Убийственная ложь

Надоедливой мухой зажужжал «мобильник». Интересно, кому его персона

понадобилась с утречка?

– Алло! – приложил аппарат к уху.

– Кр... ? – еле донесся сквозь треск слабый женский – в этом он был уверен –

голос.

– Слушаю!

– …юби… уми… ай…

Только тут он обратил внимание на красный огонек у кнопки включения,

свидетельствующий о том, что аккумулятор требует срочной подзарядки. Но разве

последние несколько суток ему было до подобных мелочей?

– Алло, слушаю! – проревел в трубку. – Говорите громче, блок питания разряжен!

– Э… я!

– Кто «я»?

– Х-х... не... тр... гл… – изображала из себя сумасшедший симфонический оркестр

трубка.

– Если вы меня слышите, перезвоните через полчаса! – Лицо Крида стало похоже

на русскую галошу, вывернутую наизнанку.

Между тем, трубка запищала снова.

– Ну, что..? – проформы ради произнес Крид, понимая, что вряд ли что услышит.

– Др... пс... ш-ш-ш... – ответил мобильник.

– Алло! – он готов был впиться в ни в чем не повинное устройство зубами. – Кто

звонит?

– Хл... вж... бу-бу… – на той стороне как будто одновременно пилили дрова и

вращали барабан не смазанной дробильной машины.

– Еще раз спрашиваю, кто говорит?

– …то …н!

– Кто, кто?!

– …н! Др-р... пк... хр... – хрюкнула в последний раз трубка и снова умолкла.

33

Очередная загадка! У кого из его близко знающих женщин имя заканчивается на

букву «н»? И кто из них только что звонил? Марон? Лилиан? Элен?

– ...Специальный выпуск «Унидад»! – раздался у самого уха дискантирующий

подголосок уличного торговца газетами. – Сенсационные факты из жизни политической

элиты! Организаторы операции «Антивзятка» сами погрязли в коррупции!

Откровенно говоря, газету коммунистов Крид никогда особо не жаловал. Однако

события, в которые непонятным образом оказался втянутым и он, не исключено, могли

подбросить дополнительную пищу для размышлений.

– Амиго! – остановившись, поманил пальцем паренька. – Экземпляр!

– Двадцать песо!– улыбнулся тот щербатым ртом.

– Почему так дорого?

– Сенсационные разоблачения! Такая информация стоит того, чтобы

раскошелиться.

И, уже не обращая на Крида никакого внимания, завопил:

– Только в «Унидаде»! Операция «Антивзятка» – предвыборный блеф

правительства! Покупайте…

Крид развернул газету. И никакой сенсации не нашел. Кроме рассусоливаний о

том, что

разрекламированная властями кампания по наведению порядка – не более чем

попытка ввести общество в заблуждение. И что недавнее убийство прокурора с

ритуальным отрезанием носа означает не что иное, как сигнал для всех, кто принял

очистительную акцию за чистую монету и при расследовании тех или дел слишком

глубоко копает. Статья без обиняков так и называлась: «Сунул свой нос – остался без

носа».

Дальше следовала подборка крылатых фраз. На одной из них задержал взгляд.

Следует запомнить! Чтобы не проиграть игру, которую неизвестно кто и с какой целью с

ним ведет и правил которой он пока не понял.

«Сиг», послушный воле хозяина, свернул направо, потом – еще раз направо. Крид

возвращался домой. Рядом с ним на сидении белел печатный орган компартии Боливии.

На верхней странице выделялась подчеркнутая зеленой пастой фраза: «НЕУДАЧИ

преследуют всех, но ДОГОНЯЮТ лишь НЕУДАЧНИКОВ».

XXIII

Вернувшись, первым делом заглянул в спальню: жена еще дрыхла. Ну, и отлично!

Можно поразмышлять в одиночестве. Направился на кухню. Выпить кофе? Или чего-

нибудь холодненького? Остановился на последнем варианте. С баночкой «Бласки»

подошел к окну, воззрясь на окружающий мир сквозь перископ оконного блока.

Ливень, на удивление, прекратился. Сквозь прохудившееся одеяло туч

выглядывало солнце. Мириады дождевых капелек, застывших на деревьях и кустарниках, влекомые силой земного притяжения медленно сползали по оконному стеклу, переливались в лучах света, словно невиданной красоты неземные бриллианты. Те же, которым было суждено упасть на дорогу, превращались в грязные ручьи, не вызывающие

ничего, кроме досады. Исходный материал один, а результат?

Не так ли и женщины? Изначально каждая – дождевая капелька. Чистая и

непорочная. Увы, одна попадает в горную реку, пополняя ее кристальные воды; другая –

на цветок, позволяя тому расцвести; третья – на пересохшие губы путника, утоляя жажду

и спасая от смерти; четвертая уходит бесследно в песок или находит вечный покой в

34

затхлой сточной канаве. И все ли возможное делают они, мужчины, чтобы «сточных

канав» на земном шаре оставалось меньше?

Ладно, хватит лирики, есть темы посерьезнее и поважнее...

Взять хотя бы следующую: правильно ли он строит отношения с женой? Да, они

вроде счастливы. Так считает он, в этом убеждены окружающие.

А что думает по этому поводу Марон? Интересовался ли он когда-нибудь ее

мнением? Увы, все как бы само собой подразумевалось. Да и неудовольствия их браком

она никогда не высказывала.

Но если откровенно, то в последние годы Крид, если и произносил «любимая», то

звучало это, скорее, как дежурная фраза. Что-то вроде «Рота, подъем!» Целовал ее по

возвращению домой и перед отходом ко сну, чего скрывать, тоже больше по привычке, чем из-за переполнявших чувств.

Они оба (оба ли?) словно играют в некую игру, в которой важен не результат, а

участие. И, как ему кажется, прекрасно это понимают.

А оценивают? С одинаковой ли легкостью? Или Марон с подобным положением

вещей внутренне не смирилась?

Лишний раз сказать жене ласковое слово он тоже считал излишним: мол, не дети –