Тюремные записки в прозе и стихах

Пускай мы вымрем!Что произойдёт?А ничего! Природа расцветёт!На месте захламленья, пустотыВзойдут цветы небесной красоты!Вернутся феи, и вернутся гномы,Далёкие от человечьей злобы.

А на том, незаселённом, берегу раскинулись несметные заросли красной смородины. Здесь и состоялось первое знакомство Саньки с местным ребячьим сообществом.

– Эй, шкет! Говорят, что ты самбист? – окликнул Саньку тот, что был выше и крупнее других.

– Ну говорят.

– Так давай, покажи, какой ты самбист, а ребята посмотрят. Вишь, собрались.

Ватага из пятерых противников полукольцом угрожающе двинулась на «шкета». Вожак – крайний справа. Столько же наблюдателей оставались на месте, ожидая, как будет проучен самбист, чтобы знал наперёд, кто здесь хозяин.

Быстренько прикинув, что к чему, Санька решил начать с вожака – слишком он грузный и неповоротливый. Видать, в драках давил противников весом, не иначе. «Шкет» кинулся на кодлу, в центр надвигающейся цепи. Группа нападения оторопела от неожиданности, замерев на месте. Как?! Один на пятерых? И кто кому преподаёт урок?

А Санька, сравнявшись с правым крайним, резко повернулся и в прыжке ринулся на него. Подсечкой стопы по ноге верзилы самбист выбил из-под него опору и толчком сбил на землю. Второго опрокинул зацепом голени изнутри за подколенный сгиб ноги остолбеневшего противника. Кто ещё на новенького?

Всего я про себя не знаю,Зверёныш тот ещё порой,Я даже в детстве был не заяц,С такой же дрался детворой.

Тут-то братва почуяла неблагоприятное развитие событий и бросилась врассыпную – кто куда. Неплохой урок получили преподаватели. Наблюдатели остались на месте, поражённые результатом драки со «шкетом». Они и разнесли по Тальменке весть о том, что на селе появился непобедимый самбист, который один раскидал по поляне ватагу ребят вместе с вожаком, реноме которого сильно пошатнулось, хоть выбирай нового. А Санька, получивший кликуху Бешеный, был безоговорочно принят в компанию местных пацанов и даже проводил с ними занятия по самообороне без оружия.

Ниже Тальменки Чумыш был свободен от лесосплава и снова представал красивейшей алтайской рекой, широкой и привольной, но надо же было Саньке найти новое приключение… Река была не только привлекательной, но и настолько стремительной, что даже опытного пловца, переплывающего на другой берег, сносило по течению на тройное расстояние. Санька, надумавший переплыть своенравный Чумыш, завязал на голове одёжку и поплыл, но к середине заплыва его сковала усталость и охватил испуг, что смертельно опасно на воде. Он чувствовал, что река готова затащить его на стремнину и понести как щепку, а это полный швах. Обратно уже не выплыть, значит, только вперёд, но сил бороться с течением уже не оставалось.

Вдруг откуда ни возьмись налетела чайка и принялась долбить по голове, дёргать за одежду, пытаясь разобраться, что за существо качается на воде и нельзя ли им поживиться.

Только птичьей атаки ему не хватало! Смех и грех! Забыв об отчаянном положении, пловец принялся отбиваться от нападения сверху, откуда-то появилась злость и энергия, страха точно и не бывало. Отбивался и плыл, чайка уже улетела, а он плыл ещё быстрее – и вот оно, дно под ногами! Не зря же говорили, что он в рубашке родился! Спасибо Ангелу-хранителю, пославшему на спасение чайку! Едва поблагодарил, как послышался небесный голос: «Живи, нужен!» Ангел виделся Саньке высоким седым стариком, борода до пояса, глаза пронзительно-синие. Одет в римскую тогу, на левой руке янтарный перстень, на шее цепь, а на цепи камень с письменами. На голове что-то вроде нефритового обруча, а может, – светозарный нимб.

Глава 3 Первая любовь

В Тальменке Пекарские задержались на три года. Здесь Павел Иванович купил хороший дом с садом, а Санька доучивался в старших классах. Учёба давалась ему легко, оценки в табелях и аттестате только четыре и пять.

На окраине Тальменки проживала семья Томашовых. Огород их дома упирался в старицу реки Чумыш, а вода в ней была чистейшая, тёплая и с зелёным отливом – то ли от чистоты, то ли от окружающей пышной растительности. В её зеркальной поверхности, не тронутой и малейшей рябью, отражались белые кучевые облака, спокойно и задумчиво проплывающие по воде. Райское местечко, в котором подрастала Наташа Томашова, пылающий цветок неземной красоты. Нежный румянец лица в обрамлении густых каштановых волос, заплетённых в две тугие косы с янтарными бантами, – это чудное видение сводило с ума мальчишек всей школы.

Девчонка ясноглазая,Бутончики грудей,И вся своеобразная,Весёлый воробей.Чудесница-проказница,Открытая душа,Язык покажет – дразнится,Собою хороша!Каштановые волосыИ банты на плечах,Воркует нежным голосомМилее певчих птах.Словами, словно листьями,Играючи шуршит,Её устами истина,Наверно, говорит.

Одевалась первая школьная красавица с непревзойдённым вкусом. Удивительно, но отъявленные хулиганы перед хрупкой девушкой, хотя и наделённой всеми женскими достоинствами, смущались, стеснялись сами себя, краснели и мямлили что-то невразумительное, словно дети. Любой ученик, и не только одноклассник, считал за честь разрешение донести до дома её портфель, а у Сашки при виде объекта его обожания отчего-то лезли в голову глупые строчки деревенского шуточного стишка:

Все тёлки хором голосили,Когда она являла лик,В ней столько внешности красивой,Что без сознанья рухнул бык.

Такая была Наташа Томашова, властительница дум и мечтаний мальчишеского школьного сословия. Участь рокового пленения души разделял и Сашка Пекарский, способный сполна оценить диво природного творения. От неразделённой влюблённости он ещё более похудел и потерял покой и сон.

Отец её, Сергей Владимирович, работал лесником и имел удостоверение охотоведа. Он был наделён высоким ростом и могучим телом. Однажды силач потехи ради взвалил на плечи коня и пронёс его по улице несколько десятков метров. Мать утонула в реке, упав с плота, когда девочке было всего-то пять лет, и без материнской ласки у неё сформировался независимый и сильный характер. Вскоре подвернулась оказия, благодаря которой Пекарский-старший познакомился с отцом Томашовой, охотоведом, и у Александра появилась возможность приблизиться к Наташе. Отцы видели состояние очередного воздыхателя по красавице и посмеивались над его удручённым состоянием:

– Ну что, жених? Хороша Наташа, да не наша?

Но вот знакомство состоялось. Александр был одет опрятно, в любимую синюю рубашку и приличные брюки. На ногах лёгкие кожаные сандалии, на левой руке его гордость, командирские часы, подаренные отцом. Наташа спокойно разглядывала нового поклонника, расслабленная и в приподнятом настроении. Постепенно молодые люди разговорились. Сашке импонировала её раскованность, свобода общения и увлечённость при обсуждении его любимой книги «Робинзон Крузо». Он почувствовал в ней родную душу, а она, лукаво поглядывая, перевела разговор на «Барона Мюнхгаузена». Отцы той порой распивали пиво, закусывая огромным язем, добычей Павла Ивановича.

– Давай искупаемся, у нас за огородом вода чистая и тёплая, – предложила Наташа. Похоже было, что Саша пришёлся ей по душе.

– Я не в плавках, – растерянно произнёс смутившийся паренёк.

– Что, я в семейных трусах мужчин не видела? – поддела затейница собеседника, явно забавляясь, и заразительно рассмеялась, словно прозвенел серебряный колокольчик.

Сашка поспешно и неловко распрощался, услышав напоследок наказ насмешницы:

– В следующий раз одевайся как положено!

Пекарские возвращались в полном молчании, обдумывая прошедшие смотрины. Где-то на полпути отец сказал:

– Не переживай. Ты ей приглянулся.

– Что-то непохоже.

– Поверь моему опыту. Цветы ей не дари, эта девица не того пошиба, да и в огороде у неё полный цветник, даже розы есть. Вообще-то, не обижайся, сын, но ты ей не пара, не достиг ты её уровня, и она это прекрасно понимает.

– И что тогда, если не пара?

– Стань лучшим! Стань самым сильным! Она своего отца за бога почитает. Понимаешь, какого мужчину она полюбит? Вот и думай. Будь самодостаточным, будь умным, заимей твёрдый доход. Такую королеву надо и содержать по-королевски. Пока дружите, а там видно будет.