Убийца

На улице сопровождающие разбежались, исчезнув в подворотнях и переулках, поэтому остались только ряборожий плосконос и ещё один, скрывающий лицо за серой тканевой маской.

Улицы казались абсолютно пустыми, лишь кое где встречались подметальщики, скребущие мётлами дорогу, да позёвывали девицы у считанных дверей. На нас никто не обращал внимание.

Ну, почти никто. Один раз из переулка слева донеслось подозрительное шуршание, стук и тихий вскрик. А чуть позже, уже на спуске в порт, от стены покосившегося дома с намалёванным на дверях якорем, отделились двое. Крепкие, в кожаных штанах и жилетах на голое пузо. Четверо мужиков их не смущали, потому как оба пялились на Вайолетту и шагали прямиком к нам. Попадаются и Поне любители бесплатного женского тела. Вообще-то такие везде попадаются.

За спинами бандюков появились серые тени и обоих быстро утащили в переулок. Никто даже не пикнул.

– Хорошо работаете, - одобрил я. Вайолетта испуганно взиравшая на быструю расправу, после этой фразы с ужасом уставилась на меня. Сигон только успел открыть рот.

– Дык стараемся, - рябой свистнул через редкие зубы и получил в ответ такой же короткий и тихий свист. – Усё, дальше нам дороги нема.

– А что, опасность миновала? – Вайолетта прижимала самострел к груди.

– Дык, а нежели она была? – ухмыльнулся сопровождающий и отдал мне сумку. Его компаньон в маске вернул вещи Сигону. – Так, шантрапа хулиганская…А к мокрым нам никак не можна. Тёрки у нас.

Какие могут быть «тёрки» у фернимарских топтунов и пиратов Слёз Дракона, я понятия не имел. Да и желания выяснять –тоже. Потому, просто подмигнул и пошёл в сторону больших деревянных ворот, обе створки которых скрепляла массивная цепь. Впрочем, всё равно оставалась щель, достаточно широкая, чтобы через неё проехал конный.

За воротами на лавке спал охранник. Ну, а может и не спал, учитывая, что чуть раньше здесь провели наших коней. Дальше дорога круто уходила вниз и там, среди тёмных зданий, различался блеск воды.

Пристань на Красном озере не впечатляла. Особенно, если сравнивать её с портом Олдораба или Оззуна. И я даже не упоминаю морские ворота Портейна, куда заходили настоящие красавцы, способные преодолеть сотни миль океанских путей.

Здесь всё выглядело много скромнее: полоса деревянного причала на мощных стойках, дюжина подъёмных перекладин, три приземистых сарая для хранения рыбы и два двухэтажных здания: трактир и спальный дом. У причала покачивались пять бекасов и десяток рыбачьих лодок.

– И куда дальше? – тихо и неуверенно спросил Сигон. – И кто все эти люди, вообще?

– Сочувствующие, - туманно ответил я. – Идём пока вниз, а там уже разберёмся, куда и зачем.

Если у ворот было тихо, то чем ниже мы спускались, тем различимее становился специфический шум, доносящийся от трактира. Кому-то явно били морду, кто-то орал задорное, про русалку и черепаху, а кого-то просто тошнило у стены. Впрочем, все веселящиеся уже находились в том славном состоянии, когда не рискуешь далеко отходить от двери трактира. Чтобы не потеряться.

– Надеюсь, нам – не туда, - мотнула головой Вайолетта. Её лицо, при виде пьяных матросов, уже не отражало ужас, как прежде. Отвращение – да, но хорошо заметно, как девица пообвыклась.

– А как я на это надеюсь! – сказал я, осматриваясь. Кору вроде знал, что делает. Едва ли бы он стал посылать нас к капитану, который усасывается до морских чертей в шумном трактире.

– А вон то – не наши лошади? – спросил Сигон, вытягивая шею и указывая пальцем в сторону. Сейчас, как никогда, стало ясно, насколько граф ещё юн. Впрочем, симпатии к нему это не прибавило.

– Наши, - кивнул я. – Идём.

Животных привязали к деревянной ограде причала. Рядом с ними уже стоял зевающий матрос и чесал затылок. Видимо силился понять, откуда тут появились эти четвероногие штуки. Насколько мне было известно, большинство водоплавающих крайне не любили передвигаться верхом. И лошадей терпеть не могли.

– Руки убери, - сказал я и полез в карман, где лежала монета Кору. – Ваша лохань?

– Язык придержи, - у матроса ощущался сильный сингалонский акцент. Только они так растягивают гласные.
– Какого дьявола тут делают сухопутные крысы? Лялечку нам привели?

Шу набычился и сжал кулаки. Матрос отступил, сплюнул в воду и заложил кулаки за пояс. Там, ходившие на бекасах, хранили крохотные, остро заточенные клинки. Можно – по горлу полоснуть, а можно и метнуть. Как карта ляжет.

– Ша! – сказал я и достал ржавый золотой. Матрос наклонил голову и прищурился. – Лаведа Сирый вас водит?

– А если так, то что? – обожаю разговаривать с сингалонцами: они всегда отвечают вопросом на вопрос. Обменяешься с ними парой фраз и тянет придушить говнюка.

Я швырнул монету, и моряк ловко поймал её. Поднёс к глазам и прищур стал сильнее.

– Так – это же лажа!
– удивлённо сказал матрос. – Причём, фуфловая лажа. Иди, дурных поищи.

– Заткнись и отнеси капитану, - сказал я. – Не представляешь, как н обрадуется. Расцелует тебя.

– Сам с ним целуйся, - матрос показал Сигону неприличный жест и ловко взобрался по палке с поперечными перекладинами. Лестница или как называли её водоплавающие, трап, вела на борт потрёпанного бекаса. На борту корабля кто-то изобразил уродливую утку и написал: «Лебедь».

– А как мы станем подниматься на это…На эту, - Вайолетта с сомнением осматривала кривые грязные «ступени». – Оно же такое грязное, да ещё и скользкое!

Я не прислушивался к её словам. И к ворчанию Сигона, что он «всем покажет», тоже. Над нашими головами раздавалась скороговорка недовольных голосов. Матрос что-то объяснял, а его то и дело перебивали, поминая какой-то «тот случай».

Наконец перебранка закончилась и над бортом бекаса появилась смуглая физиономия с копной иссиня-чёрных волос. Взгляд карих глаз пробежался по нам, задержался на мне и окончательно остановился на принцессе. Неизвестный сложил губы трубочкой и присвистнул. Потом вернулся ко мне.

– Жирный засранец злоупотребляет моей добротой, - сказал мужчина.

– Не только твоей и не только добротой, но точно злоупотребляет, - согласился я. – Однако он обещал, что ты нас возьмёшь.

– Нет, но какая ляля! – пробормотал собеседник и махнул рукой. – Давайте, бездельники.

Через борт перебросили толстую широкую доску, конец которой с грохотом упал на причал. Лошади испуганно заржали, а Вайолетта шарахнулась в сторону. На бекасе начали хохотать.

– Не обращайте внимание на этих грубых мужланов, - брюнет отбросил волосы со лба. – Поднимайтесь на борт Лебедя и чувствуйте себя, как в королевском дворце.