У любви семь жизней

А потом будет ждать обещанное его величеством вознаграждение — женитьбу на ней?

Формулировка звучит мерзко. Поставив на кон себя, своё будущее — заслужить туманную и сомнительную награду — стать его женой.

Чего стоит сногсшибательная фраза — сначала роди, потом — женюсь. Почему не наоборот? Испытательный срок устанавливает? Оставляет шанс для отступления? Хочет примериться, взвесить, оценить, если не устроит — «Извини, ошибся»? Понравится — продолжу, не понравится — до свидания вместе с ребёнком? Страхуется? Оставляет время на обдумывание и выбор?

С её же стороны — самоотверженная жертва во имя любви. Её изначально лишает возможности переделать свою судьбу.

Даже если не обманывает, а по ведомым ему причинам хочет обходным путём, двигаясь задом наперёд, жениться на ней — почему не открыть карты, ни объяснить, ни обсудить по-человечески?

Что ж так не по-людски получается?! Почему во второй раз одаривается недо-предложением и оно снова делается при посторонних и вопреки договорённости об условиях их отношений?

Хочет ли жить с ним?

На самом деле, если отбросить сомнения, страхи и заглянуть в сердце — да! Очень хочет… Спит и видит.

Но… уверена, что не сможет, не справится. И дело не только из-за разницы в возрасте. Всё очень сложно.

Слишком много неясностей и недоговорённостей межу ними.

Когда человек о чём-то умалчивает, прячет, надо верить — ему есть что скрывать. Что-то очень существенное, серьёзное.

Раз по его собственной оценке это крайне важно утаить — следовательно понимает, что оберегаемый секрет несовместим с их отношениями.

Она нормальная девушка и как все мечтает о семье, детях и надёжном муже.

Надёжном! Это не финансовая составляющая. Это отношения, это стабильность и уверенность в своём мужчине.

Пусть даже не официальный союз, если есть объективные причины не заключать законный брак. Главное — любовь и убеждённость, что не предаст…

Давид не тот человек, который способен на верность и создание классического домашнего очага. Он всегда будет вне семьи. Среди друзей, женщин и развлечений. Жизнь с ним, как американские горки — вверх, вниз, обрыв, крутой поворот и зависание с ожиданием неминуемой гибели.

Это свыше сил. Лера слишком эмоциональна и ранима. Ей не справится со шквалом негативных чувств, не сможет сидеть вечерами, ждать, подозревая, что он сейчас обманывает с другой.

Она слишком его любит! И сердце лопнет от боли, если он унизит изменой.

В её случае даже проще быть любовницей — не так больно, если не придёт, всегда можно успокоить себя тем, что ночует с женой…

Дико, неправдоподобно и сложно понять — боится связывать с ним свою жизнь и жаждет поскорей расстаться именно потому что любит!

До умопомрачения и невозможности думать ни о чём другом. Умирает и рождается после его звонков… Эта шальная, ненормальная зависимость от которой пора излечиться, иначе дойдёт до сумасшествия…

Уже находится на грани безумия. Каждая встреча как психологическое испытание.

Переживает настолько мощно и сокрушающе, что после договора об очередном свидании теряет сон, пропадает аппетит, случается расстройство желудка. Иногда рвёт.

Просыпается ни свет ни заря. Внутри всё дрожит и холодеет. С утра полтора часа отмывает себя в душе. Утюжит каждую крошечную складку на одежде, чистит, и чуть ли не под лупой изучает обувь. По миллиметру наносит макияж, тщательно рассматривает и придирается к каждому неточному штриху.

Ждёт в условленном месте, а сама кое-как стоит. Волнуется так, что мокнут пальцы, трясутся и подкашиваются ноги. Пересыхает горло, шумит в ушах, грудь громыхает оглушающими толчками. Напряжение достигает критического предела.

Как только фигура Давида появляется в поле зрения — детонирует заключительный, отчаянный всплеск.

И воцаряется абсолютный выжидательный штиль. Не дышит, не слышит, не чувствует. Созерцает и ждёт… Пропускает через себя каждое движение. С каждым приближающимся шагом внутри рождаются новые живительные колебания.

Подошёл, улыбнулся, заговорил — и всё меняется. Её отпускает…

Мир феерическим вихрем радостно возвращается на место. Наступает спокойствие и стабильность, сердце выравнивается.

С каждым вдохом его энергетики организм впитывает и до предела наполняется блаженным теплом и счастьем. Лера успокаивается.

Окрылённая душа взлетает на седьмое небо — он рядом, он здесь! С ней! Он — реальность, его можно потрогать, почувствовать, понюхать!

А потом сидит опустошённая, обессиленная и апатичная, вывернув и израсходовав за несколько часов все эмоции. А Давид удивляется её спокойствию и безразличию, не зная, насколько разрушительную бурю она пережила, пока не появился он.

Глава 15. Ночь

В этот вечер Давид смёл все договорённости.

Ревновал и бесился, видя, с какой жадностью, чуть ли не капая слюной, соперник смотрит на его девушку.

Уже понял свою ошибку и запоздало жалел, что начал бахвалиться и снова подогрел страстный интерес южного мачо. Стал опасаться выйти из комнаты и оставить её наедине с активным доктором.

После ухода Эли, Давид перестал сдерживать злость. Агрессивный самец, столбящий границы своей территории и мечущий собственность, вырвался и взъярился.

Захватил девушку, ладонью спрятал лицо на своей груди, оборвал потуги вытащить на танец и заслонил от раздевающего взгляда Зураба. Рычащим голосом внятно и однозначно предупредил:

— Достаточно. Это МОЯ женщина, прибереги энергию и любезности для своей дамы.

Обменялись с хозяином квартиры хищными улыбками, больше похожими на звериные оскалы и закончили затянувшееся застолье.

Садиться Маркову за руль после обильных вливаний спиртного было нельзя. Общественный транспорт уже закончил работу, поймать дефицитное зеленоглазое такси среди ночи сложно. Оставался единственный подходящий вариант — переночевать у Зураба.

В расчёте на это Давид и задерживал Леру.

Неистово врал, что не планирует прикасаться к ней, уйдёт спать в спальню доктора, ляжет с ним на одной кровати. А девушка останется одна в соседней комнате на диване.

Лера устало согласилась, что таскаться с подвыпившим мужчиной по ночному городу в поисках такси — плохая идея. Самое разумное и безопасное — переночевать здесь.

Прекрасно понимала, что Марков специально тянул до последнего, чтоб появилась убедительная причина не отпустить её домой, а остаться на ночлег вместе. И сегодняшняя ночь, скорей всего, обогатит так называемую дружбу далеко не невинными сюрпризами.