Убить героя
Шрифт:
Чтобы хоть как-то повысить свой совсем рухнувший боевой дух, Шун призвал из пространственного кармана меч и принялся изучать причудливую вязь на рукоятке. Потом осторожно погладил слегка изогнутое лезвие. Казалось, что оно приглушенно мерцает в полумраке комнаты. Настоящее духовное оружие! Еще месяц назад он и помыслить не мог, что заполучит такую бесценную вещь. Как тут не верить словам Анхеля, что непроявленный способен всего за три года сделать человека влиятельным чиновником? И не где-нибудь, а в самой Столице… Интересно, а этим мечом можно отразить удары Стального Пса? Миро, конечно, сказал, что о таком думать рановато, но все же… Если предположить, что он успеет набрать нужную форму к битве, если он пройдет отбор и выступит на трех кругах, если его допустят в Цитадель… Если удача будет благоволить ему и
На миг перед внутренним взором Шуна нарисовалась очень яркая, красочная картинка: он стоит на арене с обнаженным мечом, а прямо перед ним на коленях — Стальной Пес. Поверженный, лишенный статуса. Да, поединки в Столице запрещены, но это будет не дуэлью, а правосудием. Он поможет Миро раскрыть все грязные секреты Пса, они вместе скинут его с недосягаемой вершины прямо в грязь. Каждый житель Столицы… да что там Столицы! Каждый человек в этом мире увидит, что из себя представляет лучший из лучших. Каждый плюнет в его сторону, нарекая новым "позорным принцем". А потом Пса протащат до самых ворот Столицы и выкинут, как мусор. И это будет правильно. Потому что он это заслужил! Легкая улыбка тронула губы Шуна, он закрыл глаза и вздохнул. То, что он налажал один раз, еще и по чужой вине, совсем не значит, что он будет лажать и дальше. Судьба преподнесла Шуну еще один шанс, и он воспользуется им по полной! Так, в обнимку с мечом, Шун и задремал.
Проснулся он уже затемно, сел в кровати и зажег огонь в небольшой прикроватной лампе. С улицы в приоткрытое окно долетали пьяные крики, песни и смех. Видимо, в трактире что-то праздновали. Стоило Шуну подумать о еде, как желудок заурчал. Никаких припасов у него отложено не было, а с кухни с ужином не торопились, что лишний раз доказывало, что внизу кто-то закатил гулянку. Возможно, чья-то гильдия сорвала куш на ночной охоте и теперь отмечала это событие. Или в трактир пожаловали просветленные, спустившиеся в мир ради подготовки к Турниру. Интересно, если кухня решила сначала накормить всех пришлых да тех постояльцев, что явились в трактир сами, то когда дело дойдет до разноса заказанных блюд по номерам?
Шун прогулялся по комнате, размялся, посмотрел на улицу. Его окна выходили на городскую стену и лес, что раскинулся на горизонте сплошной полосой. Сразу за лесом начинались горы, но отсюда были видны лишь ближайшие верхушки, на которых горели одинокие огоньки. Главный вход в гостиницу находился с другой стороны, в эту же улочку выходил черный, который использовали крайне редко. Сейчас рядом с ним стояли два официанта и еще какой-то человек. Они весело обсуждали последние городские новости и периодически прикладывались к общей бутылке. Судя по всему, в празднике участвовали еще и работники…
Шун вздохнул, понимая, что ужина в номер может и не дождаться, растянулся на кровати. Полежав так какое-то время, он все же оделся и вышел в коридор, закрыв комнату на ключ и сунув его в пространственный карман. Денег у него достаточно, можно выбрать сейчас что угодно, забрать ужин с собой в комнату, а с уже оплаченными заказами разобраться завтра к обеду, когда работники трактира придут в рабочее состояние.
В трактире было не протолкнуться. Шун поймал одного из официантов и спросил, что же такое тут празднуют. Тот ответил, что у хозяина гостиницы день рождения. "Ну, это все объясняет", — подумал Шун и пошел к стойке заказов. Он выбрал из того, что уже было приготовлено, работник стойки отлучился на кухню всего на пару минут, вернулся с горшочком тушеного мяса и половинкой хлеба. Шун подумал и попросил бутылку красного вина. Уж если гулять, так гулять. Поблагодарив работника, он положил все это в пространственный карман и направился обратно в комнату, но тут его внимание привлек высокий девичий голос, затянувший лиричную песню. Молоденькая певица была очень хороша собой: миниатюрный рост, длинные льняные волосы, изящные черты лица и блестящее платье с глубоким декольте. Пела она хорошо, и Шун остановился, заслушавшись. Остальные посетители трактира также оторвались от своих дел, разговоры быстро умолкли или существенно сбавили громкость. Когда девушка допела свою песню и сорвала шквал оваций, Шун почувствовал, что кто-то пристально
на него смотрит. Ощущение было очень ярким и неуютным. Шун огляделся, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, но ничего и никого подозрительного не заметил. Девушка начала новую песню, веселую и ритмичную, несколько посетителей, молодых и не очень, повскакивали со своих мест и принялись танцевать прямо между столов. Неприятное ощущение в груди Шуна стало сильнее и тревожнее, словно наблюдатель был настроен к нему враждебно. Шун еще раз медленно обвел взглядом помещение и вдруг заметил за дальним столиком бледное лицо. Два больших, блеклых, словно линялых глаза смотрели прямо на него.С их встречи на реке прошел уже почти месяц, но Шун тут же узнал наблюдателя и неосознанно сделал шаг назад. "Успокойся, — подумал он. — Здесь полно народу, он ничего тебе не сделает. Да и ты уже не тот, что месяц назад. У тебя есть…" Шун запоздало понял, что оставил меч на кровати и, в случае чего, призвать его не получится. Он пошел к лестнице, стараясь не срываться на бег, и машинально хлопнул себя по груди.
— Твою ж… — процедил Шун сквозь зубы, поняв, что шнурок с клыком также остался в номере.
Он быстро поднялся на третий этаж и поспешил к своей комнате, которая располагалась в самом конце коридора. Когда до нее оставалось всего несколько метров, из номера впереди вышел широкоплечий боец. Он что-то весело насвистывал себе под нос и шел прямо по центру коридора. Шун чуть подался вправо, чтобы обойти его, когда в спину прилетело:
— Арни, задержи-ка этого милашку.
Боже, он даже оттенки этого голоса запомнил с удивительной точностью…
Боец хмыкнул и, словно между делом, сгреб Шуна в охапку. Шун поморщился, потому что от здоровяка разило перегаром. Боец тряхнул его за шкирку и легко развернул в сторону говорящего.
Бледнолицый подошел и криво осклабился, рассматривая Шуна все с той же неприязнью.
— Кажется, у нашего принца появился спонсор. Смотри-ка, и приодел, и прикормил. И отмыл. — Он протянул руку и до боли сжал подбородок Шуна. — Ну, не пропадать же такой милой мордашке.
Боец за спиной довольно гоготнул, и от этого смеха по спине Шуна пополз холодок. "Чего ты привязался ко мне?! — вопил он в голове. — Что тебе от меня нужно?!" Открывать же рот он не спешил, боясь, что это лишь обострит ситуацию.
— Думаю, он будет не против обслужить и нас. — Бледнолицый попытался сунуть пальцы Шуну в рот, но тот сцепил зубы и кинул на него хоть и испуганный, но полный злобы взгляд. — Как он тебе?
— Сойдет, — еще громче загоготал боец.
Он толкнул Шуна к стене, а когда тот пребольно ударился спиной и упал, — присел рядом и потянул его за ногу. Но на этот раз Шун не собирался сдаваться так рано. Он отчаянно пнул здоровяка в грудь и перекатился, как только его ногу отпустили, вскочил, принимая боевую стойку.
— О, нас ждет представление, — довольно хохотнул бледнолицый, отходя чуть дальше.
Приемы, которым его обучил Миро, здорово помогли Шуну, но и их хватило ненадолго. Разница в силе, как физической, так и духовной, была ощутимой, однако Шуну все же удалось вывести бойца из себя. Он растерял былое спокойствие и хорошее расположение духа, как только понял, что легкая мишень не такая уж и легкая. Каждый его удар был наполнен недовольством и досадой, он терял концентрацию, и это позволило Шуну продержаться еще несколько минут.
— Арни-Арни… Ты меня разочаровываешь, — вздохнул бледнолицый. — Не можешь завалить такую мелюзгу. Прикончи его уже, смотреть на вас противно…
Боец ощерился. Он как раз уложил Шуна на лопатки и заблокировал обе его руки, скрутив их за спиной жертвы. Ему открылась довольно тонкая, абсолютно незащищенная в данный момент шея, и боец потянулся к ней свободной лапищей…
— Да твою ж мать… — зло процедил сквозь зубы бледнолицый, когда тот застыл. — Вы издеваетесь…
На этот раз исполнитель грязной работы даже не удосужился как-то объяснить резкую перемену в своем настроении. Он просто грузно поднялся, перешагнул через свою несостоявшуюся жертву и пошел к лестнице. Шун осторожно проверил, не вывихнули ли ему плечо, и смахнул кровь с разбитых губ. Он не спешил подниматься, напряженно смотря на бледнолицего и ожидая его дальнейших действий. Тот же стоял в паре шагов от него с каким-то непонятным выражением лица. Потом фыркнул: