Ты обещала не убегать
Шрифт:
19. Не спеши
— Даю две минуты и, чтобы ты, Ксения, была в своей комнате! — прорычал Горский за моей спиной, заставляя немедленно обратить на себя внимание. — А ты, Лерой, в мой кабинет! Немедленно!
Отец сделал пару шагов в сторону дома и обернулся:
— Чего стоим, глазами хлопаем?
— Побегай к себе, — ласково шепнул Лерой и слегка подтолкнул вперед, чтобы сбить с меня пелену легкого шока.
Шаг, второй и я поравнялась с отцом, встретив в опасной близости его разъяренный взгляд. С чего бы ему
Быстро забежала в дом и, скинув верхнюю одежду, поплелась к себе. Специально не спешила, чтобы краем уха услышать претензии отца. Вот только мужчины молча зашли в дом и также беззвучно удалились в кабинет.
Как же мне хотелось проследовать за ними и немного подслушать! Все внутри зудело от любопытства, но тихий голос мамы меня остановил. Я не сразу заметила ее, одиноко сидевшую возле лестницы, ведущей на второй этаж.
— Ксюша, не стоит. Иди к себе. Коля просто волновался, — мягко, совсем без укора произнесла она.
— Почему вы не спите? Лерой же предупреждал отца, что я буду с ним, — вся эта ситуация мне казалась странной и нелогичной.
Подошла ближе к маме и присела на ступеньку, чтобы быть с ней на одном уровне.
— Думаю, придет время и отец тебе все объяснит. Не сердись на него. Он просто не хочет, чтобы ты вновь обожглась.
Не удержалась и положила голову на мамины колени, как в детстве, а она тут же принялась гладить меня по волосам. Так приятно. Так нежно.
— Это же Лерой, мам. Неужели Горский сомневается даже в нем? — чуть не мурлыкая от удовольствия, прошептала в ответ.
— Не в нем, Ксюша, в тебе.
— И что это значит? — приподняв голову, посмотрела на маму.
Она тепло улыбнулась, задержала ладонь на моей щеке и, немного подумав, ответила:
— Он просто тебя любит, доченька! А сейчас иди спать.
Спать, конечно, совершенно расхотелось. Да и любопытство все еще клокотало внутри. Но подойти к кабинету отца, минуя маму, было нереально. Поэтому поднявшись чуть выше, я вновь уселась на ступеньки так, чтобы она не смогла меня заметить, но в то же время, чтобы мне было видно часть гостиной и прихожей. До последнего я надеялась услышать мужчин.
Вот только уже минут тридцать в доме стояла томительная тишина. Еле сдерживала себя, чтобы не задремать прямо там, на лестнице, как мой очередной зевок прервали громкие и резкие шаги. Лерой. В каком-то бешеном состоянии он пулей вылетел из кабинета Горского и, хлопнув входной дверью, резко покинул дом, оставив на вешалке свой пуховик и шарф. И что это было?
Сидела и ждала, что он вот-вот зайдет обратно, заберет свои вещи и даже, может быть, объяснит, что произошло. Вот только ни через пять минут, ни через десять он не вернулся. Зато появился Горский.
— Ушел? — спросил маму, все еще сидящую внизу.
Судя по всему, она кивнула, а отец продолжил свой допрос:
— Ксюша у себя? Как она?
— Ей нужны ответы, Коль, — спокойно ответила мама. — Будет лучше, если правду она узнает от тебя. Судя по тому, как Валера умчался из дома, он свою порцию откровений уже получил.
— Он справится, — устало выдохнул Горский. — Ждал ее столько лет и еще
подождет. И это его негодование пройдет. Смысл психовать? Наломать дров всегда успеет.— Тимур уже в городе?
— Нет, Катюш, нет. И я очень надеюсь, что завершить начатое мы успеем до его возвращения.
Господи, о чем говорили родители? Почему они вспоминали о Тимуре? И что мы должны были успеть? Мысли окончательно запутались, количество вопрос непрерывно росло, а вот ответов не прибавлялось.
О том, что Черниговский теперь жил в Германии со своей новой семьей я и так знала, но зачем он возвращался, не имела ни малейшего понятия, да и желания знать тоже. Но даже от его имени, просто произнесенного мамой вслух, внутри все сжалось, а сердце предательски пропустило пару ударов. Нет, видеть его — это последнее, чего я сейчас хотела!
Тихо-тихо поднялась в свою комнату и первым делом набрала Лероя.
— Ксюша, перезвоню, пока занят, — ледяным голосом отрезал тот и сразу скинул вызов. До этого дня он ни разу не позволял себе так говорить со мной. Что-то случилось. Что-то очень нехорошее. Хотя чему я удивлялась: там, где речь заходила о Черниговском, всегда была тьма.
Лерой не перезвонил ни в ту ночь, ни на следующий день. И даже не ответил ни на одно мое сообщение. Он просто испарился.
Все воскресенье я готовилась к защите дипломного проекта, лишь изредка покидая комнату в надежде узнать правду. Но отца с самого утра не было дома, а мама умело избегала неприятного разговора.
Ближе к ночи, когда Горский вернулся, я на свой страх и риск спустилась к нему.
— Мы можем поговорить? — неуверенно спросила его.
Отец стоял в гостиной, сложив руки в карманы брюк, и смотрел в окно. Пиджак он снял и накинул на спинку дивана, а верхние пуговицы сорочки — расстегнул. Он выглядел уставшим и задумчивым.
— Можем, — Горский повернулся в мою сторону, но не стал подходить ближе.
— Что происходит? — в голове крутилось множество более конкретных вопросов, но с чего-то нужно было начинать разговор.
— Пока ничего, — пронзив меня изучающим взглядом, ответил отец.
— Это из-за "ничего" Лерой вчера покинул дом, как ошпаренный, а сегодня отказался разговаривать со мной?
— Дай ему время, — сухо ответил отец.
— Время? Папа, — я подошла ближе к мужчине, — что случилось?
Но отец не спешил отвечать. Он смотрел на меня, но, казалось, совершенно не видел. А потом и вовсе вернулся к разглядыванию ночного пейзажа за окном.
— Черниговский должен скоро вернуться в город, — безэмоционально констатировал он.
— И что? Причем здесь Лерой или я? — одному Богу было известно сколько сил я потратила, чтобы тоже звучать сейчас равнодушно и спокойно.
— Не знаю, может ты мне расскажешь, дочка?
— О чем? — голос предательски начинал дрожать. — Нас давно с ним ничего не связывает.
— Ничего? — Горский наконец оторвался от окна и перевел внимание на меня. — А как же сын?
— Пап, ты в своем уме? — мое спокойствие было подорвано окончательно: голос откровенно срывался, а ладони, так усердно мнущие друг друга, стали влажными от волнения. — Или ты думаешь, он не знал, что Тимошка его? Знал, папа, очень хорошо знал! И где он все это время был?