Тыл-фронт

— С генералом Николаенко я согласовал и с Козыревым договорился: завтра от них тоже едут, на автомашине, и вас захватят, — пояснил Бурлов. — Второй билет давать тебе? — с хитрецой прищурился он.

— Отдай кому-нибудь, — предложил Рощин.

— Ну что же, быть по сему!

Уже укладываясь спать, Рощин поинтересовался:

— Кто же поедет со мной?

— Девушки от билета отказались, когда узнали, что с тобой ехать, зато Кондрат Денисович согласился: он с тобой — и в огонь и в воду, — ответил Бурлов.

Проснулся Рощин с таким чувством, какое бывает в детстве по праздникам: он свободен на целый день! Когда собрался, вошла Сергеева.

— Капитана товарища Бурлова нет? — спросила она.

— Нет, он на передовом. Что у вас к нему?

— Он дал мне пригласительный билет на вечер в Дом Красной Армии. Я попросила разрешения у младшего лейтенанта Новожилова оставить у прибора Анастасию Васильевну, а он направил узнать у капитана. Наверное, не знал, что вы в батарее.

— Доложите младшему лейтенанту, что я разрешил, — скрывая радость, проговорил Рощин. Он был очень благодарен Бурлову за то, что тот умел все понимать. — Только вы собирайтесь быстрее. Уже без двадцати четырнадцать.

— Есть, товарищ старший лейтенант, через десять минут я буду готова.

— Вы одна едете? — спросил Рощин, которому хотелось узнать, что еще сказал ей Федор Ильич.

— А вы и не знаете, товарищ командир батареи? — насмешливо взглянула на него Валя.

— Не знал, что поеду с вами. Федор Ильич говорил, что второй билет отдал Федорчуку.

— Вы и довольны остались? — слегка нахмурилась Сергеева.

В половине третьего за ними заедал на полуторке Козырев. День выдался теплый, и Рощин был рад быстрой езде.

* * *

В Доме Красной Армии Рощина и Сергееву, привыкших к землянкам и блиндажам, поразили простор и уют. Вдвоем они обошли все комнаты, особенно долго рассматривали выставку немецкого трофейного оружия, сатирические картинки, в галерее знатных воинов-орденоносцев они разыскали портрет Федорчука. Денисович с генеральской осанкой смотрел на них знакомым добродушным взглядом.

После торжественного собрания Рощин направился на второй этаж.

— Загляну в бильярдную, тряхну стариной, — предупредил ан Валю.

Сергеева нашла его там за партией с каким-то капитаном.

— Проигрываете? — пошутила она.

— Ого-о! — воскликнул партнер Рощина, бесцеремонно разглядывая Сергееву.

— Разрешите, товарищ капитан, не доигрывать? — Рощин положил кий, взял Валю под руку и вышел из бильярдной.

А потом распахнулся занавес, и полилась музыка, и весь зал замер, вспомнив хоть на короткое время такое далекое, такое близкое счастье, вспугнутое войной.

— Как хорошо! — шепнул Рощин Вале, когда они ожидали в фойе Козырева.

— Вот и прошел вечер, — с грустью отозвалась она. — Мы их не ценили, когда таких вечеров было много. Я сейчас смотрю на довоенную Вальку, как на девчонку. А вот соберемся все после войны — и никого не узнаешь…

— Анатолий, наконец-то! — радостно воскликнула подбежавшая к ним девушка с длинными черными косами, в легком крепдешиновом платье.

— Здравствуй, Зина! — изумленно отозвался Рощин.

Они познакомились еще до: войны на армейской спартакиаде. Заметив на дистанции задыхавшуюся девушку, Рощин выбежал на дорожку, догнал ее и повелительно бросил:

— Держите, мятные лепешки! Сейчас уменьшите темп и восстановите дыхание… Вот так…

После бега Зина подошла к нему просто и поблагодарила.

Остальные дни спартакиады провели вместе, сейчас они были рады встрече.

— Я смотрю — и глазам не верю, — Зина взяла Рощина за руку. — Правда, стороной, от одного человека получила от тебя привет, но хотелось и самой посмотреть, каким стал бывший артиллерийский чемпион.

— Познакомься, Зина, это Валя… — замялся Рощин, не зная, как дальше представить Сергееву.

Зина невнимательно подала Вале руку, продолжая разговаривать с Рощиным.

А Валя почувствовала себя неловко рядом с этой красивой нарядной девушкой. Армейские сапоги сразу стали тяжелыми, ремень — грубым. Сергеева незаметно отошла к гардеробу.

Появились Козырев и невеселый Любимов. Взглянув на Зину и Рощина, Вячеслав направился к выходу.

— Пора, друзья, домой! — окликнул Козырев. — Смотри, Анатолий, придется идти пешком… — погрозил он пальцем увлекшемуся разговором Рощину.

На батарею возвратились в третьем часу ночи. Федора Ильича в блиндаже не было, пустовала и кровать Новожилова. Рощин встревожился. Подумав, он направился в землянки, но в дверях столкнулся с Сергеевой. Валя молча подала ему две телеграммы. Рощин быстро развернул одну из них и прочел:

«Поздравляю присвоением звания капитана Рощина Анатолия Андреевича зпт младшего лейтенанта Сергееву Валентину Петровну тчк желаю успехов тчк Николаенко».

— Поздравляю, Валюша, — радостно протянул он руки Сергеевой, но встретил отчужденный взгляд. Валя не забыла о той девушке в ДКА.

Второй телеграммой начальник штаба артиллерии армии приказывал Рощину явиться к генералу Николаенко для объяснения по его рапорту о переводе в Действующие войска.

* * *

Осень выдалась на редкость теплая, сухая. Уже давно проплыли последние паутины — морщины «бабьего лета», а небо по-прежнему темнело глубокой лазурью.

Когда Любимов вышел из управления, на улице было пустынно и тихо. Под ногами мягко шелестел высохший лист, слабо излучая угасающие запахи лета. На душе у Вячеслава было тоскливо: печалило известие о гибели Ли Фу. Какой-то крестьянин обнаружил его на заброшенном гаоляновом поле. Не имея сил идти, Ли Фу полз и так и умер. Страшное истощение и следы побоев на теле говорили, кто виновники его смерти.

Гибель Ли Фу не поколебала его друзей. Горе еще больше ожесточило их сердца. «Что ж, придет когда-нибудь час, спросят с убийц за все, — думал Любимов, — спросим мы, спросят китайцы, спросят такие, как Киоси. Страшен будет этот спрос!»

* * *

Медленно шагая по тротуару, погруженный в свои мысли, Любимов не знал, куда себя девать. Встретить бы сейчас Зину. Он, как сейчас, видит картину встречи Рощина с Зиной в Доме Красной Армии.