Убийство в Тамбовском экспрессе

— А если статуэтка из частной коллекции и собственник не намерен афишировать кражу из боязни лишиться всего остального? Мало ли им нажито непосильным трудом, но за чужой счет. Проще нанять поисковиков-специалистов с замашками уголовников. И еще один момент: Олег мог не знать «Венеру» «в лицо». Допустим, женушка по какой-то причине не посвятила его в свои планы или времени на знакомство с ней у него не имелось. Хорош бы он был, решительно требуя от нас возврата чужой семейной реликвии, которую не мог точно описать.

— Хочу напомнить, мы же с тобой договорились считать, что «Венера» принадлежит Прутковым на законном основании. Я нечаянно сбилась с этой версии, а ты и рада. Желаешь получить титул укрывательницы краденого? Не позволю! Не хочется быть лучшей подругой уголовницы.

Наташка с чувством шлепнула ладонью по столу и повысила голос:

— Да когда же, в конце концов, у этих придурков с телеэкрана запас продовольствия кончится?! Смотри, они теперь яйцами отстреливаются. Бли-ин, я же забыла коробку яиц купить! Ир, это знамение! Пойдем прогуляемся в универсам. Надо выкинуть все из головы и тихо порадоваться Рождеству. Заодно повторим попытку заглянуть в квартиру Олега — вдруг он все-таки там. В плену у какой-то бабы. На худой конец, расспросим соседей, для кого «скорую» и милицию вызывали. А что касается Кэтькиного стоматолога, будем пока считать его явление обознатушками. По аналогии с миражами. Давай хотя бы разберемся с найденными ключами. Какой-никакой, а все-таки шанс от них избавиться, да и твоего Ефимова не мешало бы оправдать.

Я почувствовала неосознанное беспокойство. Такое впечатление, что ускользает нечто ценное, причем Димка никакого отношения к этому ускользающему ценному «нечту» не имеет. Подумала о муже спокойно, без налета ревности, стряхнула наваждение (туманный образ молоденькой медсестры в позе «Небесной Венеры») и посмотрела в окно. Темень непроглядная. С другой стороны, семь вечера — не совсем позднее время для прогулок. На этом и остановилась. Наташка слишком активно интересовалась, куда я убрала чемодан на колесиках, причем так, как будто меня рядышком вообще не было. Балансируя на хромой на одну ногу стремянке, которую успела выволочь с балкона, подруга бесстрашно шуровала на антресолях. Снаружи на ступеньке были только ноги и то место, откуда они растут. Ее отрешенное ворчание свидетельствовало, что многим лежащим внутри вещам положено красоваться на помойке. Я позволила себе замечание: она сама всей верхней половиной тела тоже расположилась на антресолях, но мне же не приходит в голову послать ее в мусорный контейнер. К тому же после того как я три года назад свалилась со стремянки, антресоли — зона релаксации и отдыха исключительно Дмитрия Николаевича. У него там инструменты, запчасти к машине и искусственная елка, которая лет пять ждет своего звездного часа. Время от времени муж заглядывает туда и буквально балдеет от своей хозяйственности. При этом, несмотря на время года, каждый раз предлагает достать елку. Вот пусть подруга ему и выдает свои замечания.

Переворошив изрядное количество, на ее взгляд, ненужностей, озадаченная Наташка спустилась на одну ступеньку, раздумывая, где еще можно пристроить никому ненужный чемодан. Причем так, чтобы он не лез на глаза, выпячивая себя на передний план.

— У Алены, — уверенно пояснила я и запоздало прикусила язык. Лучше бы смолчала. Удобный чемодан на колесиках давно и вполне обоснованно перекочевал к дочери, поскольку они с Дмитрием II в постоянных разъездах. — Ты опустись на грешную землю-то, не приведи, Господи, навернешься, — отводя глаза в сторону, проявила я искреннюю заботу о подруге. — А будешь воспитывать Димку, не забудь посоветовать ему иногда протирать на антресолях пыль. Не в ближайшее время, сейчас ты ее уже протерла. Учитывая, что ты все делаешь на совесть…

Наташка открыла рот, но высказаться не смогла. Ее решимость свести со мной счеты поколебала стремянку. Я же говорила, она хромая, когда-то с одной стремя-ночной ноги слетел и потерялся резиновый «башмак».

Но если не поддаваться небольшому крену, вполне можно устоять, просто надо немного попривыкнуть. Наташке не хватило времени.

Сама удивляюсь, как мы с ней не осуществили самовольную перепланировку нашей квартиры, объединив ее с соседней. Все-таки есть у нас честные строители, умеющие делать по-настоящему капитальные стены. Правда, в какой-то момент мне показалось, что пролом закрыт мной, и я даже робко попросила испуганную Наташку меня достать, но тут начались звонки в дверь и по телефону, активизировавшие мою сознательность в другом направлении: как объяснить соседям причину невероятного грохота. Наташка категорически отказалась быть «рыжей», уверяя, что ее весовая категория не соответствует уровню произведенного шума. И не надо ее порочить, она не слон. На днях взвешивалась.

Не менее получаса мы принимали соболезнования душевных соседей по поводу случайного падения с антресолей ящика с инструментами, затем искали кошку, не выдержавшую очередного испытания и забившуюся, как выяснилось, под кровать, куда просто физически невозможно проникнуть. Все попытки вразумить Плюшку и заставить выползти обратно потерпели крах. Отчаянно мяукая, она скребла когтями то по ковру, то по деревянной основе кровати. Пара лет таких усилий, и появится шанс сделать подкоп, но ждать этого не стоило. Пришлось разбирать кой-ко-место до каркаса. С этим справились быстро. Труднее было уговорить Плюшку покинуть ловушку. И тут Наталью осенило — сама судьба удерживает нас от опрометчивого похода за приключениями. В первую очередь отсутствием на антресолях чемодана, крайне необходимого для изображения нежданно нагрянувших на побывку к Прутковым родственников. Я тут же вспомнила свою недавнюю неосознанную тревогу и обрадовалась возможности не вылезать из дома.

Радость продлилась не долго. У Наташки появился зуд в правой пятке, она объяснила сию неприятность условным рефлексом на необходимость выгула собаки. И это при том, что выгул Деньки — святая обязанность Бориса. Мало того, он прихватил псину с собой на строительство бани, о чем я и напомнила. Наташка в долгу не осталась, заявив о полной беспристрастности своего условного рефлекса. Она-то тут при чем — сработал обыкновенный биотаймер. В результате, несмотря на мое активное сопротивление, мы все-таки вышли на улицу, держась курса на универсам и споря по поводу процентного содержания холестерина в яйцах. Вот только, не сговариваясь, отправились туда ну о-очень кружным путем. Дискуссия продолжилась у дома Олега, где к нам присоединилось несколько заинтересованных слушателей разного возраста. Там мы и застряли, загородив собой вход в подъезд. Никто из жильцов не торопился открывать закодированную дверь.

Довольно быстро все пришли к выводу, что жить надо в глухой тайге, «где не летают самолеты и не ходят поезда». Иными словами, где никогда не ступала нога человека. А питаться следует исключительно экологически чистым подножным кормом, желательно в радиусе ста метров от родного таежного шалаша, ибо все продаваемые в магазинах продукты вредны для здоровья. Последнее время о вредности мяса, рыбы, овощей и фруктов без конца говорят с экрана телевизора, причем высококлассные специалисты. И не просто так, а ссылаясь на данные официальных лабораторных исследований. Каждый волен выбирать сам: смерть от вредоносных продуктов питания или от голода.

— Так это ж неправильная тактика! — снисходительно хмыкнул один из присоединившихся к нам граждан. Виден был только его нос, остальное вместе с шапкой «утонуло» в поднятом воротнике пальто. — Этак скоро заботящиеся о своем здоровье богатеи кинутся в глухомань. Моментально всю тайгу вырубят под свои коттеджи, а питаться будут экологически чистыми жучками-червячками, на гарнир — лопух или лебеда. Что им тысячный километраж до работы! Максимум пара часов лету на личном вертолете со всеми удобствами.

— Много не налетают, — возразила одна из молодых собеседниц. — Сегодня одного такого «вертолетчика» по «скорой» с сердечным приступом увезли. Сам себя в рулетку обыграл. У него в квартире личное мини-казино. Прямо из-под носа милиции «сердешного» увезли.

— С жиру бесятся, — проворчал мужчина, поправляя объемный воротник. — Можно мне с собакой пройти?

— Можно, — засуетилась я, проворно отступая в сторону, хотя и так держалась на отшибе. — А где же ваша собака?

— Она у Алексей Иваныча всегда под шубой гуляет, — с готовностью сообщила женщина неопределенного возраста, притопывающая от холода ногами. — Маленькая, меньше котенка. Но дареному коню в зубы не смотрят.

Оскорбившийся «дареный конь» размером с котенка мигом высунул точеную головку из-за пазухи мужчины и, продемонстрировав острые зубы, яростно облаял всех по полной программе. Тут же из солидарности загавкали и другие собаки, гулявшие в скверике. Наша общая компания распалась, как только две собачьи активистки бультерьерской породы притащили на поводках к подъезду своих поводырей.