У каждого свой путь.Тетралогия

Слухи дошли до лесничества и в марте на кордон нагрянул главный лесничий. Дорогу развезло, рыхлый снег “держал” только по утрам и поздно вечером. Ковалев пешком добрался до кордона. Сосульки висели по всему периметру крыши, роняя прозрачные капли в выбитые на земле лунки. Звонкое шлепанье слышалось издалека. Яркое солнце слепило глаза, отражаясь в ледяной корке, образовавшейся на снегу. Оплавленные грани снежинок нестерпимо сверкали и резали глаза, мешая смотреть. Узкая тропка вела к крыльцу.

Женщина встретила главного лесничего в доме. Она как раз кормила дочь грудью. Сразу отвернулась, поздоровалась со спины. Мужчина разделся и сел спиной к печке, разглядывая грубо обтесанные потемневшие бревна стен. На них висело с десяток портретов худощавого мужчины с седыми висками. На трех фотографиях он был в форме полковника. На остальных в гражданском костюме. Пара фотографий была со свадьбы. Рядом с ним в белом платье стояла смеющаяся Марина.

Ковалев огляделся. В полупустом, практически лишенном мебели, доме царил порядок. Степанова уложила дочь спать в старинную липовую колыбель, найденную ею на чердаке. Предложила гостю позавтракать. От еды Ковалев отказался, но попить чайку согласился с радостью. Женщина тут же поставила угольный самовар кипятиться, а сама накрыла на стол. Поставила варенье и сушки в тарелке. Села напротив начальника, спокойно и обстоятельно поведала ему о происшествиях и спросила:

— Заплатят они штраф, а лес-то не вернешь! Деревья вырубленные сами не вырастут. Не лучше ли вместе со штрафом обязать порубщиков посадить на место срубленных сосен, новые деревья? Пользы больше. Я не смогу одна все восстановить, а деревенские и не подумают помочь. Для них ведь как — лес ничейный и сам вырастет! Сейчас от покушений на рощу многие отказались и не суются, так как знают, что будет, если я поймаю. Я отметила предназначенные к вырубке места и показывала их тем, кто приходил. Их не устраивает — “надо бы поближе к дому делянки давать”. А ближе вырубать нельзя и так лес все дальше и дальше от деревни становится. Все кустарником зарастает. Вот почему я так поступаю…

Лесничий согласился с доводами. Спросил:

— Марина Ивановна, не тяжело вам с дочкой-то? Ведь крошечная, а вы ее с собой по всему лесу таскаете. Не боитесь, что в спину выстрелят?

— Не боюсь! Юлька у меня крепкая. Большую часть времени спит. А угрозы, ну что греха таить… — Марина вздохнула, — Были угрозы и неоднократно! Один даже кинулся, да забыл видно, кто я. Пришлось напомнить. Сейчас притихли. По большому счету, в деревне нет таких, кто бы на убийство пошел.

Лесничий усмехнулся:

— Вообще-то я вами доволен! Крепко взялись за дело. Ну, что же продолжайте ваши “воспитательные меры”. Я и другим лесникам передам ваш опыт.

Степанова подбросила начальство на санях в деревню. Ковалев попытался отказаться:

— Да я и сам дойду!

Она усмехнулась:

— У меня картошка закончилась, а Юлька страсть как пюре любит. Да и в магазин надо. Не думаю, что сегодня кто полезет, снег слабый. Так что поехали!

В тот же день сынишка изъявил горячее желание уехать с матерью на кордон. Пока она ездила в магазин за продуктами, он спорил с бабушкой. Елена Константиновна пыталась уговорить внука остаться, но мальчишка твердо заявил:

— Я к маме хочу! Сама же говорила — вот весна наступит и поедешь.

Иван Николаевич был настроен более оптимистично:

— Лена, пусть едет. Через неделю он в лесу соскучится и сам запросится назад. Это же кордон! Стоит ли запрещать? К тому же Марина мать и он, по сути, должен жить с ней.

Жена, скрепя сердце, согласилась. Когда Степанова вернулась домой, одежка Сашки была уже собрана, вместе с кучей игрушек, а сын закричал, прижимаясь к ней:

— Мама, можно я с тобой? Бабуля не против.

Марина улыбнулась Саше:

— Конечно! Я и сама хотела предложить, да думала ты в лес не поедешь.

Погрузила сумки на сани, сверху положили с отцом несколько мешков картошки. Закутав дочь и сына в одеяло, устроила их между мешками и направилась на кордон, идя рядом с санями с вожжами в руках. Временами глубоко проваливалась в снег, но садиться на груженые сани все равно не стала, жалея лошадь. Так и шла до самого домика. Дети на санях тихонько возились. Временами Юлька начинала смеяться. У матери сложилось впечатление, что брат с сестрой понимают друг друга, не смотря на большую разницу в возрасте. Девочке было лишь три месяца, хотя выглядела она на все пять, а мальчику пошел седьмой год.

Иван Николаевич ошибся. Сашка не только не желал возвращаться, он вообще не вспоминал о деревне. Бабушка приходила на кордон, уговаривала его вернуться, но он не желал слушать:

— Как ты не поймешь, бабуля, мне же здесь интересно! Здесь мама!

В апреле он уже вовсю самостоятельно возился с Юлькой, отпуская мать копать огород. После старого лесника тот еще не успел покрыться дерном и копать было легко. Степанова самостоятельно вспахала на лошади и засадила картофельник. Полностью засадила огород. Дочка пробовала ползать и с удовольствием трясла игрушки, все пробуя на зуб. Шестилетний брат внимательно следил, чтобы в ее цепкие ручонки не попалось что-то мелкое.

Еще зимой привела купленную в колхозе корову. Весной завела пару поросят и около полусотни куриц и уток. Благо водоплавающей птице было где развернуться: дом находился на берегу озера. Привезла от родителей двух овечек с ягнятами и барана. Двор и сарай при доме были огромными и места хватало всей живности.

В мае у Марины начались проблемы с браконьерами. Утки и гуси образовывали пары, откладывали яйца, насиживали их. Люди продолжали отстрел, хотя охотничий сезон уже закрылся. Не один раз в течение мая и всего лета лесничихе пришлось выступать против браконьеров и порубщиков. Каждый раз Марина выходила победителем. Безжалостно штрафовала и конфисковывала ружья. Никакие уговоры “пойти на мировую” и предложенные взятки не помогали. Драться с ней никто не рисковал.

Прошло лето, за ним наступила осень. Саша отправился в деревню к радости Елены Константиновны, хоть ему и не хотелось. Он пошел в школу в первый класс. Среди сверстников выделялся высоким ростом, кудрявыми черными волосами и смуглой кожей. Уже через пару месяцев стал лучшим учеником в классе. Осенние каникулы провел у матери на кордоне. Юлька пошла в девять месяцев и брату заботы хватало. Приходилось следить в оба, чтобы она не успела что-то стянуть со стола и опрокинуть на себя.

Происшествия на кордоне случались все реже и реже. Люди в окрестных деревнях наконец-то поняли, что с лесничихой лучше поступать по закону. Ее нельзя купить и уговорить. Выправляли документы для заготовки дров и для осенней охоты. Платили деньги в конторе. С оплаченными разрешениями приходили к ней на кордон и она выделяла участки.

Перед Новым Годом Марина неожиданно получила поздравительную открытку от Юрия Лозового. Телеграммой пригласила его с семьей в гости. Ответ с согласием пришел через сутки. Тридцать первого декабря Степанова встала рано. Накормила скотину. Протопила русскую печь, поставив чугуны с пойлом для скотины и чугунки со щами и картошкой для себя. Сразу же протопила маленькую печь. Закрыла заслонку пораньше, чтобы тепла хватило на целый день и в подвале ничего не померзло из овощей. Запрягла лошадь, накинув ей на спину войлочную попону. Забросала сани сеном и кинула пару овчинных тулупов и ватное одеяло сверху. Одела дочь, закутала ее в санях в одеяло и поехала встречать гостей.