Тысяча осколков тебя

Глава 14

На следующее утро Владимир входит в студию с пачкой писем в руке.

— Ты сейчас отвечаешь за царскую корреспонденцию? — я улыбаюсь, чтобы превратить это в шутку, но я честно хочу узнать, почему он делает что-то настолько необычное. После полутора недель в этом измерении понимаю, как странно то, что он приносит почту вместо слуги.

— Сегодня утром пришло странное письмо. Главный секретарь спросил моего мнения, и я не знал, что об этом подумать, поэтому я сам принес его, — Владимир стучит всей пачкой конвертов об мой стол, прежде, чем подать её мне. — Оно прибыло французской почтой. Очень необычно, это может быть работа сумасшедшего, но очевидно конверт очень убедителен. Клялся, что ты захочешь это увидеть.

Он вытаскивает конверт из пачки и подает мне.

— Это так?

Написанный прекрасным, элегантным почерком по-английски адрес гласит: "Её Императорскому Высочеству Великой Княжне Маргарите Всея Руси."

Внизу еще одно имя: "Мег".

Тео! Я хватаю конверт из рук Владимира так быстро, что он смеется от удивления. Но он не мешает мне сломать печать и почитать записку внутри.

"Итак, я — химик в Париже, и я думал, что это довольно удивительно, до тех пор, пока я не прочитал газету и не понял, кто ты. Какого черта ты стала дочерью царя? Не знаю, как это спланировано, но сыграно хорошо, Мег. Хорошо сыграно.

Пол, очевидно, прыгнул в это измерение, и ты тоже, моя Жар-птица говорит мне об этом. Почти неделя здесь — и никто из вас не прыгнул обратно, и я схожу с ума, пытаясь понять, почему. Я бы больше беспокоился, если бы не знал, что ты окружена стражами, которые могут защитить тебя, если меня нет рядом, чтобы сделать это самому. Ты видела Пола? Ты использовала свою власть чтобы казнить его в какой-нибудь варварской русской манере?"

Слова Тео меня ошеломляют. Ещё хуже — это вспоминать, что совсем недавно я думала, что Пол — убийца. Я бросаю взгляд над письмом чтобы посмотреть на Пола, стоящего в дверях. Тео думал, что мне нужны охранники, чтобы защитить меня от него, вместо этого Пол сам меня защищает.

"Со всей серьезностью, я беспокоюсь за тебя. Я не знаю, почему ты еще там. Ты ждешь меня? Пожалуйста, не надо. Визы в Россию сложно получить (я проверял), в частности, когда ты не говоришь по-русски.

Единственная другая вероятность, о которой я могу подумать, это то, что твоя Жар-птица каким-то образом повреждена, или что ты больна, или ты не помнишь себя. Если это последнее — да, это письмо кажется безумным. Я надеюсь, что ты не больна. Я читаю газеты каждый день, пытаясь узнать, как у тебя дела.

Если что-то случилось с твоей Жар-птицей, дай мне знать, хорошо? Тебе будет легче написать мне, чем наоборот. Ты может быть даже сможешь организовать визу многообещающему парижскому химику. Или, эй, ты можешь поехать в Париж за модными платьями, так? Эти чертовы шляпы, кажется, в тренде. Скажи царю что тебе нужны чертовы большие шляпы. Сделай что можешь, чтобы приехать. Тогда я помогу тебе и просто снова увижу твое лицо. Я не знал, как сильно буду по нему скучать.

Кстати, не беспокойся обо мне. Я отказался от предложения изучать радий, и я живу только в нескольких остановках метро от Мулин Руж. Так что Париж прекрасно мне подходит.

Все, чего мне не хватает здесь — это ты."

Письмо падает мне на колени, меня охватывает столько эмоций, что я едва ли могу в них разобраться. Моя радость весточки сплетается с надеждой, может быть, он сможет починить Жар-птицу, если у папы не получится, волнением, как мы должны встретиться и чувством вины... Потому что Тео скучает по мне. Волнуется обо мне. Заботится обо мне, и я не знаю, что чувствую к нему в ответ.

Иногда я думаю о той ночи в Лондоне, как он наклонился надо мной в постели и поцеловал меня в шею. Это воспоминание опьяняет.

И всё же, оно не такое сильное, как воспоминание о том, как Пол стоял в дверях моей спальни и наблюдал за тем, как я пишу. Или учил меня вальсировать, здесь, в этой самой комнате.

Я еще раз смотрю через комнату на Пола, и в ту же секунду он смотрит на меня. Наши глаза встречаются и что-то во мне дрожит. Пол выпрямляется, становится более строгим, чем раньше, пытаясь притвориться, что этого не было.

— Ты выглядишь, как громом пораженная, — говорит Владимир, и я слышу искреннее беспокойство в его голосе.

— Это личное, — говорю я. Подняв глаза, я вижу, что Владимир почти уязвлен, возможно, Маргарет в этом измерении рассказывает ему почти все. Он кажется человеком, которому можно доверять. Поэтому я протягиваю руку, и когда Владимир берет её, я пытаюсь улыбнуться. — Как ты думаешь, Царь позволит мне поехать в Париж, чтобы купить несколько шляп?

— Это насчет шляп?

— В каком-то смысле.

Владимир качает головой.

— Я никогда не смогу понять женщин.

Потом он оставляет нас, поэтому я могу ответить Тео. Потом я пытаюсь разобрать остальные письма, но не могу сосредоточиться. Письмо Тео напомнило мне, насколько мое положение здесь странно, как сложно будет выбраться из этого измерения, и если даже я смогу, то что делать с чувствами к нему — и к Полу, и я, я не могу себе позволить сейчас думать об этом.

Я роняю голову в руки, ошеломленная. Через некоторое время Пол говорит:

— Вам нехорошо, миледи?

— Нет. Совсем нет, я, я думаю, сегодня просто трудный день, — я пытаюсь придумать тему разговора, которая не будет минным полем. Это сложно сделать. — Это письмо румынской принцессе, которая приезжает в Санкт-Петербург. Почему русская великая княжна пишет румынской принцессе по-английски? И вообще, почему мы сейчас говорим по-английски?

— Это царская традиция на протяжение нескольких поколений, — говорит он, очевидно не зная, к чему я клоню.

Это правда не только в этом измерении, но сейчас, когда я думаю об уроках истории, которые получила дома, то вспоминаю, что в моем измерении тоже было так. Николай и Александра писали друг другу по-английски. Королевские особы такие странные.

— Вы бы предпочли говорить по-русски, миледи?

— Нет, всё хорошо. Я просто думаю вслух.

— Кроме того... — голос Пола становится жестче, как будто он старается, чтобы он звучал официально. — Тренировка поможет вам в будущем, миледи.

О чем он говорит? Я говорю так легко, как могу.

— Вы так думаете? Почему, в частности?

Пол выпрямляется.

— Я имел в виду что, что ожидается ваше обручение с Принцем Уэльским. Извините, что говорю не вовремя, миледи.

На какую-то секунду, это смехотворно — я выйду замуж за Принца Уильяма! Я получу все симпатичные пальто Кейт Миддлтон! Но потом вспоминаю, что в списке наследник Британской Империи не Уилл, это кто-то гораздо более благородный, гораздо менее привлекательный. И даже если бы это был Принц Уильям, это не долго было бы смешно, потому что я останусь заперта здесь, мне придется на самом деле выйти замуж на совершенно незнакомого человека в на другом конце света.