Убить. Забыть. Любить

Кап.

И худощавого, молодого Исаба жалко не было. Он заслужил своей смерти каждым своим вздохом.

Кап.

Я осторожно и бесшумно двигалась вперед, пока, наконец, не достигла толстенной, обитой золотыми полосками двери, за которой находился тот, кто мне был нужен.

Дверь оказалась закрыта, но не заперта.

Кривая усмешка тронула мои губы - этот тоже ничего не боится, чувствует себя, как дома. Что ж, мне же лучше. Осторожно, чтобы петли не заскрипели, я приоткрыла одну тяжелую створку и скользнула внутрь. И тут же скривилась от отвращения: воздух пропитался похотью и винными парами. На кровати под шикарным расписным балдахином - уже покрытом пылью - угадывался комок из сплетенных человеческих тел.

Убивать шлюх у меня не было никакого желания, потому я заранее должна была понять, куда следует нанести удар.

Один единственный.

И как сделать так, чтобы девушки не заорали и не перебудили всю стражу.

Я осторожно подошла к кровати и медленно, кончиком лезвия, подняла покрывало, одновременно занося вторую руку с кинжалом.

Но её перехватили.

Проклятый Транка всегда был весьма ловок и быстр, благодаря толике крови оборотня, с которым когда-то гуляла его прабабка. Вот и тут инстинкты и сноровка не подвели его.

Мы упали на пол и начали бороться.

У меня было всего несколько мгновений, прежде чем он окончательно пришел бы в себя от пьяного сна и вспомнил, что может позвать на помощь; или его девки вспомнили об этом. А с встревоженными защитниками одной мне не справиться. Да и с молодым мужчиной, пусть и ошалевшим от неожиданности, было сложно совладать. Вот он уже заламывал мне руку, и я понимала, что скоро все может быть кончено. Не в мою пользу.

Но в дверь скользнула тень.

Кар-матиш, которого я не звала с собой, одним прыжком преодолел несколько метров, упал сверху на Транка и уколом своего хвоста полностью лишил его подвижности.

А потом стащил мужчину с меня и методично начал рвать на части.

Проснувшиеся шлюхив ужасе забились в угол кровати, но я направила на них арбалет:

– Только пикните - убью.

А сама стояла и молча смотрела на то, как уничтожают убийцу моей души, наслаждаясь каждой каплей крови, брызгающей в мою сторону....

Я проснулась и резко села, пытаясь отдышаться от кошмара - даже не кошмара, а воспоминания - который столь часто снился мне на протяжении последних нескольких месяцев. Сорочка промокла от холодного пота, и я задрожала.

Укуталась в ставшее ненадежным сообщником одеяло, встала с кровати и подошла к окну.

Моя комната, располагавшаяся в крыле прислуги, была небольшой - только и помещался что стол, кровать, сундук для вещей, да таз с кувшином, заменявший мне ванну.

Но она обладала одним несомненным достоинством - огромным окном, чуть ли не во всю стену.

Я одернула тяжелые портьеры и уселась перед этим окном в своем коконе. Занимался рассвет. В этой гористой, северной местности, обращенной всем своим существом к зиме, холоду и морю, он был, поистине, потрясающим зрелищем. Солнце поднималось где-то восточнее; нам же доставалась белесая розовая дымка, будто подсвеченная благословенными искрами, которая, сначала украдкой, а потом все четче, проявляла гладь моря, серые скалы и едва видимые из моей комнаты верхушки деревьев.

Я вздохнула.

Эти кошмары стали естественной расплатой за мои действия. Другая расплата поджидала меня на всех перекрестках дорог, и будет поджидать всю мою жизнь, если я не придумаю, как окончательно уничтожить собственного родственника.

Энит аль Самар, убивший не только короля -моего отца, Сапо аль Мант`аро, но и всех его детей, за исключением меня, избежал подобной участи в ту ночь только потому, что отлучился вместе со своей женой в соседнее государство, о чем я знать не могла. Но вот его сыновья, чьими руками и было совершено злодейство, не избежали наказания. И теперь те покоились в фамильном дворцовом склепе, занимая места, которые им не принадлежали.

Мою же семью - их мертвые тела - поправ все правила и традиции, сожгли. И пепел развеяли по ветру над тем утесом, куда мы с братьями сбегали детьми, чтобы полюбоваться темным, бескрайним и бурным до самого горизонта морем.

Я часто думала - могло ли быть так, что трагедии не произошло? И понимала, что её можно было бы избежать - и не тем способом, что согласиться на грандиозные, но совершенно безумные планы аль Самара, но тем, что вовремя разглядеть в дальнем родстве и замыслах завистливого и угрюмого герцога опасность. Но история наших миров не приемлет сослагательного наклонения.

Пришедший изначально с миром и далекими матримониальными планами, а затем и с жестким требованием выдать как можно скорее замуж за его сыновей Исаба и Транка принцесс и, в качестве приданного, обеспечить герцогство Самар продовольствием и воинами, Энит не смирился с твердым отказом моего отца. Он лишь сделал вид, что окончательно покинул королевство; сам же подготовился и вновь пришел в наш дом, уже тайно. Он нашел слуг, охочих до денег, и с их помощью усыпил не только стражу, но и королевскую семью. А ранним утром, пользуясь все еще действительным доступом, проник со своими сыновьями во дворец и натравил старшего на королевскую чету и наследников - моих братьев. Тем даже не был предложен честный бой - им перерезали горло во сне. По случайности, принцессы тоже не пережили ту ночь. Юные девушки, мучимые дурными предчувствиями, вошли в спальню родителей именно в тот момент, когда творилось злодеяние. Энит выстрелил в них, смертельно ранив, поскольку испугался, что те поднимут крик раньше, чем вся стража будет перебита.

Тогда я не знала еще всех подробностей - по крупицам я собирала их позже.

Но тогда я почувствовала, что небо рухнуло на мою землю.

Тогда начало гаснуть мое ожерелье, впитавшее силу рода - мой оберег, показатель принадлежности к королевской семье и моя уверенность в будущем.

Пусть я и отличалась от своей семьи, но любила их безумно, так, как не любила ни животных, ни прекрасный мир, что меня окружал, ни свое занятие. Они были самыми близкими мне людьми - моими друзьями, моей защитой, моей стеной, убежищем и душой.

Я всхлипнула, вспоминая обожавших меня родителей - мудрых, спокойных и добрых, но в то же время достаточно жестких, чтобы удерживать довольно пеструю толпу придворных и горожан. Моих братьев Пьетра и Сонаса, с которыми нас связывали и детские проказы, и подростковые тайны, и грандиозные планы. Малыша Дариша, освещавшего дворец своим переливчатым смехом. Нежных и потрясающе красивых сестер, грезивших о великой любви и такой же дружной семье, как была у нас. И за этих людей я убила драгоценных сыночков аль Самара. И если бы у меня была возможность, то убила бы их снова, не надеясь ни на высший, ни на людской суд.

Я знала, что Энит вернулся во дворец в тот же день и долго выл над телами своих сыновей.

Я знала, что он поклялся найти меня во что бы то ни стало, и не просто уничтожить, но сделать мне настолько больно, как не делал никто и никогда - хотя боль сильнее, чем я уже испытала, вряд ли можно было придумать.

Я знала, что он пообещал огромные деньги наемникам и многочисленным магам, если те найдут меня и доставят к нему, а еще лучше - убьют с возможностью оживления некромантами, чтобы он мог уничтожать меня снова и снова, то вырывая мои кишки, то сжигая на костре на потеху публике.