Убийственная красота

Все необходимые документы были собраны в течение понедельника. После чего Литвинов отправился в городской крематорий, где начальствовал его бывший однокурсник.

Там тоже не обошлось без конверта плюс — легкое возлияние и воспоминания молодости.

Во вторник утром тело Дмитрия Круглова было кремировано.

Все-таки правильную профессию выбрал он когда-то! Теперь можно и отдохнуть. В его распоряжении больше суток. От работы и жены он свободен до завтрашнего дня!

Вперед, к Зое Дмитриевне, к Зайке!

Все-таки удивительно складывается жизнь. Они учились вместе, на одном курсе. Явно симпатизировали друг другу. Но дальше этого не шло. Зоя — женщина больших амбиций. Что ей он, Марат, студент из Тамбова? Она сама приехала из провинции завоевывать столицу. Столицу, а не Тамбов. Он это понимал. Весь курс следил за тем, как Зоенька охмуряет неприступного Нестерова. Убежденного холостяка. Заключались пари, делались ставки. И что же? Окрутила. Окольцевала. Марат ей мысленно аплодировал. Затем и сам угнездился на Староконюшенном. Марина, конечно, партия отнюдь не блестящая, но по тем временам вполне подходящая. Единственная дочь престарелых родителей-интеллигентов. Пока ее родители были живы, приходилось вести себя осторожно. Разумеется, он и тогда изменял жене, кто ж иначе вынесет жизнь в неволе? Но это были мелкие измены, наспех, исподтишка. Зато после их смерти он позволил себе настоящий роман. Ибо то, чего не видела влюбленная, как кошка, жена, непременно увидела бы теща.

Все началось с ресторана, где они впервые встретились после института. Они сели рядом, болтали, и Зоя просто-таки заворожила его своими зелеными глазами и исходящим от нее желанием. Несмотря на присутствие в компании собственного мужа, она предложила уединиться. И где? В мужском туалете! Нет, женщины, равной этой чертовке, не найдешь! Это было упоительно: в запертой кабинке, она верхом на нем, как наездница, раздувающая ноздри, откидывающая рыжие кудри с влажного лба… Это было прекрасно, но закончилось ужасно. Так как Зоин муж, их бывший преподаватель Нестеров, застукал их именно там.

Ему, Литвинову, пришлось тогда просто сбежать прямо из сортира. Невозможно же было вернуться к столу, будто ничего не случилось… И, надо признать, он тогда очень испугался. Испугался мести со стороны Нестерова. Тогда он, Марат, был еще почти никто. Он только подбирался к должности замдиректора. И ужасно, ужасно боялся скандала. Тем более что после этого происшествия стало известно о разводе Нестерова с женой.

Но Нестеров никаких акций против него не предпринял. Он вообще вел себя с Литвиновым так, будто ничего не было. И это было еще хуже. Настолько презирает, что не желает связываться? Так благороден, что не собирается мстить? Со временем страх прошел, переродившись в ненависть. Ибо мы больше всего ненавидим тех, кто благороднее нас.

Спустя несколько месяцев Зоя позвонила ему сама. Как бы в шутку сказала, что раз он, Марат, стал виновником распада ее семьи, то должен закрыть амбразуру своим телом. И вот он закрывает ее уже пять лет. И делает это с удовольствием. Они одной крови: он и Зоя. Они из одного племени. И пришло время тайное сделать явным. Все тайное — всем явным.

Но для этого нужно убрать двух человек, которые им мешают: Нестерова и Марину.

…Турецкий, едва зайдя в свой кабинет утром понедельника, позвонил на работу Литвинову.

— Добрый день, это Турецкий из Генеральной прокуратуры. Соедините меня с Маратом Игоревичем.

— Марата Игоревича сегодня нет и не будет, — доложила секретарша.

— Вот как. А завтра?

— И завтра его не будет. Марат Игоревич оформил на три дня отпуск за свой счет.

— Что-нибудь случилось?

— У него несчастье. Кто-то умер. Он занимается похоронами.

— Из близких? В семье?

— Нет, не в семье. Но я подробностей не знаю. Позвоните в четверг.

Турецкий поблагодарил, повесил трубку. Позвонил домой. У Литвиновых никто не отвечал.

Так-так-так. Кто у нас умер?

Его размышления на этот счет были прерваны телефонным звонком. Звонил Безухов из здания Следственного управления, то есть из Благовещенского переулка.

— Александр Борисович! Есть сведения в отношении Круглова. Оттуда, из райцентра, позвонил начальник отделения милиции.

— Ну? Быстрее давай! — Турецкого порой раздражала занудливость Кирилла. — Какие сведения?

— Круглова в Звоннице нет. И не было. Он туда не приезжал, хотя собирался. Дед, у которого Круглов каждый год останавливается, показал, что Круглов писал в письме, что приедет как обычно, в сентябре. А именно четырнадцатого сентября. Но не приехал.

— А письмо когда написано?

— В июле. Московский штемпель от второго июля, а там, на местном почтамте, отмечено восьмым июля.

— Хорошо. Молодец.

Хоть и занудлив, но работает тщательно, в который раз отметил про себя Александр.

В дверь постучали. Вошел молодой мужчина с папкой в руках.

— Кирилл, я тебе позже позвоню. Это что? — спросил он, обращаясь к вошедшему.

— Распечатка телефонных разговоров Литвинова и Нестерова. За выходные.

— Что-нибудь интересное есть?

— По-моему, ничего. У Литвиновых — дачные дела, гости, базар-вокзал. Второй фигурант вообще почти по нулям.

Телефон опять зазвонил.

— Ладно, спасибо, Валера.

Турецкий взял протянутую папку и одновременно поднял трубку.

— Саня, это я! — загудел Грязнов. — Нашли адрес Акопова, он же Чечеточник, он же Танцор. Позвонили домой. Жена говорит, он пропал.

— Как — пропал? Когда?

— Вчера утром уехал на работу…

— Постой. Вчера было воскресенье.

— Да. Она говорит, он часто работает по выходным. Так вот. Он уехал утром и не вернулся ночевать.

— И всего-то? Может, застрял у кого?

— Она говорит, ему это не свойственно. Ты оформляй постановление на обыск, и давай туда выдвигаться. И кого-то нужно к нему на работу отправить. Его офис по адресу…

— Хорошо! В офис поедет Левин, а мы с тобой на квартиру, — откликнулся Турецкий, засовывая папку с распечатками в сейф.

Дверь квартиры распахнула высокая юная женщина с выпирающим вперед животиком.

— Вы жена Евгения Леонидовича Акопова? — спросил Грязнов.

— Да.

— Я из уголовного розыска, Грязнов моя фамилия. Вот мое удостоверение. А это Александр Борисович Турецкий из Генпрокуратуры.

Глаза женщины расширились.

— С Женей что-то случилось? — едва вымолвила она.

— Позвольте нам пройти, — вместо ответа произнес Турецкий.

— Пожалуйста. — Женщина отстранилась, освобождая проход.

Они прошли в комнату, мельком оглядев дорогую обстановку. Обоим было ясно, что Акопов господин не бедный и может себе позволить и дорогую обстановку, и красивую юную жену.