У. Е. Откровенный роман…

Хватая на ходу бумажные стаканчики с кофе и завернутые в пакеты бутерброды, или поедая у стоек хот-доги, пиццы и сандвичи, или присев за столики «Wendy» и «McDonalds», или выбирая сувениры, книги и одежду в магазинах, они все время поглядывают на часы и нетерпеливо переступают с ноги на ногу, словно им срочно нужно в туалет или через минуту их ждет отправка на другую планету. Даже влюбленные, целующиеся на скамейках зимнего сада, похожи на пассажиров космических кораблей, встретившихся ненадолго при пересадке. Я где-то читал, что ньюйоркцы вообще ходят на тридцать процентов быстрее, чем американцы в других городах или европейцы. Теперь здесь, в ВТЦ это было наглядно – здесь спешили все, даже бармены и полицейские.

Но мой Луис двигался в этом потоке спокойным и деловитым ледоколом, не давая мне ни отстать, ни столкнуться со встречными ордами. Затем, пройдя мимо скоростных лифтов, свернул в какой-то неприметный рукав к стандартно служебной двери. Придержав эту дверь, он пропустил меня вперед, но недалеко – сразу за дверью оказался узкий тамбур личного досмотра с рамой дверного проема, как при входе в казино или в аэропортах, и с рентген-машиной, просвечивающей ваши личные вещи. Здесь же стояли еще два угольно-черных, но уже пожилых охранника и молодая охранница посветлее, испанка, вероятно, для досмотра посетителей женского пола. Эта испанка протянула мне пластмассовое корытце:

– Any kind of metal, coins, keys and cell-phone, sir. [36]

Я послушно высыпал из карманов американскую мелочь. Потом беззвучно прошел через раму металлоискателя, после чего один из пожилых черных дружески похлопал меня по карманам и бегло прошел под мышками и в промежности своими жесткими, как из гранита, ручищами.

– Any camera? [37] – спросил между тем второй.

– Не is clean, [38] – вместо меня сообщил ему первый.

36

Все металлические вещи, монеты, ключи и мобильный телефон, сэр (англ.).

37

Есть фотоаппарат? (англ.)

38

Он чист (англ.).

– Okay, you can take him, [39] – сказал этот второй моему сопровождающему и открыл стальной засов двери в глубь тамбура.

За тамбуром оказались безликий коридорчик и стальная дверь служебного лифта. Сунув мой паспорт в карман пиджака, мой поводырь вставил свою пластиковую бирку в паз сбоку от лифта и шагнул в открывшуюся дверь кабины. Но роскошью эта кабина не отличалась – глухие металлические стены, рифленый металлический пол. И поехала она почему-то не вверх, а вниз, на минус пятый этаж, где мы сразу попали во чрево этого архитектурного города-монстра.

39

Хорошо, можешь вести его дальше (англ.).

Вы когда-нибудь были в машинном отделении океанского судна? Слышали, как от напряжения и нагрузки ревут там гигантские турбины и как мелкой, зыбкой дрожью вибрирует стальная обшивка этого отсека?

А теперь помножьте этот эффект эдак на тысячу и вы поймете, о чем я говорю. В семиэтажном фундаменте ВТЦ, на его подземной территории величиной с десяток футбольных полей разместились все его инженерные, электрические и прочие службы – своя электростанция, свои системы отопления и охлаждения, то есть кондиционеры с моторами величиной с турбины Днепрогэса (и гигантским бассейном воды для охлаждения этих турбин), и своя фабрика по утилизации мусора, и склады, и ремонтные службы, и еще бог знает что…

Конечно, я не видел всех этих сооружений и служб. Но их присутствие угадывалось, слышалось и чувствовалось вокруг, как чувствуете и слышите вы в мартеновском цеху энергию и жар сталеплавильных печей, даже не подходя к ним.

Пройдя по широкому безликому коридору, мы с моим поводырем оказались в сравнительно небольшом и глухом, как бомбоубежище, зале с некрашеными бетонными стенами, вытертым линолеумом на полу и простыми плафонами ламп дневного света под потолком. Никакого мрамора, никаких украшений, архитектурных изысков и роскоши галерей над нами. Никаких зимних садов, музыки и витрин. Четыре ряда старых канцелярских столов с мониторами, на экранах которых я, идя за сержантом Вильямсом, видел то, что внимательно рассматривали сидящие за этими столами полицейские: хайвей на западной стороне ВТЦ, Либерти-стрит на юге, Чёрч-стрит и Бродвей с его церковью Троицы на востоке. То есть все улицы и площади, окружающие «близнецов» Всемирного торгового центра, а также все подъезды к его гаражам, отелю «Мариотт», Всемирному финансовому центру, Бирже и Федеральному резервному банку, плюс «The World Trade Center Plaza» – гигантскую внутреннюю площадь ВТЦ с многотонным золотым глобусом, парящим над чашей огромного фонтана. И еще – все внутренние холлы, залы, променады и вестибюли ВТЦ с их сотней, если не больше, магазинов, магазинчиков и кафе. Даже зимний сад с влюбленными парами, целующимися на скамейках…

При этом каждый из наблюдателей мог с помощью «мышек» и клавиш своего кийборда поворачивать видеокамеры, установленные в секторе его обзора, наезжать трансфокатором на заинтересовавший его предмет или лицо и фиксировать это изображение в памяти компьютера. И они наезжали, то есть укрупняли объекты своих наблюдений, следили за ними объективами видеокамер, передавали с экрана на экран и, поднеся ко рту крохотный микрофон, негромко командовали:

– Sector 67 B. That tall man in a blue jacket… Follow him… [40]

40

Сектор 67-Б. Этот высокий мужик в голубом пиджаке. Последи за ним… (англ.)

– Sector 41 F. A woman in yellow skirt. She is looking too fat to me. Check her out… [41]

Собственно, ничего удивительного в работе этих людей не было. Если у нас в России каждый банк и казино оборудованы теперь видеокамерами, контролирующими все и вся, что к ним приближается, то в таком монстре, как ВТЦ, просто обязана быть служба безопасности – особенно после знаменитого взрыва, устроенного здесь в 1993 году арабскими террористами, которые спокойно и открыто заехали в подземный гараж ВТЦ на микроавтобусе, начиненном динамитом, и взорвали его с помощью дистанционного управления. Поразило меня как раз другое: сравнительно малая величина этого оперативного зала и далеко не самый современный вид здешней аппаратуры. Во всяком случае, у нас в оперативном зале на Петровке, 38, оборудование ничуть не хуже, хотя наши менты все время жалуются, что это уже прошлый век.

41

Сектор 41-Ф. Женщина в желтой юбке. Она подозрительно толста. Проверь ее… (англ.)

То есть американцы были в своем амплуа: наверху – шик, блеск, XXIII век, а внизу, в трюме, – старенькие мониторы и компьютеры, дешевые канцелярские столы, банки с кока-колой, бумажные стаканы с недопитым кофе и картонные коробки с недоеденными кусками пиццы…

Зато в глубине зала, на возвышении, похожем на кафедру, где за своими компьютерами и мониторами сидели два супервайзера, то есть руководителя этого НП, меня ждал настоящий сюрприз. Я даже остановился, не поверив своим глазам: одним из этих «супервайзеров» была Кимберли Спаркс! Да, да, та самая рыжая Кимберли, канадская фотожурналистка, которая в Чечне две недели строила мне глазки, а на поверку оказалась никакой не журналисткой, а шпионкой: по вечерам в Ханкале она сдавала свою фототехнику начальнику штаба нашего полка и просила для сохранности запереть эти камеры в сейфе его кабинета, а утром забирала свои «Кодаки» и «Пентаксы» и таскала их по всему штабу на себе – до тех пор, пока я не обратил внимание на то, что она постоянно что-то нашептывает в них. Я заставил начштаба открыть мне его сейф, вскрыл эти «Кодаки» и «Пентаксы» и обнаружил в одном из них портативный радиопередатчик. То есть эта сука круглые сутки транслировала чеченским боевикам все наши штабные разговоры! Конечно, мы тогда повязали ее, и она получила шесть лет – вопреки всем протестам канадского посольства!

Но теперь – сколько же прошло? Всего четыре года, а она – вот где! В Америке! И еще лыбится, глядя на меня из-за своего стола с высоты этой руководящей «кафедры»!

– Hi, Poll! Nice to see you! [42] – сказала она и повернулась к сидевшему рядом с ней пятидесятилетнему мужику с короткой стрижкой и утомленными темными глазами на крупном лице. Я обратил внимание на его костюм – отличный, если не «Версаче», то «Валентино», и прекрасная белая рубашка с темным галстуком. – John, – сказала она ему, – here is Mister Chernobilsky – the one, who arrested me in Chechnya. [43]

42

Привет, Пол! Рада видеть тебя! (англ.)

43

Джон, это тот самый Чернобыльский, который арестовал меня в Чечне (англ.).

– Well, – усмехнулся тот. – I think you owe him. Take him upstairs to the Windows… [44] – И повернулся ко мне: – Welcome to USA, sir! [45]

«Окнами» оказался ресторан «Windows to the World» – «Окна в мир» на 107-м этаже ВТЦ.

Вид отсюда был и впрямь на весь мир – внизу, нет, далеко внизу лежал весь Нью-Йорк от Бруклина и Атлантического океана на юге до зелено-холмистого Вестчестера на севере, бесконечно плоского Нью-Джерси за Гудзоном на западе и длиннющего, как двухсоткилометровый краб, острова Лонг-Айленд на востоке. Даже самые знаменитые нью-йоркские небоскребы Эмпайэр-стэйт-билдинг, Пан-Ам и Рокфеллер-центр казалисьс этой высоты простыми фигурками на шахматной доске. Да что Рокфеллер-центр! Вертолеты пролетали ниже окон этого ресторана, просто под нашими ногами! От этого захватывало дух и казалось, что ты находишься на капитанском мостике флагмана всего мира, что отсюда, с этого мостика люди действительно руководят нашей планетой…

44

Я думаю, ты его должница. Возьми его наверх, в Окна… (англ.)

45

Добро пожаловать в США, сэр! (англ.)