Тысяча Имен

— В общем и целом, — сказал Адрехт, — для одного утра вполне неплохо. Десяток убитых врагов и сотня пленных, а с нашей стороны — только шишка на голове.

Это легкий ушиб заработал один из солдат Арго — во время перестрелки ему на голову свалилась полка. Маркус позволил себе улыбнуться.

— Не считая того, что нам так и не довелось поспать, — заметил он.

— Отдать ночной сон за легкую победу над целой ротой? Думаю, никто из нас не отказался бы от такой сделки.

С этими словами Адрехт потянулся и зевнул. Ему–то как раз удалось вздремнуть хотя бы пару часов. Сам Маркус был чересчур взвинчен, чтобы уснуть, — он все время думал об отряде Арго, крадущемся к условленной позиции, и до боли в глазах всматривался в небо на востоке, выискивая первые признаки близкого рассвета.

— Пленных и убитых пересчитали? — спросил он.

— А как же! Лейтенант по–прежнему изображает непреклонность, но его сержанты оказались более разговорчивы. Похоже, мы сцапали всех до единого.

Стало быть, полночная вылазка достигла своей цели. Весть о том, что ворданаи захватили переправу, не выйдет за пределы городка.

— Хорошо, — сказал Маркус. — Это хорошо.

Он обратил взгляд на север. Два капитана стояли перед входом в храм, на невысоком холме, который тем не менее возвышался над городком и пропитанными влагой полями. Отсюда Маркусу открывались мутно–бурая полоса канала и изрядная часть местности, простиравшейся за ним. Пока что там. к вящему облегчению Маркуса, не было видно ни души.

Адрехт проследил за его взглядом:

— Думаешь, они придут? Может быть, мы двигались так быстро, что в корпусе до сих пор не знают о нашем появлении.

— Придут. Те, с кем мы столкнулись на переправе, разослали курьеров в обоих направлениях, как только обнаружили, что попали в переплет. — Маркус пожал плечами. — К тому же у нас недостаточно людей, чтобы следить за каналом по всей его длине. Хватило бы и одного хорошего пловца. Нет, Хтоба знает, что мы переправились на этот берег, а это значит, что его войскам нет проку торчать у Западного моста.

— Он может повести своих людей через город, а не по прибрежной дороге.

— Если он так поступит, то потеряет время, и от них тем более не будет никакого проку, — ответил Маркус, про себя добавив: «При условии, что Янус выиграет бой на юге». Полковник взял большую часть полка, чтобы нанести удар по другой половине разделенных сил Хтобы, но даже в этом случае шансы на успех и на поражение примерно равны. Маркус заставил себя отогнать эту мысль: «Думай о собственных трудностях». — В любом случае нам следует считать, что они попытаются форсировать реку.

— Задержать три батальона адски тяжело. — Адрехт взглядом профессионала окинул городок. — На самом берегу укрыться негде. Дома более–менее пригодятся, но, если у аскеров окажутся пушки, нам придется туго. Даже четырехфунтовое ядро может долететь до нас с другого берега, а уж ядра потяжелее… — Он помотал головой. — Было бы проще, если б треклятые хандараи строили свои лачуги из более прочного материала. Чего только я не отдал бы за приличное ворданское селение!

— Думаю, камень и дерево здесь добыть куда сложнее, чем в Вордане, — заметил Маркус. И искоса глянул на храм, возвышавшийся у них за спиной. — Мы могли бы закрепиться там.

— Закрепиться — да, могли бы, — ворчливо согласился Адрехт, — но если до этого дойдет… — Он не договорил, но тон его не сулил ничего хорошего.

Маркус понял, что он имеет в виду. Сам по себе храм с его толстыми каменными стенами и массивной бревенчатой крышей мог послужить вполне пристойным укреплением. Его узкие высокие окна располагались на приличной высоте, входная дверь выглядела достаточно прочно, и ее в любом случае можно было забаррикадировать изнутри. В храме могли разместиться по меньшей мере две–три роты, и Маркус, окажись он на месте противника, вряд ли обрадовался бы необходимости штурмовать такой форт.

Однако же, если дойдет до такой крайности, если им останется только занять этот последний рубеж обороны, — они неизбежно угодят в окружение. Как только аскеры вырвутся на открытую местность, численное преимущество позволит им без труда окружить храм и отсечь ворданаям все пути к отступлению.

— Будем надеяться, что до этого не дойдет, — сказал Маркус. — Поставь солдат пробивать бойницы в домах на берегу канала и скажи лейтенанту Арчеру, чтобы размещал свои орудия на верху дамбы. Надо будет придумать, как их замаскировать…

Голова у Маркуса вдруг закружилась. Он протянул руку, пытаясь опереться о стену храма, промахнулся и неуклюже шагнул в пустоту. Адрехт успел схватить его за руку.

— Я обо всем позабочусь, — сказал он. — Иди поспи.

— Разбудишь меня, если что–то пойдет не так?

Адрехт улыбнулся.

— Даю слово чести. Ступай.

Маркус, шатаясь, побрел прочь. Ноги вдруг отяжелели, словно превратились в свинцовые чушки. Внутри храма было пыльно, пол усеян комками земли и обломками мебели. Команды, которые Адрехт позднее направил в храм, с изумлением обнаружили, что старший капитан растянулся на уцелевшей от погрома скамье, подоткнул под голову скомканный мундир и храпит так, что и мертвого подымет.

Глава двенадцатая

ВИНТЕР

«Возьми нож…»

Винтер открыла глаза. Сквозь выцветший брезент палатки сочился все тот же привычный, голубовато–серый свет утреннего солнца, но губы девушки до сих пор горели от призрачного поцелуя. Винтер моргнула — и обнаружила, что плачет.

— Тебе снился сон, — проговорили совсем рядом по–хандарайски. «Феор!» Винтер резко села, торопливо вытирая глаза тыльной стороной руки.

— Как ты догадалась?

— Ты с кем–то разговаривал, — пояснила девушка. Она полулежала, опершись на локоть, на своей койке, у дальней стены палатки.

Винтер мысленно выругалась. От разговоров во сне рукой подать до того, чтобы выдать свою тайну.

— И что я говорил?

— Я не поняла ни слова. — Феор изогнула бровь. — Один юноша в нашей обители видел во сне будущее. У тебя тоже был такой сон?

— Нет, — сказала Винтер. Она до сих пор ощущала, как волосы Джейн невесомо касаются ее лица. — Мне снилась моя первая любовь.