Ты обещала не убегать

Горский молчал, но глазами впитывал каждое мое слово, надеясь заглянуть глубже, стараясь рассмотреть за общими фразами мои истинные чувства. Секунда, две, три… Его молчание убеждало меня в собственной правоте: в новой яркой и счастливой жизни Черниговского нам с сыном места не было. Однако отец рассудил иначе:

— Я тоже всегда знал, что ты моя дочь, Ксюша. Подумай об этом.

Не чувствуя под собой ног, замотала головой. Нет! Как он мог сравнивать! Как?

— Ты? Ты не такой! Ты защищал меня! Ты маму любил все эти годы! Ты боролся за нее! А он? Нет, папа, нет! Он же задушить меня хотел от своей этой всепоглощающей ненависти! Он никогда не любил меня, никогда! Он сломал меня, папа! Сломал и выбросил. Как ты можешь говорить такое? Сравнивать себя с ним? Как?

Мой голос сорвался на крик. Болезненный. Изможденный. Этот ящик Пандоры нельзя было открывать! Не сейчас, когда я только-только начинала чувствовать себя счастливой и желанной.

— Что ты сказал Лерою, папа? Только не говори, что просил его отступиться от меня… — эмоции переполняли, в уголках глаз собирались слезы, но Горский не спешил отрицать очевидное. — Нет! Он же послушает тебя! Черт! Нет!

— Эй, иди сюда! — отец притянул меня к себе и крепко обнял. — Не плачь, слышишь! Не надо, девочка моя!

Но сейчас я не хотела его объятий, наверно, поэтому пыталась вырваться и била Горского в грудь, отталкивая от себя.

— Неужели ты так и не понял, папа, что твои вмешательства в мою жизнь не приносят счастья! — сквозь слезы кричала навзрыд. — Я хочу сама делать выбор и ошибаться! Пусть потом мне будет больно, но зато я не буду никого винить! Папа, я три года не могла найти покоя, думая, как сложилась бы моя жизнь, не вмешайся в нее ты! Я простила тебя и обещала не вспоминать! Но, папа, второго раза я не переживу. Пожалуйста, не надо!

Руки Горского сжимали меня все сильнее, а я напротив с каждой секундой ослабевала в его объятиях. Эмоции, так искавшие этот чертов выход, его все-таки нашли. Обессиленная я прижалась к груди отца, отчетливо ощущая биение его сердца. Я так боялась потерять его вновь.

— Ты сама примешь решение, — тихо произнес Горский. — Сама. Только прошу тебя, не спеши…

20. Знакомство

— Уууу, — раздавалось на всю гостиную. — Уууу.

— Тим, правильно будет " Му-у" — поправляла сына Жюли.

Как же я скучала по своему мальчишке. И даже ежедневные видеозвонки в Париж не помогали отвлечься. Мне нестерпимо хотелось домой, чтобы прижать Тимошку к себе, зарыться носом в его непослушные пряди и вдохнуть самый родной аромат, а потом взять за крохотную ладошку и самой сводить в зоопарк. Но пока мне оставалось довольствоваться малым.

— Тим, а кого еще ты видел?

Малыш с новой силой начал изображать зверюшек, а смотрела на него и не могла налюбоваться. Сладкий, милый, мой самый дорогой человечек на свете.

— Ксюш, еще неизвестно, когда обратно? — вклинился в разговор Реми.

Все эти дни друг жил у нас и с трудом добирался в свою кондитерскую по утрам, зато Тиму и Жюли было веселее, а мне намного спокойнее.

— В понедельник к юристам и сразу к вам. Я так скучаю!

— Не переживай, у нас все хорошо. Правда, Тимошка? — на этот раз малыш задорно захрюкал, а Реми совершенно серьезно добавил:

— Ксю, решай спокойно все вопросы. Мы тут справимся. Ой, Тимошка, смотри, а кто это у нас там?

Тим близко-близко наклонился к экрану и внимательно смотрел на меня, а точнее за мою спину, а потом громко и радостно закричал:

— Papi! Papi!^1

Оглянувшись, увидела отца, который стоял за моей спиной и корчил рожицы внуку. А когда-то я до смерти боялась, что Горский не примет моего ребенка. Как же я ошибалась! Тимошка стал эпицентром всей нашей жизни и самой главной радостью.

— Мама уже похвасталась, что на отлично защитила свой проект? — подключился к беседе отец.

— Пап, Тимошке всего ничего, ну какой проект.

— Ничего, пусть с пеленок знает, какая ты у него молодец. Правда, Тим? — Горский практически вытеснил меня от экрана планшета.

Малыш же заливисто расхохотался, а потом вновь, уже для дедушки, стал показывать животных из зоопарка.

Как только разговор с Тимошкой завершился, Горский моментально изменился в лице. Уже который день я отчетливо видела: отца что-то беспокоило.

— Все хорошо? — в этом я все чаще сомневалась.

— Да, не переживай. Просто тут такое дело… У Исупова юбилей в эту пятницу, — отец сидел напротив меня, облокотившись на спинку кресла. — Если не приду — обидится.

— Даже боюсь спросить, кто такой Исупов, — проворчала в ответ.

— Семен Иваныч, — между прочим объяснил отец, правда, потом добавил:

— Главный прокурор города. Я перед ним в долгу, если можно так сказать. Федю смогли прижать только благодаря ему.

— Тогда тебе действительно лучше сходить, — все никак не могла понять, зачем отец мне об этом говорил.

— Понимаешь, есть небольшая проблема, — Горский подался вперед и серьезно посмотрел на меня. — Твоя мама. Соболев в свое время успел испортить с Исуповыми отношения. И, конечно, сейчас она упирается и не соглашается меня сопровождать.

— Ты хочешь, чтобы я с ней поговорила?

— Боюсь, это бесполезно, — немного расслабившись, он откинулся на спинку кресла полностью и перевел взгляд в сторону, а потом, как ни в чем не бывало, заявил:

— Ты пойдешь со мной вместо нее. На такие мероприятия не принято ходить в одиночку.

— А раньше ты как ходил? Ну, я имею ввиду до мамы и до меня? — к его командным замашкам я давно привыкла.

— Ксения, не задавай вопросы, ответы на которые не захочешь услышать. Или ты думаешь, найти красивую обертку в нашем городе проблема? Но прибегать к подобного рода компании я бы не хотел, будучи женатым человеком.

— Хорошо, пап. Если это единственное, что тебя беспокоит, я пойду с тобой.

Отец резко встал и пошел в свой кабинет, на прощание чмокнув меня в макушку.

Следующие два дня в моей жизни прошли под эгидой: " Собрать Ксюшу и не ударить в грязь лицом". Горский впервые выходил со мной в свет и явно переживал, какое впечатление я произведу на его окружение. Мама суетилась вокруг меня, как будто собирала не на юбилей к знакомому пенсионеру, а на собственную свадьбу. Спа, прическа, маникюр, макияж — к вечеру пятницы я уже не узнавала свое отражение в зеркале. И это не говоря о платье: черный струящийся шелк, открытые плечи и, конечно, спина. Тонкое изящное колье, высокие каблуки и маленькая сумочка, в которую едва поместился сотовый, лишь дополнили образ.