Убийственная ложь

Но это ли беда, если ты пообещал ссудить меня необходимой суммой?

Безусловно, я могла сказать правду, назвать номер счета клиники, на который

следует перечислить деньги. Однако такой шаг показался слишком грубым, что ли.

Смахивающим, да-да, на шантаж: любовница, прикрываясь (или угрожая) ребенком, требует от его отца денег.

К тому же, гарантии медиков – гарантиями, но случиться могло все, что угодно. И

в случае гибели малыша (ультразвуковые исследования показали, что «юная креолка», как

43

ты меня называл, когда пребывал в хорошем расположении духа, должна разрешиться от

бремени особью именно мужского пола) зачем тебе знать о его существовании?

Наличные – вот в чем увидела спасение. А ты пришел к такому странному и

страшному выводу. Совсем, оказывается, не знал собственную любовницу.

Сразу же после того, как Жавиго сообщил мне о твоем отказе, я вернулась в Ла-

Пас. И решилась на аборт. Не думая о себе. В голове билась одна-единственная мысль: обеспечить малышу достойную жизнь в одиночку я не смогу. Даже если останусь жива. А

плодить нищету – аморально.

Да, не удержалась и позвонила тебе еще однажды. Чтобы открыто сказать, как тебя

люблю. Увы, связь была очень плохой, и я даже не знаю, разобрал ли ты мои слова.

Закончив письмо, попрошу отправить его с курьерской доставкой. Расплачусь

твоим единственным подарком, который у меня остается, – амулетом.

Прости, что пишу на домашний адрес – рассчитываю на тактичность твоей

супруги. Вы ведь, помню по твоим скупым словам, друг другу полностью доверяете, и она

не позволит себе вскрыть конверт, адресованный тебе.

Если вдруг захочешь меня увидеть, не пытайся. Дома меня не найдешь. Я лежу на

тростниковой циновке в хижине из дерновых блоков без единого окошка в квартале, где

живут знахари племени кольяуайа. Плошка с жиром ламы дает совсем немного света.

Впрочем, может, это и лучше. Ибо мне кажется, что в темноте я вижу тебя. Впрочем, не

исключаю, что это галлюцинации…

Проблема в том, что аборт мне старуха сделала неудачно. Да ещё моя роковая

болезнь. Во всяком случае, я истекаю кровью, и, чувствую, как во мне постепенно угасает

жизнь.

Кстати, я видела твой «Сиг», когда сразу после аборта, имея еще силы, выходила за

конвертом. Боясь, что ты меня тоже можешь случайно засечь, быстро юркнула в

ближайший переулок.

Когда ты будешь читать письмо, меня, скорее всего, уже не будет во «внутреннем

мире», населенном людьми. Огромные черные псы по тонкому волосяному мосту, переброшенному через страшную пропасть, переведут «крошку Элен» (ты еще не забыл, что называл меня и так?) в землю немых. Где я увижу Копье света, Луч солнца и

Млечный путь.

Прощай, любимый! Прощай навсегда! Мы с тобою, если будет угодно богам,

увидимся теперь уже в «верхнем мире». Где все прекрасно, нет зла и царит любовь.

Прощай! Навеки твоя Элен».

Господи, что же это такое?!

Действующий на нервы писк мобильного телефона. Кому там еще он срочно

понадобился?! Пребывая в состоянии прострации, машинально вытащил пластмассовую

коробочку, нажал кнопку. Плохо соображая, пробежал глазами текст SMS-ки: «Старик!

Не мог с тобой связаться – опять барахлит, будь она неладна, связь. А поскольку

ненаглядная газета настоятельно требует моего отсутствия – до завтрашнего полудня –

прими, на всякий случай, к сведению, что, согласно окончательным данным, в

неблаговидных делишках Жавиго никогда замешан не был. На него ловко «перевел

стрелки» НЕКИЙ МЕРЗАВЕЦ. Адью. Нулти».

XXXI

В дверь позвонили и одновременно забарабанили (когда он успел ее захлопнуть?).

Крид тенью метнулся в прихожую, чтобы открыть. Инстинктивно отвел взор вбок. Дабы

не смотреть на Марон, лежащую с неестественно подогнутыми коленями.

И увидел пистолет. Откуда он? Чей? Грабители, что ли, ворвались?!

Несчастный, какие грабители?! Это же твой пистолет. И супругу прикончил ты!

Наклонился, поднял оружие. Потрогал ствол, еще хранящий тепло сумасшедшего

выстрела. Надо сдать его полицейским, в квартиру ломятся наверняка они.

44

Откуда этот туман? Так плохо видно дверь! Будто слепой, шагнул вперед, протягивая руку с пистолетом к фиксатору замка. В этот момент дверь с треском упала на

пол, накрыв собою Марон. «Ничего, ей уже не больно», – успел подумать Крид, прежде

чем услышал окрик-требование:

– Брось оружие!

– Возьмите! – протянул вперед руку.

Сильнейший удар в грудь бросил его на валяющуюся на полу дверь.

Искреннее недоумение «Того, кто таков это чертов Боб Сентон, я так никогда и не

узнаю!» стало его ПОСЛЕДНЕЙ МЫСЛЬЮ…

XXXII

– Ненормальный! – заключил страж закона, первым переступивший порог

квартиры. – Это же надо додуматься – направить ствол на полицейского!

– Точно в сердце! – констатировал второй, склонившийся над Кридом. – Врач

бедняге уже не понадобится! Постой, постой! Ничего себе! Там под дверью, кажется, еще

один жмурик. А ну, помоги мне сдвинуть этого придурка немного в сторону!

– Так и есть – женщина!

– Кстати, а ты явно поспешил уложить парня…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне показалось, что стрелять он не собирался. Просто хотел отдать револьвер.

– Стволом вперед и наставляя его мне в грудь?

– Вряд ли рядовой гражданин искушен в тонкостях поведения при задержании

полицией. Кстати, ты обратил внимание, что его палец на спусковом крючке не лежал?

Более того, кисть не была изготовлена к стрельбе.

– Считаешь, в такой ситуации мне было до всех этих тонкостей? Мы же не в