Убийство Вампира Завоевателя

В его лице слышалась боль. Смятение.

Он снова рванулся вперед, и я сделала еще один шаг в сторону.

— Какого черта ты здесь делаешь? — сказал он.

Я не могла думать.

Я не могла думать ни о чем из этого сейчас…

Позади меня Атриус издал бессловесное шипение боли, когда Таркан успел выстрелить, ранив его в плечо. Он отшатнулся, затем обернулся к нападавшему, в его глазах застыло багровое убийство.

Таркан.

Я была здесь ради Таркана. Таркан был целью.

Это было все, что сейчас имело значение.

Я позволила маленькому огненному шарику в животе разрастись, пусть он сожжет мое смятение и подпитает мою сосредоточенность.

Я протянула нить между Тарканом и мной и легко шагнула в нее, вновь появившись позади него.

Но он был быстр. Он видел, как его гвардейцы попались на мои Арахессенские уловки. Как только я появилась, он отбросил локоть назад.

Боль пронзила мои ребра.

Я вздрогнула, но устояла на ногах.

Он вихрем метнулся ко мне как раз в тот момент, когда я взмахнула мечом.

Когда я была ребенком, мне казалось, что рост Таркана — двадцать футов. Он казался таким с верхушек своих парадных повозок, со статуй, водруженных на городских площадях.

Но он не был двадцати футов ростом. В нем было футов шесть, если не больше. И все же, когда он возвышался надо мной, на мгновение я снова чувствовал себя так. Как будто он мог меня раздавить.

Но я больше не была ребенком. Я не была бессильна.

Я издала рев и блокировала его удар, прежде чем он успел его нанести. Я парировала его удар, прежде чем он успел двинуться. Я рассекла ему бок, заслужив проклятие и рычание. К его чести, он не стал тратить дыхание на насмешки.

Он бросился на меня, а затем резко отступил назад, как марионетка, которую дергают за ниточки. Багровые бусины повисли в воздухе. Его нити искривились, как будто ими манипулировала какая-то внешняя сила.

Атриус.

Они снова сцепились. Таркан потерял равновесие, ошеломленный. Следующий удар заставил его попятиться.

Атриус мог бы прикончить его тогда. Я видела проем. Я знала, что он тоже.

Но Атриус задержал его на мгновение. Бросил взгляд через плечо Таркана.

И кивнул мне.

Понимание пришло само собой. Он представлял мне Таркана. Он дарил мне его. Я не знала, почему. У меня не было времени задавать вопросы.

Я замахнулась, целясь прямо в открытую спину Таркана…

И кто-то отбросил меня в сторону.

Я ударилась спиной о дерево дивана, выбив дыхание из легких, и боль пронзила позвоночник.

Наро прижал меня к себе, его каштановые волосы упали на лицо.

Я зарычала:

— Слезь с меня!

— Я не могу. — Он покачал головой, его лицо ожесточилось, несмотря на морщинки смятения над бровями. — Ты не можешь. Ты…

У меня нет брата.

У Силины нет брата.

Я сказала себе это, прежде чем ударить Наро по лицу острием меча, отчего он свалился с дивана.

Я вскочила на ноги. Атриус прижал Таркана к стене. Это был конец.

На лице Таркана была маска ненависти — он весь вибрировал от нее. Он знал, что за ним придет смерть.

— Отлично, — прорычал он. — Посмотрим, как мой город…

Но Атриус не занимался тем, чтобы давать последние слова тем, кто их не заслуживает.

В его свободной руке оказался отброшенный топор Наро. Одним чистым ударом он перерубил Таркану горло. Кровь хлынула, рисуя изящные дуги на лице Атриуса, ковре, мебели. Часть ее попала на меня.

Я сглотнула густую волну зависти.

Наро издал рваный, бессловесный крик и бросился на Атриуса. Я схватила его и удержала, но он вырвался из моей хватки.

Атриус повернулся. Его лицо было холодным и неподвижным.

Он поднял топор, когда мой брат — мой глупый, неразумный брат — бросился прямо на него.

У тебя нет брата, напомнил мне голос.

И все же я закричала:

— Нет!

Я бросилась на Наро. Атриус едва успел остановиться, прежде чем снес мне голову. Наро попытался пробежать сквозь меня — к Атриусу или к изуродованному телу своего мертвого хозяина, я не знала. Его присутствие было неустойчивым, он метался во многих направлениях одновременно.

И все же…

Это был он. Он. Я не знала, как это осмыслить. И не знала, хочу ли я этого.

От отчаяния я прижалась к нему и положила руки по обе стороны от его головы. Я потянулась к его нитям. Они были спутаны и оборваны, многие из них затянуло дымкой наркотиков и боли.

Я сделала единственное, что могла: я дала ему успокоительное. И через несколько секунд дрожь утихла. Он опустился на землю, потеряв сознание.

Я стояла на месте, руки были подняты, дыхание сбивалось.

Я думала, что это будет триумфальный момент. И вот я здесь, в одной комнате с телом Таркана, и даже не взглянул на него.

Я почувствовала на себе взгляд Атриуса. Тишина вдруг стала оглушительной.

Я повернулась. Он смотрел на меня тяжелым, вопросительным взглядом, покрытый кровью топор все еще был в его руке.

Что я могла сказать? Я не хотел показывать Атриусу правду. Я не могла признаться в этом даже самой себе. Я должна была скрывать себя от Атриуса, а не показывать ему то, что никто не должен был видеть.

Я потянулась за ложью и ничего не придумала.

И все же у меня сложилось впечатление, что он уже увидел какую-то часть правды.

Я задохнулась:

— Пожалуйста.

— Он один из охранников Таркана.

— Пожалуйста.

Умоляюще. Жалкая. Все, что я могла придумать.

У тебя нет брата, снова напомнил мне голос. Если его смерть — воля Ткачихи, то это воля Ткачихи.

И все же я.… я не могла. Не могла.

Я ненавидела, когда Атриус так смотрел на меня. Этот неумолимый стальной взгляд, пронизывающий меня до самого нутра. Он не спрашивал, кто этот человек. Он не спрашивал, почему я хочу пощадить его.