Ты умрёшь завтра

— Чем обязан выниманию, молодые люди? — встретил их Никодим, в руках он держал книгу В. М. Бехтерева с диким названием «Коллективная рефлексология».

— Так ведь это… — смутился Петька, — с днем рождения пришли тебя поздравить. Вот, подарок тебе…

Никодим принял протянутую книгу, прочитал:

— Марк Твен, «Приключения Гекльберри Финна».

Книга была изрядно потерта, и было ясно, что этот томик очень Пете Маслову дорог, то есть он от всей души желал сделать другу приятное.

— Занятная книга, не скучная, — прокомментировал Никодим. — Я читал ее десять лет назад.

— Чего? — Петя не понял, шутка это, или Никодим говорит серьезно. Впрочем, Петр уже начал привыкать к странной манере разговора товарища, когда толком не ясно, всерьез говорит Никодим, или нет.

— Не важно. Спасибо за подарок. Что ж, заходите, раз пришли. Гостей я не ждал, поэтому угощений нет, но чаем вас напою.

Никодим проследовал на кухню, поставил на плиту чайник. Петя и Юля прошли следом, сели за кухонный стол.

— Как дела на уголовном поприще, Петр? — осведомился Никодим и заглянул Петьке в глаза.

Девочка уловила в словах Никодима иронию и улыбнулась, ее брат озадачился.

— Ну-у-у… По-разному…

— Не надоело еще ерундой заниматься? — давил Никодим.

— Чего это ерундой?! — возмутился юный Маслов. — Ты же сам!..

— Сам я магазины не граблю, и в благородство не играю, — перебил его Никодим. — Потому что это просто смешно. Вот скажи мне, Петр, тебе четырнадцать лет, у тебя есть мечта?

Лицо Петьки озарилось, он смущенно улыбнулся, ответил:

— Ну да. Я велик хочу…

Никодим расхохотался. Его смех был громким и резким, так что Петя и Юля даже отшатнулись, но уже в следующую секунду Никодим смех оборвал, сказал с сарказмом:

— Разумеется. О чем еще может мечтать подросток эпохи социализма. Хорошо. У тебя будет велосипед. Тебе даже воровать ничего не придется.

Петька с жадностью подался вперед, боясь пропустить хотя бы слово, Юля напряженно молчала.

— У вас есть телевизор? — спросил Никодим.

— Неа.

— Знаешь, у кого есть? Тебе нужно будет посмотреть в следующее воскресенье выпуск «Спортлото».

— Да, я сбегаю к соседям.

— Вот и славно. Тебе необходимо отправиться на почту и купить билет «шесть из тридцати шести», потом приходи ко мне и я скажу, какие номера выиграют. Билет передашь отцу, чтобы он его отправил, он же получит выигрыш. Договорись с родителями насчет распределения денег, потому как ты несовершеннолетний, и выигрыш тебе не отдадут. План ясен?

— А то!.. — отозвался пораженный Петр. — И что? Ты в натуре знаешь, какие номера?

— Это могут знать все. Люди слепы, они не способны разглядеть свою смерть под ногами, не то, что ряд закономерных чисел… Ну да дело не в этом. Когда ты завладеешь своей мечтой, поразмысли над тем, какую истинную цель в своей жизни хочешь достигнуть в будущем. И если сам не найдешь ответ, спроси у сестры. Она видит глубже тебя, ее совет будет ценен.

Петя неуверенно покосился на Юлю, девочка смотрела на Никодима невидящим взором и нисколько не была смущена, казалась, она прекрасно понимает, о чем говорит Никодим. Петьке стало не по себе, он мало что понял из последней реплики друга, но чувствовал, что здесь происходит что-то важное, что-то такое, до чего он еще не дорос. Ему стало неуютно в присутствии товарища и сестры, хотелось на время отдалиться от них, перевести дыхание. Никодим снял с плиты чайник, заварил чаю, минуту спустя налил гостям по чашке.

— Я… я взгляну на твоих жуков, ладно? — не глядя на Никодима произнес Петя, и добавил, обращаясь уже к сестре, — ты видела? У него там куча всяких бабочек и гусениц?..

Юный Маслов оборвал себя на полуфразе, осознав, что глагол «видеть» к сестре не очень подходит. Смутившись окончательно, он молча встал и направился в комнату Никодима.

— Только руками ничего не трогай, — строго предупредил Никодим.

— Ты всегда такой злой? — спросила Юля, не произносившая до этого ни слова.

— Это не злость. Это честность.

— В твоей честности нет милосердия.

— Милосердие — ширма, за которой люди прячут слабость и боязнь ответственности. Во мне нет милосердия, как и прочего мусора многотысячелетней морали, — согласился мальчик.

— И что я ему скажу, когда его мечта превратится в снег?

— Правду.

— А в чем правда?

— В смерти.

Девочка на мгновение задумалась, потом упрямо покачала головой.

— Нет, — уверенно сказала она. — Правда в жизни.

Настала очередь поразмыслить Никодиму, затем он задумчиво ответил:

— В устах любого другого человека эта фраза звучала бы наивно, банально, и, разумеется, лживо. Но ее говоришь ты — девчонка, которая видит сердцем, а думает душой, и удивительным образом это меняет смысл сказанного. Ты слишком не похожа на остальных, чтобы быть человеком.

— Ты слишком не похож на остальных, чтобы быть человеком, — вернула Юля Никодиму реплику с легкой улыбкой, сделала паузу, и вдруг очень серьезно добавила, — наверное, поэтому ты начертан мне небесами.

— Что ты можешь знать о супружеской жизни? — холодно заметил Никодим. — Тебе всего десять лет.

— Зато у меня есть время, чтобы все узнать и научиться.

— Это возможно, — согласился Никодим, не сводя с девочки глаз. — Только если ты не умрешь раньше.

Юля улыбнулась, но промолчала.

Петя Маслов выполнил все инструкции Никодима, и в результате отец получил выигрыш в две тысячи шестьсот рублей. Деньги свалились на Масловых как гром среди ясного неба. Петька потребовал себе законный велосипед, а так же о братьях и сестре не забыл, настоял, чтобы им купили то, чего они пожелают. Отец семейства не очень то торопился отпрыскам угождать, но опасался спорить с целым выводком, которое в случае недовольства, могло и по голове взрослому мужчине настучать (не младенцы то уже), и, скрепя свое мещанское сердце, требования выполнил. Остальные же деньги на благо семьи не пошли, главный Маслов начал их с размахом пропивать, хвастаясь перед товарищами-металлургами, какой он в жизни удачливый и везучий.