женщина и первой раскрыла объятия. Я так скучала!

— Угостите чаем с малиновым вареньем? И, вот, — протянула коробочку, — с печеньем.

За три года, что мы не виделись накопилось немало тем для разговора, а потому одной чашкой чая мы не обошлись. Когда варенья в банке оставалось немного, а на душе стало значительно легче, Алевтина Егоровна все же решилась спросить то, что волновало ее больше всего:

— И кто же его отец, Ксюнечка? Не дело это ребенку отца своего не знать, себя вспомни.

Женщина держала в руках фотографию Тимошки и явно искала его сходство со мной. Но, увы, мой сын был точной копией отца.

— Он Горский, как и я, — сухо ответила соседке. Еще до рождения сына я перестала быть Мироновой и взяла фамилию отца.

— А отчество? — с печальной улыбкой тихо спросила Алевтина Егоровна.

— Во Франции в них нет необходимости, — понурив голову, ответила женщине. — Его отец бросил меня и женился на другой.

Соседка громко вздохнула и покачала головой, прижав руку к сердцу.

— Да как же так? Господи, Ксюнечка! Как же ты одна-то?

— Я не одна, — с уверенностью заявила женщине, а потом и сама вдумалась в свои слова. Я и правда больше не чувствовала себя одинокой. Еще три года назад в этом городе я была совершенно потерянной и никому ненужной, а сейчас у меня был сын, отец, мама, Лерой, Реми, Мироновы. И, наверно, все в жизни должно было случиться именно так, чтобы мы обрели друг друга.

— Любишь его все еще, да? — с чего-то вдруг спросила Алевтина Егоровна и пристально посмотрела на меня. — Можешь не отвечать, и так все вижу. Знаешь, как всегда говорила твоя бабушка?

В недоумении покачала головой.

— Что предназначено тебе, не возьмет никто.

— Значит, он был предназначен не мне.

— Это значит, Ксюнечка, что твое еще впереди!

К дому Горского я подъехала ближе к ночи, заранее предупредив отца, чтобы не волновался. Он встречал меня на пороге, стоя в домашней одежде, несмотря на холод. А как только подошла ближе — крепко обнял.

— Приехала! Я так рад! Как долетела? — он взял мой чемодан и повел за собой в дом.

— Все хорошо. Как ты? Где мама? — стягивая в прихожей шапку, спросила отца.

— Я уговорил ее лечь пораньше. Катюша, конечно, сопротивлялась, хотела тебя дождаться, но ты же знаешь, я умею убеждать, — по-доброму подмигнул мне Горский.

В искренности его чувств я уже давно не сомневалась. Пугало их проявление. Горский не умел проигрывать и принимать чужое мнение. Одно его вмешательство в мои отношения с Черниговским чего стоило. Конечно, Лерой утверждал, что задумка была исключительно его, но ведь и отец не отказал в помощи, не остановил. Но это все в прошлом. Как бы тогда отец не поступил, Тимур сделал свой выбор сам.

— Ты прав, маме нужно выспаться. Да и тебе! Вон какие синяки под глазами. Тоже мне жених, — Горский выглядел задумчивым и уставшим.

— Я не мог не дождаться тебя, дочка. К тому же у меня есть одна просьба, — мне не показалось, отец был чем-то обеспокоен. — Мне нужно, чтобы ты немного задержалась в городе.

— Зачем?

— Хочу часть активов переписать на Тимошку, — неуверенно произнес отец.

Чем занимался Горский в прошлом я прекрасно знала. И еще тогда, когда пару лет назад он решил выйти из подполья и открыть честный бизнес, я чувствовала, что нам это аукнется. Таких как Горский просто так не отпускают. Он чересчур много знал и имел слишком большое влияние.