Убийственная ложь

антиквара.

Как же он мог забыть?!

«Где-то здесь, – шептали бескровные губы. – Марон пароля своего аудиодневника

никогда не скрывала, небезосновательно полагаясь на мою порядочность. Но ныне

правила игры изменились. И не по моей вине».

А это что? Ах, да, пистолет! Откуда он взялся?! Ну, как же, он сам его купил всего

несколько часов тому назад у какого-то подозрительного аймара.

Как болит и кружится голова…

А вот и желанный дневник! Может, именно сейчас ТАЙНОЕ СТАНЕТ ЯВНЫМ?

XXIX

В дверь неожиданно позвонили. Странно, кто бы это мог быть? У Марон есть ключ.

Не шустрики ли из «Международной службы нравственности» сами сообщили о

происходящем в полицию, и стражи порядка уже на пороге?

Подошел к двери и, заглянув в глазок, едва не вскрикнул. На лестничной площадке

стояла Марон. Почему же она не открывает собственным ключом? Здесь явно что-то не

так…

– Крид, ты что оглох? Открывай быстрее! – услышал он нетерпеливый голос до

недавних пор, что ни говорите, любимой им супруги.

40

– Секундочку!

– Бестолковый! Во-первых, оставил свой ключ в замке изнутри. А, во-вторых, разве

не видишь: я буквально увешана покупками. Устроим скромный пикничок на дому. Уже

давненько в узком семейном кругу ничего не отмечали. Как в былые времена, помнишь?!

А захочешь, пригласим нового соседа…

Он распахнул дверь.

– Держи! – жена протянула через порог сразу несколько разнокалиберных пакетов.

Но в глаза бросился один-единственный – картонная коробка. На боку кроваво алела

надпись-приговор: «Рай на Земле воцарится, когда добрые, объединившись, уничтожат

злых!»

– Чего уставился, будто дикий мустанг на лассо? Торта никогда не видел, что ли?

– А т-ты почему не заходишь? – не то произнес, не то проблеял ставшими вдруг

непослушными губами Крид.

– В почтовом ящике что-то белеет. Вернусь, заберу. Вдруг долгожданное письмо от

мамы?

– М-м-ма… м-м-ы.. м-мы...

– Столбняк тебя поразил или дурака валяешь? – нетерпеливо пожала плечами

Марон.

И, не обращая больше внимания на мужа, засеменила к выходу. Он с ужасом

разглядывал коробку: рванет сейчас или у него еще остается несколько минут? И что

предпринять? Бежать? Звонить в полицию? Действительно, он явно сглупил, не

прислушавшись к детективам из «Службы нравственности»!

Из шокового состояния его вывел …голос Марон.

Она возвращается?! Не слишком ли быстро?

– На тебе лица нет! Я иду к докто…

Хлесткий выстрел, от которого, кажется, застонали стены, вспорол воздух. Марон

подстреленной птицей рухнула на пол. Ее вмиг застывший взгляд, казалось, немо

вопрошал: что же это со мною произошло, люди добрые?

Крид, увидев, как ярко-красное пятно предательски расползается по белой блузке, в

ужасе отпрянул в сторону. Холод смерти еще не успел исказить лица супруги, и он в

каком-то трансе отметил «Ангелы небесные, как же она красива!» Машинально подумал

как о живой, не добавив страшного слова «была».

Стукнул косточками пальцев себя по лбу: что же он медлит? Скоро сюда нагрянет

полиция, а он должен услышать хотя бы страничку из ее дневника: вдруг, если и не

простит, то хотя бы поймет, что происходило. Подходя к серванту, меланхолично

отметил: «И почему это женщины, в отличие от мужчин, так любят поверять свои

сокровенные тайны электронному батюшке?»

Застонал сквозь крепко стиснутые зубы, когда услышал родной голос. Запись

начиналась откуда-то со средины, однако ставить прибор на начало он не стал. Ибо первая

же фраза заставила буквально затаить дыхание.

– «…совершенно случайно узнала, что ты изменяешь мне с Элен. Я очень от этого

страдаю! Ты даже не представляешь как, мой милый, мой любимый Крид. Стыдно

признаться, но мне в голову приходили самые невероятные мысли. Сначала хотела

покончить с собой, потом, стыдно признаться, – отравить тебя, а следом уйти самой. Ибо

без тебя жизни не мыслю…»

– Недолго ты, Марон, «не мыслила», – как к живой, обратился Крид. – Быстренько

нашла дружка. Да и приговор одному (лишь одному!) из нас вынесла. Но, по крайней

мере, я теперь понимаю, что тебя толкнуло на измену. И запоздало раскаиваюсь за

интрижку с Элен. Но убийство собственного мужа?!

– «…мне на глаза попался рекламный проспект, – бездушная машина, как ни в чем

ни бывало, продолжала вещать голосом Марон. – Только не смейся – мужчине никогда не

понять женщину до конца. Так вот, я решила бороться за тебя.

41

Ты, наверное, не знаешь, поскольку читать художественную литературу не очень

любишь, что какой-то весьма неглупый русский писатель – забыла фамилию – однажды

тонко заметил: «Красота спасет мир». Я спросила себя: а нас с тобой, нашу любовь

(смешно, да?) разве она спасти не в силах?

И я рискнула, отправившись в Ла-Пасский институт – только не смейся с бабы-

дуры! – омолаживания.

Правда, стоит лечебный комплекс бешеных денег, но наше с тобой счастье, милый, дороже любого их количества. Я в два приема сняла необходимую сумму со своего счета.

Плюс придется в течение примерно двух недель тратить ежедневно по шесть-семь (!) часов на довольно неприятные процедуры. Но ведь на карту поставлено …наше с тобой

общее будущее, милый, дорогой, любимый, единственный!

Тебе пока говорить о своей сумасбродной затее не стану. Более того, когда ты, как

мне показалось, что-то заподозрил, я приняла грех на душу: вовлекла в круговорот

событий Лилиан, вынудив ее солгать, лишь бы сохранить мою идею в тайне.

Во-первых, хочу ПРЕПОДНЕСТИ тебе СЮРПРИЗ, а, во-вторых, проверить: