Уайклифф разрывает паутину

Берти теперь лишь устало оправдывался.

– Сюда я попал совершенно случайно. Увязался за школьным приятелем, у которого был передвижной домик, когда ему вздумалось объехать побережье Девона и Корнуолла. Здесь мы встретились с Элис…

– Когда вы узнали, что она родственница Генри Рула?

– Только много недель спустя. Я стал потом приезжать сюда время от времени на выходные, и однажды это сорвалось у нее с языка в случайном разговоре. Однако я не понимаю, почему это должно было меня хоть как-то волновать?

– Хороший вопрос, мистер Харви, но к нему мы вернемся потом. – Уайклифф открыл свой «дипломат» и достал фотографию совершенно голого Берти, найденную в спальне Хильды. – А для начала не объясните ли нам, откуда у Хильды вот это?

Испуганное изумление Берти трудно было передать. Он не сразу сообразил, как себя вести. Потом издал смущенный смешок и тоном человека, который уверен, что уж мужчины-то его поймут, сказал:

– О, это так, глупая шутка.

– Хороши шутки с малолетней сестренкой жены! – выпалил Керси.

– Вы в самом деле находите шутку удачной? Возможно, вы правы. Дело в том, что я подумывал сделать фотографию своей профессией. Мне нужен был хотя бы какой-то шанс вырваться из всего этого! – воскликнул он, окидывая ненавидящим взглядом комнату. – Так вот, я решил поупражняться с обнаженной натурой, сделать серию актов, и попросил Хильду попозировать мне. Она сказала, что согласится, если сначала снимет меня.

– И она сдержала слово?

– А вы встречали женщин, которые держат слово? Нет, она пошла на попятную.

Уайклифф покачал головой.

– Изобретательно, но неправдоподобно, мистер Харви. Хорошая ложь всегда проста. Однако и к снимку мы еще вернемся. – Он снова запустил руку в «дипломат» и выудил карандашный набросок Хильды с картины Писсарро. – Взгляните-ка на это! Перед вами копия, а оригинал был нами найден в комнате Хильды. Вам знаком этот рисунок?

– Нет, – ответил Берти, изучив набросок.

– А вот это? – инспектор протянул копию письма из Национальной галереи.

Харви взял из рук Уайклиффа листок, непонимающе глядя на его.

– Нет, хотя все это очень странно.

– Вам что-нибудь известно об обстоятельствах, при которых Хильда это нарисовала?

– Нет.

– На вашем месте стоило бы проявить осторожность, мистер Харви, – сказал Уайклифф, забирая у него копии. – На письме и рисунке есть отпечатки пальцев, а теперь мы имеем и ваши на этих листках.

Берти свел ладони вместе и положил руки на стол перед собой. Держался он неплохо, но напряжение проступало.

– Неужели вы думаете, что это я посоветовал ей обратиться в музей? Совершенно очевидно, что никто не может дать заключение о картине по такому приблизительному наброску.

– Никто и не предполагает, что она предварительно консультировалась с вами, но скажите: она показала вам ответ из галереи?

Харви уставил взгляд в стол, лицо его еще более помрачнело, щеки казались ввалившимися, но ему, однако, удалось изобразить виноватую улыбку.

– У припертого к стенке выбор невелик… Да, она показала мне письмо.

– Как она вам его объяснила?

– Сказала, что видела такую картину, выполненную маслом, и захотела узнать, подлинная ли она и сколько может стоить.

– Интересно бы знать, где она ее видела, – бросил Керси небрежно.

– Стало быть, – сказал Уайклифф, – после недолгих уговоров она привела вас в спальню Агнес Рул и показала картину на стене.

Берти резко откинулся на спинку кресла.

– «Добро пожаловать в мой гостеприимный дом», – сказал паук мухе.

Уайклифф и бровью не повел.

– Никто не пытается заманить вас в ловушку, мистер Харви. В этом нет необходимости. Нам известно, что в тот период вы с Хильдой приходили к Агнес Рул, по меньшей мере, дважды. Агнес время от времени меняла обстановку у себя в комнате и ненужные вещи отправляла на хранение в старую маслобойню. Когда же она совсем одряхлела и Джейн Рул стала потихоньку распродавать кое-что из мебели, чтобы на вырученные деньги содержать ее, у вас появился доступ к хранилищу. Советую хорошенько подумать над этим, мистер Харви.

Воцарилось долгое молчание. Тишину нарушали лишь тиканье маленького будильника на столе Берти Харви да стук дождевых капель в оконное стекло. Сквозь струи воды на нем Уайклиффу была видна вышка для прыжков, нависавшая над бассейном подобием призрачной конструктивистской скульптуры.

Уайклифф заговорил первым:

– Теперь нами точно установлено, о какой картине идет речь. Именно с нее Хильда сделала свой набросок.

Он достал журнал, открыл на нужной странице и положил на стол перед Берти.

– Владелицей обоих этих полотен была миссис Мелвилл-Трис из Аллестон Мэйнор. В ее дом попала бомба во время авианалета на Плимут.

Берти бегло окинул взглядом репродукции и оттолкнул журнал от себя.

Уайклифф продолжал:

– В неразберихе после налета картины были украдены, и с тех пор их никто не видел. У семьи Мелвилл-Трис были общие дела с Генри Рулом. Он, в частности, помогал им вывозить имущество из разрушенного дома. И вот теперь одна из картин всплыла среди оставленного им наследства, но только для того, чтобы снова исчезнуть…

Керси придвинулся ближе к Берти и заглянул ему прямо в глаза.

– Куда бы это она могла подеваться, а, мистер Харви? Вы случайно не знаете?

Харви вперил взгляд в бумаги на своем столе. Потом глухо сказал:

– Ну хорошо! Хильда действительно рассказала мне о картине, когда поняла, что в Национальной галерее ей ничем не помогут. Я дважды ходил с ней уламывать старушку, но она ни за что не соглашалась расстаться с этой вещью… – он прервал размеренный рассказ, чтобы воскликнуть: – А что, вы скажете, я не имел на это права?! Насколько мне было известно, она могла поступать со своим имуществом, как ей заблагорассудится.