Убить Бенду
Шрифт:
– Разойдись! Разойдись! – Дойдя до Бенды, он хмуро оглядывает невысокую фигуру с головы до ног. – Деньги раздаем? И по сколько на рыло? Мне вдвойне!
Бенда оглядывается:
– Всем только золота надо? А полечить никого не требуется?
– Полечи сам себя! – Стражник выразительно стучит себя по лбу и протягивает руку: – Ну?
Когда Бенда возвращается, в трактире не протолкнуться. Многие стоят или сидят на полу. Но Бенде освобождают скамейку, после чего окружают со всех сторон. Первым опять дедок в разодранном кафтане. От него несет вином,
– Мне бы новый плащ, теплый, а то на дрова денег не хватает, на уголь тоже, а старые кости так ломит...
– Да ты бы постеснялся, прошлого дня ведь уже клянчил! – взывает из толпы пожилая женщина. – Оставил бы другим!
– Ты откуда знаешь, карга? – огрызается старик. – Сама вчера, небось, тут же и была!
– Ну и была! – запальчиво кричит женщина. – Да я на другое просить пришла!
Кругом смеются.
– Берите, берите. – Бенда сыплет золото в протянутые руки. – Купите себе и плащ, и вина, и что хотите. Не стесняйтесь, берите...
– Да кто стесняется?! – орет та же тетка.
Все снова смеются.
На следующий день Бенда спускается в полный зал, так что не удается и позавтракать. До самой ночи Бенда раздает деньги.
C утра у трактира теснится толпа, люди волнуются и ждут, покрикивают, заглядывают в щели запертых ставен, стучат.
– Они скоро снесут двери, – озабоченно встречает Бенду Жанна. – Что делать? Не могу же я брать с них деньги. А из-за них не приходят нормальные посетители.
– Скажи, что меня нет. – Бенда, прихватив краюху хлеба, скрывается в кухне – выходит через задний двор, узким переулочком.
Жанна уставилась на дверь. Сказать? Им? Она подошла к окну, открыла ставни – и отскочила: в проем ввалился лысый мужик с кучерявой рыжей бородой.
– Просим прощений, мадам. – Упавший поднялся, отряхнулся, надел и снял войлочную шляпу, поклонившись. – Затолкали. Мне бы господина Бенду увидеть, если не возражаете.
– Я не возражаю, только Бенды нет, он ушел с утра пораньше.
– Как нет? – удивился рыжебородый. – Я с самой ночи караулю – мимо меня и муха не пролетела, клянусь мамой!
– Можете проверить. – Жанна махнула рукой в глубь трактира.
Лысый двинулся к лестнице, по дороге заглянул на кухню.
Девушка подошла к окну, в которое с улицы смотрели, прислушиваясь к разговору, несколько человек, высунулась поверх их голов и крикнула:
– Бенды нет! Он ушел рано утром! Будет только вечером!
Возмущенный гул был ей ответом.
Появился рыжебородый и, приподняв шляпу, улез в окно, отодвигая других.
– Запирайте ж, мадам, пока я их держу, а то ж так и попрут. – И сообщил в толпу: – Нету, нету его!
Жанна захлопнула ставни. Снаружи толпа волновалась и шумела. К полудню большая часть разошлась, но все вернулись к вечеру, когда хозяйка отперла двери. Девушка целый день отмывала зал после прошлых посещений. Пол был заплеван, кругом валялись огрызки, обрывки одежды, клочья волос. Вдвоем
со служанкой Жанне удалось привести трактир в приличный вид.Поместились не все, десятки просителей остались на улице. Там они тревожно галдели, опасаясь, что на них не хватит золота. Жители окрестных домов ругались, кидали из окон старую обувь, лили воду и помои. Ничего не помогало: толпа не рассасывалась, продолжала осаждать трактир Мамы Ло.
Бенда возвращается, когда уже темно. Опускается на скамью, приваливается к стене, прикрывает глаза. Сквозь толпу проталкиваются Жанна со служанкой.
– Возьмите подносы или большие миски и разнесите всем по паре монет. – Бенда кладет руки на стол, из-под ладоней начинает струиться золото.
Девушки подставляют под поток подносы, миски, корзины и начинают раздавать деньги в жадно протянутые руки.
– А почему это Люсите столько же, сколько мне? У меня пятеро детей, а у нее всего трое! Безобразие!
– Вчера давали сколько просишь, а сегодня раздают!
– Можно еще?
– Да не толкайтесь же!
– Убери руки, ты уже взял свое, грязный нищий!
Кто-то уходит, получив деньги, кто-то остается, недовольный. Когда Жанна возвращается за очередной порцией золота, Бенда спит.
– На сегодня все! – крикнула она, когда последняя монета исчезла в чьих-то грязных пальцах.
– Мы еще не все получили! – ответили из толпы.
– Как вам не стыдно?! – Жанна в гневе кинула миску на пол, и дерево треснуло. Те, кто стоял рядом с ней, отодвинулись. – Бенда третий день раздает деньги, а вы даже поспать не даете! Не видите, он устал! А ну пошли вон! Вы все получили хотя бы по два золотых! И если еще кто посмеет возмущаться в моем трактире, я позову стражу и не разрешу Бенде раздавать здесь деньги, ясно вам, негодяи?
Кто-то устыдился и ушел, но большинство оставшихся ответили возмущенным гулом.
– Нахалка! Грубиянка! – крикнула женщина в красной атласной косынке и простом платье. – Думаешь, раз господин Бенда разрешает тебе жить в его доме, так ты уже можешь тут распоряжаться? Сама иди вон, мы без тебя разберемся!
– Точно, да, разберемся! – загомонили недовольные. – У него деньги в рукавах! Давайте возьмем! Он не будет против!
– Только посмейте! – Жанна схватила со стола медный поднос и встала, загораживая Бенду.
Бенда спит, прислонившись к стене. Испуганная служанка забилась под лестницу. На Жанну наступали, но пока никто не решался напасть на нее.
– Небось полный пояс блестящих золотых. – Какой-то молодой нищий потыкал Бенду в живот. Зазвенел поднос, и парень с воем отдернул руку по которой Жанна
изо всей силы рубанула ребром медного листа. – Убили! – завопил он, тряся рукой.
– Убрать ее! – Толпа сомкнулась над Бендой. Визжащую от злости Жанну выкинули из круга, несмотря на то что она быстро работала своим кухонным оружием и многие получили синяки и шишки. Десятки рук шарили по Бенде, ощупывали и рвали одежду стараясь первыми добраться до заветной груды золотых.