Убийство Вампира Завоевателя

Не смотри на них, сказал он девочке.

Хорошо, подумала я и не стала.

Я просто шла. Мне все еще было очень страшно. Но теперь, следуя за ним, я чувствовала себя не так страшно.

Вдалеке кто-то звал меня, но я не могла разобрать слов.

Просто смотри прямо перед собой, сказал мальчик девочке. Хорошо? Просто смотри прямо перед собой и никуда больше не смотри, пока я тебе не скажу.

Хорошо, подумала я. Я могу это сделать.

Я продолжала идти. Я продолжала смотреть прямо перед собой.

Внезапно девушка остановилась. Она повернулась и уставилась прямо на меня. Ее глаза были ярко-голубыми. На фоне темных волос, крови и грязи на лице они просто поражали.

Мальчик тоже остановился, растерянно глядя на девушку.

Затем он повернулся.

Я издала ужасный захлебывающийся звук — крик, которому не хватило воздуха.

Внезапно мальчик перестал быть мальчиком. Вдруг он стал взрослым, все такой же долговязый, все такой же худой, все с теми же голубыми глазами и растрепанными волосами.

Его горло было вскрыто, живот разорван на части, и в нем виднелись отблески пульсирующей крови.

Его глаза расширились.

Виви, задохнулся он. Его голос исказился, захлебнувшись кровью. Он потянулся. Спотыкаясь, направился ко мне.

Я не могла пошевелиться. Страх парализовал меня. Я не могла отвести взгляд. Не могла смотреть никуда, кроме как прямо вперед, как он мне и говорил.

Виви! снова взмолился он, подходя ближе.

Я попыталась пошевелиться, но нити запутались вокруг моих лодыжек — так много нитей, прошлых, настоящих и будущих, переплетались, затягивались и…

Он схватил меня…

ГЛАВА 22

Я не могла дышать. Мои легкие судорожно пытались втянуть воздух и не смогли. Я захлебывалась кровью. Я умирала. Я…

— Силина.

Голос был как лезвие, рассекающее мою панику.

Кто-то держал меня за плечи, крепко прижимая к себе. Я не падала.

Я не падала.

Я не могла видеть. Нити были хаотичными, а моя хватка за них скользкой. Сфокусировать взгляд на мире казалось невозможным.

— Пей, — приказал голос, сунув мне в окровавленные руки флягу. — Сейчас же.

Атриус.

Это имя было первым осязаемым, что пришло мне на ум.

Я сделала, как он велел, и глотнула воды. Я тут же поперхнулась, а потом мне пришлось вернуть ему флягу, так как я упала на колени и стала отплевываться на песок, пока он откидывал мои волосы назад.

Когда я кончила, он снова поднял меня на ноги.

— Еще, — сказал он, снова протягивая мне флягу.

Я выпила. На этот раз я не поперхнулась. Я сделала один глоток, потом другой, а потом запрокинула голову и выпила все до дна, пока вода стекала по подбородку.

К тому времени как я допила, мир встал на свои места, хотя сердце все еще казалось, что оно вот-вот переломит мне ребра.

Атриус все еще держал меня за плечи, наблюдая за мной внимательным, оценивающим взглядом. Я чуть не подпрыгнула, когда его руки опустились на мои, осторожно обхватив их и заметив раны.

— Ты дрожишь, — сказал он.

Я не хотела, чтобы он это почувствовал. Я высвободила свои руки из его хватки и сложила их на коленях.

— Я в порядке.

Он уставился на меня. Я подумала, не ждет ли он, что я отругаю его за то, что он снова вытащил меня из Хождения по Нитям. Я должна была. Это было опасно.

Но я не могла заставить себя. Не тогда, когда я был втайне благодарен ему за то, что он это сделал.

— Что ты видела? — спросил он. Его голос был низким и тяжелым, как будто он знал значение того, о чем спрашивал.

Правда все еще пульсировала в моих венах, слишком сильная, чтобы признать ее. Я не могла отдать ему все это. Слишком уязвима. Слишком близка к тем частям себя, которые должны были исчезнуть.

— Это будет кроваво. — Я встала и тут же пожалела об этом. Я просто хотела оставить больше пространства между мной и Атриусом, чтобы он перестал так на меня смотреть.

Я прислонилась к сломанному стволу дерева с большей силой, чем надеялась, что это было заметно.

— Если ты нападешь на Васай, то понесешь большие потери, — продолжила я. — Прольется много крови.

— Чьей крови? — спросил он. — Крови моих солдат?

Этот вопрос, как бы ни был он резонен, пронзил меня внезапным приступом ярости.

— Кровь всех, — огрызнулся я.

— Значит, ты видела наше поражение.

Моя челюсть сжалась.

Я не могла рисковать и снова лгать Атриусу. Если бы это было мое собственное решение, я бы, может, и рискнула. Но Зрячая Мать отдала мне прямой приказ. Я не должна была больше саботировать его.

И все же я не могла заставить себя ответить на его вопрос.

Казалось, не отвечать на него было достаточно. Атриус выдохнул.

— Понятно, — сказал он.

В его голосе звучало некоторое облегчение, и в этот момент я презирала его за это.

— Военачальники Короля Пифора не прочь использовать мирных жителей в качестве щита, — сказала я. — Ты видел это в Альке.

Его глаза ожесточились. Слабый отголосок отвращения дрожал в его присутствии.

— Видел.

— Ты думал, что Аавес был плохим? Аавес был ленивым ничтожеством, взошедшим на трон благодаря коррумпированной некомпетентности. Таркан намного, намного хуже.

Глаза Атриуса сузились.

— Ты считаешь, что с ним нужно обращаться как с большей угрозой.

В его голосе звучал скепсис. Атриус, как я узнала, был несколько высокомерен, когда речь шла о мастерстве его военных сил.

Логически я понимала, что не могу винить его за то, что он смотрит на все это сквозь призму логики. И все же я обижалась на него за это.

Атриус тоже поднялся и зашагал вдоль края сигилов на песке, разбрасывая безупречно вычерченные линии.

— У него большая армия, — сказал он как бы про себя. — Больше, чем у большинства военачальников. Но, судя по тому, что я видел, они неумелы. Мои воины легко справятся с ними.

Моя челюсть сжалась. Я обернулась.

— Как ты думаешь, кто составляет знаменитую армию Таркана? — Я выплюнула это слово, как будто оно было насмешкой, потому что так оно и было. — Это не армия. Это яма для рабов. Ты прав, они неквалифицированные. Они неквалифицированные, потому что треть из них — дети.

Я слишком много показывала. Позволяла своей маске сползать. Это было ошибкой.

Я не была уверена, чего хочу от Атриуса, но получила… ничего. Просто ровный взгляд.

Ткачиха помоги мне. Чего я ожидала? Я знала, какие зверства творятся в Обитраэсе. Вероятно, подобные вещи не казались ему такими уж вопиющими.