Тюрьма мертвых
Шрифт:
– Вы же в курсе, в какое время мне пришлось за вами приехать? Людей сейчас ничем не замотивировать: ни зарплатой, ни стабильностью, - он сделал задумчивую паузу, как будто, наконец, нашел на потолке то, что искал, - им на всё плевать, на всё. Они не хотят считаться с нашими правилами. Пьют, болтают лишнего, не выполняют или некачественно выполняют указания, - он повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза, - но вы-то, вы же разумный человек, профессионал, видно, как подходите к делу, даже вон собой жертвуете, - он как-то хитро оскалился, отчего у меня мурашки пошли по телу, - конечно, мы не
Он встал со стула и направился к выходу.
– Завтра с утра за вами приедет сопровождающий и отвезёт в город. Запаситесь всем необходимым и отдохните, как следует, чтобы с понедельника с новыми силами, так сказать, в бой, - он махнул кулаком, отбив неслышимый такт.
– В конверте, кстати, компенсация за сегодняшнюю травму, доброй ночи, - он ушел.
Я открыл конверт и принялся пересчитывать. Деньги приятно шуршали в руках. Их вид, должно быть, способен растопить любое сердце и простить любые неприятные нюансы. Он не обманул, заплатил за эту неделю и бонус за ожог. Я был удивлён щедрой сумме, обычно столько я зарабатывал за месяц. Может ещё раз обжечься?
Боль в руке утихла, я даже начал забывать о ней, предвкушая завтрашний выходной.
«Теперь всё будет хорошо, всё, наконец, наладится, - я лежал на спине с закрытыми глазами и мысленно тратил выручку, - всё-таки мне повезло, хрен с ней, с рукой, и с этой трубой, в конце концов, я же не по клавиатуре щелкаю, такое случается».
С этими мыслями я постепенно уснул и проспал до самого утра.
Разбудил меня звук трезвонившего в коридоре телефона. Часы на телефоне показывали семь утра.
Я не спешил, вразвалочку добрел до телефона и, сняв трубку, прозевал в неё.
– Алло.
– Через пятнадцать минут за вами приедет сопровождающий, будьте готовы, - трубку положили.
Зевота не отступала, сознание всё ещё блуждало по бархатистым закоулкам недавно оборванных сновидений, нехотя растворявшихся в угрюмой реальности.
Я потёр глаза и вдруг вспомнил, что моя рука перебинтована. Странно, но боль совсем не ощущалась, надавив на место ожога, я ничего не почувствовал, тогда я начал разматывать бинт, и как я удивился, когда, сняв последний моток, не обнаружил следов ожога, лишь слегка розоватое пятно, напоминавшее о нём.
Это было невероятно. В моей профессии ожоги - частое явление, обычно, на их лечение уходит немало времени, а тут всё прошло за ночь. Я крутил рукой, пораженный эффективностью странной мази.
«Вот это, блин, чудеса. Надо раздобыть у Вити пару таких тюбиков».
Я почти дошел до своей комнаты, как вдруг телефон снова зазвонил. Я посмотрел в его сторону, надеясь, что абонент на том конце провода всё-таки успокоится. Но этого не случилось.
Я подошёл и, сняв трубку, решил немного понаглеть:
– У меня вы-ход-ной!
– но мне не ответили. Лишь странные звуки доносились из динамика. Я вслушался, но бесконечные помехи мешали мне разобрать хоть что-то.
– Алло, алло, что вы молчите! Я вас слушаю!
– я уже хотел положить трубку, но тут звуки стали чуть сильней и разборчивей, кажется, кто-то плакал. Я слышал тяжелое прерывистое
– Вы наверно номером ошиблись, я кладу трубку…
– Нет! Папа, пожалуйста, не уходи, - голос принадлежал маленькой девочке. Она так горько плакала, что сердце ёкнуло.
– Эй, эй погоди, не плачь, - я начал успокаивать девочку, хотя от моих слов было мало толку, она меня не слушала.
– Папа, пожалуйста, - жевала она слова сквозь слёзы.
– Послушай, - я старался говорить как можно мягче, - я не твой папа, ты неправильно набрала номер. В ответ хныканье начало набирать обороты.
– Почему ты ушёл? Почему ты бросил нас с мамой? Это всё из-за того, что я уронила твой телефон в унитаз? Прости, прости меня, пожалуйста, хочешь, хочешь, забери мой телефон! Забери планшет, телевизор! Забери всё, что хочешь, только, пожалуйста, вернись! ВЕРНИСЬ!
– девочка уже не плакала, она рыдала.
Я почему-то чувствовал себя козлом, я не был отцом этой девочке, но я ощущал вину за всех мужчин на земле.
«За что мы так поступаем с бедными детьми? Почему бросаем их?! Так не должно быть, дети не должны звонить своим родителям и умолять их вернуться домой».
Я понимал, что звонок нужно сбрасывать, но перед тем, как повесить трубку, я услышал последние доносившиеся из динамика слова девочки. И только после того, как звонок был сброшен, я понял, что она сказала:
– Зачем ты умер!
Внутри меня всё сжалось. Словно вросший в бетонный пол я стоял, не шевелясь, слезы скопились в уголках глаз и начали стекать по щекам.
«Зачем ты умер!».
Еще и ещё, эта фраза кружилась вихрем в голове.
«Как же так, куда она звонила? Просто так? Наобум набрала номер? Или отец действительно сбежал от них и, переехав в другую квартиру, обзавёлся телефоном, а потом уже и из живых ушёл?! Какой кошмар. Это просто жуть».
Погрузившись в тяжелые раздумья, я не заметил, как прошло моё время на сборы и за мной приехал сопровождающий.
– Вы готовы?
– спросил меня роботоподобным голосом лысый охранник.
«На этот раз за мной соизволили прийти?».
Это был не тот тип, что приезжал вчера, правда, я понял это только по форме черепа. Всё остальное было один в один: костюм, телосложение, бледная, цвета извести кожа. Эти ребята напоминали агентов из «Матрицы», только бюджетной версии. Абсолютно «деревянное лицо» с полностью отсутствующим взглядом и минимальным набором каких-либо эмоций. Походу они редко покидают здешние стены, так как всю их внешность можно сравнить с видом местных камер: строгие, угловатые, холодные и совершенно бездушные. От него пахло уставом.
– Ещё пять минут, - с этими словами я направился в комнату. Неаккуратно запихнув всё необходимое в сумку, я выключил свет и двинулся к вагонетке.
«Наконец, хоть посмотрю на тюрьму в дневном свете».
Девочка из телефона постепенно умолкала в моей голове, и я снова начал настраиваться на позитивный лад, так как скоро увижу Алину, я так сильно скучал по ней.
Я уже начал привыкать к этим передвижениям по железной дороге, мне даже показалось, что до первого крыла добрались в два раза быстрей, чем в прошлый раз.