Убийство на станции

— Вот бы ещё знать, как он выглядит, — пробурчал Сенников.

— Майор, у вас есть глаза и уши, — поморщился Плотников. — Помните, что услыхав свист, вы смотрите в пол. Не провоцируйте маньяка — прячьтесь. Но доложите. А Кеша будет на план-схеме помечать точку обнаружения. И это касается всех! Маньяк должен себя проявить.

Со следователем спорить никто не решился.

Скафандр космической станции был удобен и функционален, а легкий экзоскелет позволял нести довольно крупную нагрузку. Шагать в нём было легко, но медленно, благо разъёмы питания антенн связи с Землёй были расположены недалеко от командного пункта станции, но Плотников подумал, что транспорт в любом случае понадобится.

— Кеша, ты можешь сконструировать средство передвижения?

— Шеф, санки подойдут? — невозмутимый Стажёр катил спереди, отыскивая на план-схеме нужную точку. Оболенский шёл за ним, размашисто махая руками. Следователь тащился последним, привыкая к скафандру-обновке.

— Всё равно, — Николай Иванович позавидовал проворности капитана. — Лишь бы само двигалось и направлялось в нужную сторону.

— Я подумаю, — уклончиво ответил Стажёр.

Шагающий в конце «колонны» Плотников несколько удивился такому ответу. Ему подумалось, что Кеша, проведя на станции какое-то время, «очеловечился» и перестал вести себя, как раньше. Интеллект модели этого комплекса позволял обучаться, выстраивать новые логические связи и анализировать с применением огромного количества данных, но изменения в поведении не предусматривалось.

— Кеша, с тобой всё в порядке? — осторожно спросил следователь.

— А что не так, шеф? — внезапно остановился Стажёр, моргнув фотоэлементами.

Оболенский не успел затормозить и по инерции продолжая шагать, пнул Кешу коленом.

— Простите, — пробормотал капитан и оглянулся на Николая Ивановича, будто спрашивая: «А что происходит?».

— Много чего, — нахмурился Плотников, подходя к Стажёру.

— Ты преувеличиваешь, шеф, — чуть попятился Кеша. — Я просто сильно беспокоюсь. Проведя предварительный анализ сложившейся обстановки, в моих выводах слишком много противоречий. У меня такое впервые.

— А почему ты молчал на командном пункте о своих выводах? — удивился следователь и услышал вопрос Хромова:

— Подполковник, что у вас случилось?! Мы придерживаемся плана?

Николай Иванович ответил командиру станции, что есть некая задержка и нужно послушать выводы Стажёра.

— Я не мог озвучить выводы, ибо нас могли слушать, — объяснил Кеша. — А писать на планшете слишком долго. К тому же, некоторые мысли надо было прогнать ещё раз, чтобы удостовериться в противоречиях.

— Кеша, не тяни, — начинал сердиться Николай Иванович.

— Хорошо, — Стажёр встал в позу задумчивого детектива, рассуждающего с курительной трубкой в зубах. Трубку он попытался изобразить манипулятором, но на вид было похоже на кочергу, вставленную, аккурат, между четырех фотоэлементов. — Я пришёл к выводу, что никакого маньяка на станции нет…

Длительное удивленное молчание нарушил командир станции.

— Николай Иванович, — слегка раздраженно прервал паузу Хромов. — Вы не могли бы объяснить нам выводы своего хм… помощника?

— Кеша, у тебя с мозгами всё в порядке? — не обращая внимания на реплику командира станции, Плотников грозно шагнул к Стажёру. Тот, моргнув фотоэлементами, убрал «трубку» изо «рта».

— Шеф, с моими всё нормально. А вот ваши предположения насчёт маньяка считаю лишенными фактов.

— Рассказывай, — Плотников попытался скрестить руки на груди, но экзоскелет скафандра такой возможности ему не дал. — Предлагаю выслушать Стажёра.

Это следователь объявил сотрудникам станции, которые находились в некоторой растерянности — все планы рушились, так и не начавшись, но Хромов за всех дал согласие на «слушанье».

— Факт первый, — приступил к вещанию Кеша. — Все космонавты на станции перед экспедицией проходят психологические тесты и обследования. Экипаж проработал в космосе не такое длительное время, чтобы кто-то смог сойти с ума. Факт второй — люди, запертые в кают-компании, не имеют выхода в систему интеллекта станции. Это я проверил по план-схеме. В кают-компании автономная станция интеллекта пятого уровня, и конструктивно подсоединение этой станции к «Прометею» невозможно.

— А если подсоединение беспроводное? — не удержался Оболенский. — Кто-то взломал коды «Прометея» и подключился.

— Вопрос, — среагировал Кеша, — зачем собирать людей в кают-компании? Маньяку легче затеряться, так сказать, в толпе. И неожиданно — «маньяк» требует, чтобы его нашли. Вам не кажется это странным?

Плотников призадумался. Действительно, требования «маньяка» выглядели нелогично. И на это следователь не обратил внимания, допустив оплошность.

— Факт третий, — продолжал Кеша. — Маньяк применил меру воздействия на людей неизвестным способом. Замечу — избирательно, но один человек жив и находится среди нас. Остальные неизвестно где, причём до некоторых пор лежали в морозильной камере. Кто и куда их уволок?! И самое главное — зачем?

— Я уже ничего не понимаю, подполковник, — признался Хромов.

— Да вы никогда ничего не понимали! — вспылил Плотников. — Только двое суток водили меня за нос…

Полковнику возразить было нечем, но следователь осознал свою ненужную в данный момент вспыльчивость.

— Простите, Ярослав Игоревич. Давайте дослушаем Стажёра и не будем его перебивать.

— Факт четвёртый, — благодарно мигнул Кеша Плотникову. — Маньяк начал действовать после проведения эксперимента, придумав какой-то нелепый сценарий. Хотя, командира станции понять можно — он был вынужден исполнять «роль», сохраняя жизни сотрудников заточённых в кают-компании. Но зачем маньяк инициировал появление на станции следователя? Его требование же не было адресным.

— Допустим, — Плотников начинал понимать свои ошибки в ходе расследования. — Что ты предлагаешь?

Кеша ответил не сразу, будто выдерживал паузу перед овациями.

— Маньяк явно хочет, чтобы его нашли.

Плотников не был настроен на овации.

— Так что ему мешает?! Пусть выйдет и мы его обнаружим.

Но следующая фраза Стажера заставила Николая Ивановича открыть рот от удивления.

— А что, если мы не можем его обнаружить физически. То есть, в каком-то видимом спектре, да и в невидимом тоже. Что если он… или она, уже сделали попытки явить себя. И чем это обернулось? И только с помощью «Прометея» мы знаем о его существовании. И вот в этом случае действия «маньяка» обретают осмысленную логику.

Плотников захлопнул рот, а в эфире раздался возглас доктора Синичкиной:

— Фантастика!

И тут же тревожные голоса Сенникова и Хромова…

— Елена Васильевна, зачем вы снимаете шлем?!

— Доктор, не надо!

Плотников сообразил, что происходит, и, махнув рукой Оболенскому, поспешил обратно на КП станции. Мимо них спортивным болидом промчался Кеша. На ходу Стажёр выкрикнул:

— Шеф, я постараюсь успеть!

Николай Иванович едва успел сказать Хромову, чтобы они с Сенниковым не давали Синичкиной снимать шлем ни в коем случае, как услышал…

— Поздно.

Елена Васильевна лежала на полу без признаков жизни, но с умиротворённой улыбкой на устах. Шлем от скафандра она сжала так, что Хромов, как ни силился, не мог оторвать его из цепких пальцев доктора. Стажёр кружил по командному пункту, подняв все свои средства для обнаружения, и напоминал бешеного ежа, ищущего напавшего на него гадюку.

— Её надо в реанимационное отделение, — попросила Инна запыхавшегося Плотникова. — Срочно!

Николай Иванович утихомирил Кешу и снова использовал его в качестве передвижного средства. Мужчины не без труда водрузили на Стажёра скафандр с доктором Синичкиной, продолжавшей улыбаться. Хромов оставил на КП Сенникова, и процессия во главе с Кешей проследовала в медблок станции. Только после «выгрузки» Елены Васильевны на смотровой стол, Плотников соизволил поинтересоваться у Хромова: