У каждого свои недостатки. Часть 1

— Кир, твои родители в чем-то правы! Мы очень разные!

— Ты поэтому улетела?!

— Да!

— Мне плевать на то, что думают мои родители! Мне хорошо с тобой, а тебе со мной!

— Очень самонадеянное утверждение! Да, мне хорошо с тобой. Поэтому я сказала, где меня найти! Ты сам должен был решить! Сам!

— Я решил! Но мне было тяжело! Я открыл глаза, а тебя нет! Я боялся… ревновал! Отец сказал, что ты улетела с Глебом! Я же знаю, что он на тебя запал! А когда он позвонил, передал от тебя привет и начал надо мной посмеиваться, мне чуть крышу не снесло. Отдел меня не отпускал, пока не вытряс всё! Я ночами не спал! Меня каждый день допрашивали, а я в тот момент вспоминал, как Глеб все время крутился возле тебя на «Каллиопе»! Как вы целовались! Это были муки ада, Саманта! Лучше бы меня пытали! Я бы отвлекся хотя бы!

— Очень патетично! Да не нужен мне твой Глеб! Я влюбилась в тебя почти сразу! И мучилась не меньше! Даже радовалась, когда мы потеряли поле! Я дверь оставляла открытой, чтобы ты… случайно застал меня в душе!

— У меня не то воспитание, чтобы подглядывать… за мальчиками!

— Вот именно!

— Почему ты мне не сказала?!

— Мне было стыдно! А ты почему не спросил?!

— Мне было страшно!

— И чего же боялся победитель диких медведей?! Ты мог. Просто. Спросить. Напрямую!

— Сэм, — Кир закатил глаза к потолку, — как ты себе это представляешь? Подойти к тебе и спросить: эй, парень, ты случайно не девчонка?

— Хотя бы!

— И какой ответ я бы получил?! — взревел Демидов. — Зная твой острый язык, Саманта?!

Я запнулась и застыла, раскрыв рот. Десятки замечательных ответов пронеслись у меня в голове. Я не сомневалась, что задай Кир такой вопрос на «Каллиопе», он получил бы… хм… именно такой чудесный ответ.

Я не выдержала и фыркнула. Вся злость куда-то улетучилась. Кирилл как-то очень быстро оказался рядом, и от замешательства меня отвлек жаркий поцелуй.

— Сэм, как же я рад, что нашел тебя!

— Еще немного, и я бы улетела.

— Я бы отыскал тебя в любой точке Вселенной.

Я отчаянно сражалась с мелкими пуговицами у него на рубашке. Мы летаем между планетами, чтобы выпить чаю с друзьями, а бедным девушкам до сих пор приходится воевать с галстуками и пуговками на рубашках любимых мужчин. С моей футболкой Кирилл справился гораздо быстрее — просто стащил ее, рыча от нетерпения. Он подхватил меня под бедра, а я обвила его талию ногами. Хорошо быть гибкой: так я могла целовать его, не вытягиваясь на цыпочках. Мы завертелись по номеру, избавляясь от одежды.

— Там! — скомандовала я, указывая на кровать. — Только… знаешь… Кир…

— Что? Что?

— Помнишь, почему пункты… договора… когда тебе продали… мой контракт? Помнишь, почему я так дорого стоила?

— Помню.

Мы были почти возле кровати, Кир немного замешкался:

— Я помню… особенно первый пункт… Постой, ты…? — он немного отстранился, изумленно посмотрев мне в лицо. — Как же ты… до сих пор?

— Ну… — я покраснела, — вспомни контингент на «Монмартре». У меня не было ни малейшего шанса.

— Выпишу всем бонбончикам премиальные, — пробормотал Кирилл, роняя меня на постель.

— Все мужики собственники, — сделала я вывод.

— Угу… Сэм, как же ты прекрасно устроена… вся. Все на своих местах, как полагается. Я так рад, что ты девушка.

— Как-то двусмысленно звучит… Щекотно!

— А так?!

— Ну…

Мне было уже не щекотно, а странно, удивительно, словно что-то росло внутри и требовало выхода. Руки Кира… его прикосновения… он настраивал меня, словно свой… пульт на торс-панели. И оно раскручивалось, это требовательное поле внутри меня.

— Сэм, ты такая хрупкая, я боюсь, тебе будет больно.

— Не бойся, — прошептала я, в нетерпении изгибаясь в его руках, — я всегда мечтала переспать с миллионером.

— Саманта, — вздохнул Кирилл, подхватывая меня под ногу и целуя в колено, — вот честное слово, от таких слов другой, более чувствительный парень мог бы смутиться… и потерпеть неожиданное фиаско. Хорошо, что я привык. Я справлюсь.

И справился. На все сто!

Я открыла глаза и смотрела на Кира. В номере было светло, мы не стали опускать ставни. Ночи на Калькутте длинные, но Бенгалия сияет, заслоняя полнебосвода.

Не могу сказать, что этой ночью мне понравилось абсолютно ВСЁ (Кир немного виновато обещал, что в следующий раз будет совсем по-другому), но я… поняла.

Секс двух любящих людей — это высочайший уровень близости и доверия, слияние и расхождение космических тел. Говорят, у вибрантов ощущения в постели совсем иные, чем у обычных людей. Глядя на расслабленное, счастливое, умиротворенное лицо Кира, я верила, что так и будет. А пока я могла гладить, целовать его, обнимать за плечи, и мне было этого достаточно (или нет?). Я могла даже укусить его, при желании (а желание было). Интересно, это нормально?

— Саманта, что ты делаешь? — спросил Кир, не открывая глаз.

Я как раз нацелилась на его рельефное плечо.

— Ничего, — сказала я, смутившись и поцеловав его в шею.

— Ты щелкала зубами. Имей в виду: что бы ты не задумала, это может привести к неожиданным последствиям. Вот. Уже привело…

— Так это же хорошо, — я спустилась на грудь Кира, покрывая ее поцелуями.

— Черт! Сэм… Саманта, пожалуйста… я ведь не железный. Слушай, тебе пока нельзя…

— Зато тебе можно…

— Я, конечно, не против, но меня смутила… преамбула. Я понимаю, что опыт содержания хомячков… Ох! Сэм!

— У меня плохо с практикой, но отлично с теорией.

— Это-то меня и пугает.

— Знаешь, сколько эротического видео я пересмотрела для постановок? Расслабься. Тебе понравится.

… — И что? Хочешь жалобу подать? — с ехидцей спросила я, обнимая Кира за влажные от испарины плечи и устраиваясь у него на груди.

Он покачал головой, хрипло дыша мне в шею, и сказал:

— Никогда. Никогда не убегай от меня, Саманта Модести. Я все равно тебя найду.

— Сейчас ты скажешь, что тебе ни разу не было так хорошо в постели, — хмыкнула я.

— Ты не понимаешь, Сэм. Но ты поймешь. Потом. Дело не только в физической близости, хотя… да, это было нечто. Ты мой импульс. Я почти потерял свое поле, я много лет летел по «пустырю», а потом появилась ты. Это как… спасательный круг утопающему. Я плохо умею объяснять… такие вещи.

— Я все понимаю, — тихо сказала я, подняв голову. — но не до конца. Расскажи, прошу.

Он молчал, очень долго, прикрыв глаза, потом поднялся повыше на подушках, посадил меня на колени и обнял.