Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

— Нет. Я быстро устаю.

Лунд не нашла ничего интересного, снова подошла к Майеру и жене Рамы.

— Значит, вы остались дома? — продолжал он.

— Да. То есть не совсем дома.

И замолчала, никак не поясняя свои слова.

Майер сделал глубокий вдох и сказал:

— Так вы были не дома?

— У нас есть небольшой коттедж за городом, возле Драгёра. Мы с мужем провели там все выходные.

Драгёр. Это рядом с Каструпом. До места, где была найдена Нанна, на машине ехать минут десять, от силы пятнадцать.

— Здесь мы не могли оставаться, у нас должны были циклевать полы, — добавила жена Рамы.

— Понятно, — кивнул Майер.

Когда Майеру становилось любопытно, его уши как будто увеличивались в размере. Во всяком случае, Лунд так казалось.

— Значит, вы оба были там?

— Рама зашел за мной в половине девятого, и мы уехали.

— Хочу убедиться, что правильно понял вас…

«Точно увеличиваются», — удивилась Лунд.

— …вы и ваш муж провели выходные в вашем загородном доме?

— Да. Почему вы спрашиваете?

— Просто собираем информацию. Мы надеялись узнать что-нибудь про вечеринку в гимназии.

— Извините, я ничего не знаю.

Лунд отошла к окну. Почувствовала что-то под ногой, посмотрела вниз. Рядом с нераспакованным рулоном коврового покрытия блеснула изогнутая петлей черная полоска.

Она нагнулась к полу, подняла. Пластиковый хомутик. В мозгу тут же вспыхнула картина: Нанна в багажнике машины, со стянутыми лодыжками и запястьями. Стянутыми чем-то вроде этого.

Майер говорил, что их используют садоводы, строители, да и просто в хозяйстве полезная вещь…

Лунд достала пакет для улик и сунула туда свою находку.

— Вы хотите еще раз поговорить с Рамой? — спросила женщина.

— Наверное, в другой раз, — сказал Майер, пряча блокнот в карман.

Лунд подошла к ним и спросила:

— Можно воспользоваться вашим туалетом?

— Да, туалет вон там. Я покажу вам…

— Не нужно, я сама.

— Это ваш первый ребенок? — спросил Майер.

— Да.

Лунд шла по коридору, краем уха прислушиваясь к беседе.

— Девочка.

Голос Майера зазвучал восторженно:

— Девочка! Это замечательно. И вы уже знаете. Вы хотели заранее узнать? Лично я предпочитаю сюрпризы…

Повсюду полиэтилен, прикрывающий материалы. Пустая вешалка с крючками. Картина.

— Могу поделиться опытом, если хотите, — бодро продолжал Майер. — Первые несколько месяцев… Не берите всю работу на себя, пусть он помогает…

Лунд услышала, как женщина рассмеялась:

— Вы не знаете моего мужа. Он будет помогать. Мне не придется просить…

Лунд беззвучно прокралась в спальню: одежда… фотографии… На одной молодой Рама с голой грудью улыбается среди группы пловцов, позади военная символика — должно быть, армейский бассейн. Симпатичный мужчина. Крепкий, мускулистый. Рядом календарь, школьное расписание…

Лунд заглянула в совмещенный санузел: новая раковина, новый унитаз, голые стены. Дальше виднелась еще одна комната, с надписью на двери: «Детская». Там было темно, только с улицы пробивался свет фонаря. Едва можно было разглядеть сложенные в углу вещи. Пока в детской были только игрушки для взрослых мужчин: воздушный змей, надувная лодка.

У окна пара высоких мужских ботинок. Она подняла их, осмотрела подошву, поскребла пальцем — засохшая грязь. Опять мысли о канале среди болот, о лесе. О том, что Драгёр совсем рядом.

На перевернутой пустой коробке она заметила бутылку. Белая этикетка, коричневое стекло. Лунд подержала ее в руке, запомнила марку.

Сердитый голос у нее за спиной произнес:

— Вы прошли туалет.

— Спасибо, — сказала Лунд, поставила бутылку на место и направилась прямо к выходу.

Пакет с пластиковым хомутом уже лежал в сумке. Вместе с Майером она вышла на улицу.

К Хартманну пришла ректор Кох. Они разговаривали в кабинете, Риэ Скоугор и Мортен слушали.

— Подозревают одного из наших учителей, — говорила директриса. — Скажите мне, что делать в такой ситуации!

— Что именно произошло? — спросил Хартманн.

— Мне только что звонили. Задавали вопросы. По-моему, они узнали…

— Что узнали? Мы договорились с полицией: сначала они должны говорить с нами.

— Кажется, им стало известно кое-что… — Она замялась. — Мне бы очень не хотелось навредить… В связи с этим несчастьем гимназия и так выглядит не лучшим образом. Может, отстранить этого учителя от работы?

— Полиция допрашивала кого-то?

— Еще нет, но их интересует конкретный учитель. Уже давно с ним произошел один неприятный инцидент.

— Что за инцидент? — спросила Скоугор. — Я проверила личные дела всех учителей. Там ничего не было.

— Все закончилось ничем. Не было доказательств… Но как же вы не видели? — настаивала Кох. — Я сама писала отчет. Все выдумки этой глупой девчонки. Учитель не виновен, я убеждена в этом. Полиция обратила на него внимание только потому, что он был классным руководителем Нанны.

— То есть дело только в этом давнем случае? — уточнил Хартманн.

— Никаких других причин быть не может!

Кох обвела взглядом Хартманна и его помощников.

— Я описала вам положение вещей. Свой долг я исполнила. Если полиция или газетчики снова придут в гимназию, вы обязаны…

— Не беспокойтесь об этом, — сказал Хартманн и взял ручку. — Назовите мне его имя. Я сам разберусь с полицией. Уверен, все уладится.

— Это Рама, так мы его зовем, а полное его имя Рахман аль-Кемаль.

Она стала произносить фамилию по буквам, но Хартманн перестал писать:

— Он учитель во Фредериксхольмской гимназии?

— Да, как я вам только что сказала.

— И полиция им интересуется?

Нетерпеливый вздох:

— Да. И поэтому я здесь.

Он посмотрел на Скоугор. Она нахмурилась, непонимающе качнула головой.

— Что-то не так? — спросила Кох.

— Нет. Я просто должен проверить… — Он взглянул на нее. — Вы не возражаете, если я попрошу вас на минуту нас оставить? Угощайтесь кофе, пожалуйста.