У кошки девять жизней

Я обернулась и успела заметить, как любопытствующая Вероника, спросив:

— Что случилось? — шагнула в кусты прежде, чем герцог успел ее остановить.

Она так завизжала, что я, стоящая поодаль, едва не оглохла.

То, что произошло потом, не стоит описывать. Все и так понятно. Разумеется, поднялась суматоха, были и крики и охи-вздохи, и слезы. Женщины окружили рыдающую Веронику, которая между всхлипами все же умудрилась сообщить окружающим, что именно она увидела и даже успела узнать.

— Это же Марианна! — рыдала она, — я ее сразу узнала!

Господи, да она просто уникум! В том, что там лежит, нельзя и человека-то признать сперва, а уж знакомого!

Подошел герцог, таща за собой упирающуюся Эвелину и сквозь зубы бросил:

— Пошли отсюда.

— Ты просто ужасен! — возмущалась сестра, — мы даже не узнали, как она туда попала!

— Если ты немедленно не пойдешь, куда следует, я тебя поколочу, — пообещал он, — на виду у всех. Надоело, черт возьми!

Она обиделась и всю дорогу не проронила ни слова. Мне же было абсолютно неинтересно, что там за Марианна и как она туда попала. Это пришло позже. А в тот момент я лишь старалась сдержать определенные позывы. И лишь когда мы оказались в карете, везущей нас домой, я могла вздохнуть спокойно.

— Вечно вас черт несет куда попало, — сказал мне герцог.

— Фу, как грубо! — не выдержала Эвелина.

Он мрачно посмотрел на нее и она отвернулась к окну, поджав губы и всем своим видом выражая презрение.

— Зачем вы полезли в кусты? — продолжал допрашивать меня герцог.

Я пожала плечами.

— Нечего дергаться. Что вы там забыли?

Вот пристал, как банный лист! Ну, откуда я знаю, зачем?

— Понятия не имею, зачем, — зло отозвалась я, — просто так. Трава была примята, и клок ткани на ветке! Откуда мне было знать, что там труп?

— Какой ужас! — ахнула Эвелина.

— Помолчи, — отрезал ее брат.

— Ты просто отвратителен! — вспыхнула она.

— Вы еще и следопыт, — это относилось ко мне.

Я и без того была взвинчена, а это оказалось последней каплей.

— Пошли вы к черту, — бросила я.

— Так тебе и надо, — заметила злопамятная Эвелина, состроив брату гримасу.

— Отлично, — перекосился герцог, — что еще?

Мы обе отвернулись к окну, а Эвелина в довершение всего еще и засопела, демонстрируя обиду.

Но надолго ее не хватило. Она была общительной девушкой и не могла долго дуться. Искоса посмотрев на меня, она спросила:

— А почему ты не завизжала?

— Не знаю.

— Баронесса визжала так, словно ее режут. Я бы тоже, наверное, завизжала.

Ну, а я не завизжала. Это что, имеет какое-то значение? Я вообще не имею привычки визжать.

— А ты видела раньше какие-нибудь трупы? — продолжала допытываться она.

Честное слово, Эвелина со своей детской непосредственностью доведет меня когда-нибудь до нервной трясучки.

— Конечно, — отозвалась я, — каждый день. С утра встану и любуюсь.

— Не надо так злиться. Я просто спросила.

— Ты, прежде чем спросить что-нибудь, подумай, — сказал герцог, наверное, позабыв, что его недавно послали к черту.

В общем, когда мы приехали домой, то успели раз три переругаться насмерть. Эвелина, разумеется, не смолчала и выдала брату по первое число. А там, слово за слово, и меня припомнили. А я не могу молчать, когда меня поминают такими словами.

Я сидела в своей комнате, усталая, злая и голодная, послав к черту заодно и Эмили, которая сунулась ко мне с расспросами. Эвелина пришла чуть позже и робко постучав в дверь, прошептала:

— Я могу войти?

Я кивнула. Она прокралась через комнату и села рядом.

— Что же все-таки произошло с той бедняжкой?

— Я этого не знаю, — отозвалась я, — думаешь, она мне сказала?

— Ужасное происшествие. Как же она туда попала? — Эвелина вздохнула, — так хочется узнать.

— Узнать можно.

— Как? — она живо обернулась ко мне, ее глаза загорелись.

Ну, что поделать с таким любопытством?

— Есть ведь Вероника.

— Баронесса де Кастро! Да, верно. Но как мы узнаем?

— Очень просто. Я напишу ей письмо и спрошу.

— Какая ты умная! — ахнула Эвелина, всплеснув руками, — мне это и в голову не пришло.

Конечно, это была лесть чистой воды, но все равно приятно. Я улыбнулась.

— А Огюстен? — вновь спросила девушка.

— Он читает чужие письма?

— Нет.

— Тогда все в порядке. Лично я не собираюсь ему ничего говорить. А ты?

— Я тоже, — она фыркнула.

7 глава. Падение с лестницы

Письмо Веронике я села писать в тот же день вечером. Я, конечно, понимала, что она сейчас расстроена и взвинчена. Но, с другой стороны, пока это письмо попадет ей в руки, настроение у баронессы успеет сто раз поменяться. На всякий случай, я все-таки извинилась за свое неумеренное любопытство. Конечно, мы с ней знакомы и за последнее время стали немножко приятельницами, но это не повод, чтобы спрашивать о таких вещах. Не знаю, может быть, умершая Марианна ее родственница. Вероника так рыдала! Возможно, что она так расстраивалась от страха и находясь под впечатлением увиденного. Не все же такие непробиваемые эгоистки, как я. Единственная реакция, на которую я способна — это тошнота.

Поэтому, для создания атмосферы и попытки вызвать сочувствие я описала свои ощущения. Не добьюсь своей цели, так хоть повеселю Веронику.

Этьен, который по непонятным причинам не присутствовал на приеме был поражен нашей историей. Похоже, она показалась ему куда интересней, чем те, что он выдумывал регулярно. Он дотошно выспрашивал у нас с Эвелиной подробности, а его глаза прямо горели от любопытства.

— Не хочу вспоминать об этом, — заупрямилась девушка, — Огюстен так разозлился, что у меня до сих пор нет настроения.

— На что это он разозлился? — заинтересовался Этьен.

— На то, что я хотела посмотреть на труп.

— Эви, — расхохотался он, — зачем тебе смотреть на труп?

— Все смотрели, а мне что, нельзя?

Этьен развеселился еще больше, хотя казалось, что это невозможно.

— Глупая девочка, — выдавил он из себя, — это не доставило бы тебе никакого удовольствия. Верно, Белла? — и подмигнув мне, кузен продолжал, — спроси, как ей понравилось это зрелище.

Эвелина была покладистой и доброй девушкой, но иногда на нее находило непонятное упрямство, казалось бы, невозможное в такой, как она. Наверное, то, что нам достается от предков, никуда не девается. Оно так и сидит в нас, изредка проявляясь в те или иные моменты. Просто, определенные качества в одних сильнее выражены, чем у других. А вот, от чего это зависит, я сказать не могу.