Тысяча осколков тебя

Вот Питер, читающий книгу, его брови завороженно приподняты, Катя, так сильно пытающаяся выглядеть по-взрослому, что это кажется нелепым...

И, Пол.

Сидя на вышитом ковре у себя в спальне, я переворачиваю листы бумаги и вижу два, три и даже больше набросков Пола Маркова. Вспомнив его разрезанный портрет, я чувствую, прилив стыда, не только из-за того, что уничтожила свою работу, потому что я верила в то, что было неправдой, но и потому, что я не смогла поймать его характер на картине. Мой портрет не сравнится с портретом этой Маргарет — она очень хороша.

Она поймала что-то почти неощутимое в его портрете в профиль, то чувство предназначения, которое Пол излучает каждую секунду, не важно, насколько это обычно для него. Этот набросок изображает Пола, стоящего во внимании, его плечи нарисованы с любящим сниманием к деталям, что говорит мне о том, что она замечает то, как форма облегает его тело, как он двигается.

Наконец, я поднимаю рисунок, на котором изображена Пасхальная комната. Я не знаю, добровольно ли Пол позировал для остальных, но для этого он точно не позировал. В портретах, написанных по памяти, есть что-то более мягкое, одновременно более страстное и неуверенное. Она поймала легкий наклон его головы, означающий, что он внимательно наблюдает, штормовой оттенок его глаз. Позади него нарисованы яйца Фаберже, больше похожие на тени хотя я вижу, что она нарисовала несколько деталей, намек на эмаль в одном, искру света на другом.

Я пытаюсь рассмотреть их, а не то, как она нарисовала Пола, смотрящего прямо на художника с выражением, показывающем в равной мере боль и надежду.

Он смотрит на меня. Всегда, всегда смотрит на меня.

Я быстро складываю рисунки, разбросанные у меня на коленях, и вставляю их обратно в папку. Карандаши и уголь остаются, но, пока я здесь — никаких портретов, думаю я. Может быть, пришла пора попробовать пейзажи для разнообразия.

Что за черт, думаю я. Если я застряну в этом измерении, то смогу быть тем, кто изобретет абстрактное искусство.

Но я не застряну здесь. Нет. Если всё остальное не удастся, папа сможет меня спасти. Я должна в это верить.

Если я здесь не застряну, мне не придется снова и снова спрашивать себя, что за чувство заставило эту Маргарет снова и снова рисовать Пола. То, что она видела в нем позволило ей поймать его душу более полно, чем когда-либо удавалось мне.

Или думать о том, что душа Полка кажется всё такой же.

Мои служанки превзошли сами себя в приготовлениях к балу. Моё сегодняшнее платье — чистое серебро, шелк, вышивка, бусины, пришитые вдоль глубокого квадратного выреза, на манжетах и подоле. Они снова помещают рубиновую тиару мне в волосы, закрепляют бриллиантовые серьги, такие тяжелые, что я не могу представить, как смогу проходить в них весь вечер. Моё отражение в зеркале поражает меня.

Почему я так выгляжу в измерении, где нет камер на телефоне? Думаю, я в отчаянии, поворачиваясь то одним боком, то другим. Я бы делала селфи целый час, и это были бы единственные фотографии, которые я использовала бы до конца жизни.

Но выходя из своей комнаты, я вижу свое истинное отражение в глазах Пола.

Он резко вдыхает, потом говорит почти шепотом:

— Миледи.

— Лейтенант Марков, — даже несмотря на то, что я знаю, что он должен проводить меня на бал, это всё что я могу сделать, чтобы не протянуть к нему руки и не пригласить на следующий танец.

Можем ли мы сегодня потанцевать? Вероятно, я должна буду сначала потанцевать с дворянами, и Владимиром, конечно, потому что если он танцевал с Катей, то он потанцует и со мной...

— Конечно, вы не имеете в виду, что я не приглашен?

Мужской голос звенит по коридору, когда мы с Полос спускаемся по лестнице. Из того, что все вокруг меня застывают, я понимаю, что это плохие новости.

Катя топает по лестнице позади меня, неуклюжая, даже не смотря на свое длинное белое платье.

— Он пришел, — шепчет она. — Говорили, что не придет.

— Всё хорошо, — говорю я, хотя я не знаю, так ли это.

Пол поворачивается ко мне.

— Если в любую минуту этого вечера вы почувствуете себя в опасности...

— Я приду сразу к вам, — обещаю я.

Потом появляется Владимир с угрюмым выражением лица, которое контрастирует с его отутюженной формой и сияющими медалями.

— Тогда пойдем, — говорит он, предлагая мне руку. — Кажется, сегодня мы должны изображать Счастливую Семью. Давай встретим дракона вместе, а?

Бок о бок с Владимиром и Катей, тенью, следующей за нами, я прохожу в главный коридор. Снова дюжины дворян в бриллиантах и лентах окружают меня, притворяясь, что не замечают едва прикрытый спор в центре. Там напряженно стоит Царь Александр, принимая кого-то. Мужчина на год или два моложе него, немного стройнее, но такой же высокий, с выражением гордого презрения и в военной форме такой же блестящей, как у остальных в комнате.

— Дядя Сергей, — произносит Владимир, кланяясь ему. До этой минуты я не понимала, как поклон может быть саркастичным. — Как приятно вас видеть. И как раз вовремя к праздникам!

Великий Князь Сергей. Факты, которые я запомнила из списка, приходят мне на помощь. Он — младший брат царя и соперничает с ним за власть. Я не знала, насколько серьезно принимать газетные статьи об их соперничестве, но сейчас, когда я вижу яд во взгляде Сергея, я наконец-то понимаю.

Его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня.

— Ваша лесть никого не убеждает, Владимир. Но по меньшей мере, у вас есть манеры, чтобы притвориться, что вы рады меня видеть.

Я призываю свою смелость.

— Дядя Сергей. Добро пожаловать, — потом я протягиваю ему руку для поцелуя. Сергей смотрит на неё так долго, что я начала сомневаться, правильно ли я сделала, но потом он наклоняется и прижимает губы к моим костяшкам.

У него холодные губы. Я чувствую, что он представляет, как будет выглядеть моя рука без пульса.

Катя в свою очередь предлагает руку, на её маленьком, упрямом лице такое недовольное выражение, что я не могу ничего с собой поделать и представляю, как она показывает ему средний палец. Пока Сергей обращается с ней так же скользко, как и со мной, я изучаю лица вокруг — царя, брата, дворян, Пола. Все как один они выглядят злыми, и в нескольких я чувствую страх.

Соперник за власть хочет власти. Он попытается отобрать её у царя, у мужчины, которого все считают моим отцом. Ему придется уничтожить наследника отца — Владимира. И Петра. И Катю. И...

Стать Маргарет из этого измерения, значит жить её жизнью. Не только платья и драгоценности, не только танцевать с Полом.

До этого я боялась только не попасть домой. Теперь я боюсь не убраться из этого измерения вовремя, чтобы избежать опасности, которая, как я понимаю, очень, очень реальна.

Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net