Участковая для нечисти
Шрифт:
– Не понимаю, - Лида помотала головой, отчаянно не желая признавать кое-что более чем очевидное.
– Половина наполовину. Ты никогда не станешь светлой бабой ягой. Тебе никогда не создать целебные отвары, отвары, которые внушают любовь, несут созидательное чувство, - Михаил был не склонен церемониться. Очевидное нужно было донести до Лиды как можно быстрее. Даже не донести, она уже все сама поняла, сделать так, чтобы она не могла от этой правды сбежать.
– Амулеты, артефакты - все то, что для баб ежек естественно как дыхание, у тебя этого никогда не будет. Но невозможно что-то потерять, не приобретя
– Я… смогу поднимать мертвецов?
– Никогда не сможешь. Для этого нужно быть кащеем до самых кончиков ногтей.
– Уже легче, - пробормотала Лида, потом вздохнула.
– Но я уже ничего не понимаю…
– Разберемся. Не думаешь же ты, что тебя все оставят, и тебе придется одной иметь дело со всем этим?
– Нет. Не думаю… Спасибо.
– За что, барышня?
– За амулет. За то, что был рядом все это время, за то, что остаешься рядом. Мне… было бы страшно, если пришлось бы со всем этим разбираться в одиночестве.
– Ты не одна.
– Да… Правда. Спасибо.
Мельник промолчал. Тихие слова были очень похожи на прощание. Кажется, барышня пришла к какому-то выводу. Очевидно, что выводу неверному. Но что с этим делать… Михаил не знал. Зато ему пришло в голову, что кое-что спросить он определенно забыл.
– Итак, барышня, волхвы пришли за твоим медальоном. Ты его отдала?
– Обойдутся!
– серые глаза смотрели твердо, когда Лида подняла глаза на Мельника.
– Они мне его не надевали! Не им его было и снимать.
– Ты?
– Отправила его на границу… И… - помявшись, девушка тихо призналась.
– Его нашла. Когда… была та история, с провалами, когда некрома… когда… Лешка меня туда отправлял, когда я заблудилась, я нашла странный комок грязи. Он никак не очищался. А мне было интересно. Очистить его я не смогла, но… В общем, медальон сейчас у меня. В сейфе. Стоит в смеси воды мертвой и живой, с добавленной белянкой, отмывается. Правда, это не помогло… Грязь видимо была не простая. Я… видела, во сне-видении, как грязь отламывается на куски, открывая медальон. Думаю, если сейчас пойти в мой кабинет, то он уже будет чистым-чистым.
Михаил кивнул, поднялся, взглянув на часы.
– Ты одна побудешь немного? На мельнице, сама знаешь, тебя никто не обидит.
– А ты?
– Проверю.
– Медальон?
– Да, - Мельник мужчина подвинул к Лиде ближе стол с морсом, принес пару книг из библиотеки.
– Это тебе читать, чтобы не скучала. Сейчас принесу торшер. Потом вернусь, и мы отправимся на заповедную поляну. Заодно узнаю у Степана Викторовича, как дела. И, барышня.
– Да?
– Не делай глупостей, пожалуйста.
Если бы она могла, она бы совершила. Десяток, а то и два-три глупостей. Но тело, глупое тело предало свою хозяйку. Встать с дивана Лида бы не смогла, даже если бы ей очень захотелось. Поэтому она предпочла сделать вид, что ничего такого не планировала, не собиралась, в мыслях не имела, криво улыбнуться и пообещать, что будет хорошей девочкой.
Естественно, Мельник ей не поверил! Естественно, сделать он ничего не мог. И укоризненно вздохнув, вышел из дома, понадеявшись на то, что пусть не благоразумия, но все же осторожности барышне хватит,
чтобы не попасть в еще одну беду.Список тех, что висели над ее светлой головой Дамокловым мечом, и без того был более чем впечатляющим…
…Келпи был тяжело ранен. Черные крутые бока Шторма ходили ходуном, а не просто ручейки - реки крови могли бы ввести в состояние паники человека, куда более спокойного, чем Лида.
– Барышня, не бледней, - приказал Михаил, поймав ее за локоть.
– Стой!
– Что?! Что это?!
– Это - последствия атаки могущественной бабы яги, - сообщил Мельник.
– Неизбежное зло вчерашней ночи.
– Надо же что-то делать!
– Надо успокоиться.
– Валькирия!
– проржал насмешливо келпи.
– Со мной все нормально. Будет.
– Точно?
– встревоженно уточнила Лида, потом закрыла лицо ладонями. Да что с ней такое происходит! Как будто действительно, внутри все местами поменяли, пошуровали активно шумовкой, а в результате получился не то пельмень, не то вареник, но точно какая-то несъедобная гадость!
– Точно-точно, - Шторм, подойдя ближе, фыркнул в волосы девушки, потом отстранился.
– Только брата вашего, Валькирия, я не уберег. Не думал, что эта баба яга окажется такой могущественной. Сил и хватило только донести до заповедной поляны, а там его уже леший с водяным забрали. А я бабу ягу водил кругами, пока на моей спине была иллюзия.
– С Димкой? Что с ним?
– Я не знаю, барышня. Я сейчас отвезу вас…
– Нет, - Мельник, притащивший от дома огромную бочку с чем-то, сердито покачал головой, - ты никуда не отправишься. Ты останешься здесь, и, Шторм, это не обсуждается.
– Но!
– Не обсуждается.
От командного рыка затихли, вжав головы в плечи, и Шторм, и даже Лида.
Мельник оглянулся на девушку, смерил взглядом своего келпи. И четко повторил, чеканя слова.
– Никаких. Прогулок. Никуда. Ты остаешься даже не здесь. Вместе с Вьюгой я отправлю тебя на границу. Когда вернемся, приду - поменяю повязки.
Шторм тоненько и надрывно ржал, пока Мельник смывал кровь с его шкуры, что-то тихо приговаривая. Потом отступил, погладив по черной холке вздрагивающего коня.
– Шторм?
– Лида, чуть пошатываясь, подошла ближе, погладила его по носу, пока Михаил пошел к воде, выманивать Вьюгу.
– Валькирия…
– Болит?
– Не очень, - келпи опустил морду ниже, положив голову почти на плечо девушки.
– Просто жжет, под шкурой. Это пройдет.
– Обязательно. Вот увидишь.
Отпустив на волю коня, Лида тяжело оперлась на руку подошедшего Мельника. Хозяин границы просто прищелкнул пальцами, и двух прекрасных келпи на лугу не стало.
– Барышня?
– Я почти готова идти, - кивнула девушка.
– Ты забрал медальон?
– Да.
И ни слова дальше.
Лида даже не знала, что думать на этот счет. Почему он не сказал ни слова? Потому что все совсем плохо? Можно ли в таком случае говорить что-то? Нужно ли?
Рядом с этим мужчиной она терялась в мыслях, в словах, терялась в том, что делать, что говорить, что думать. Вплоть до того, как жить!
– Барышня?
– Я вот думаю, - заставила себя Лида заговорить о чем-то отстраненном.
– Почему так никто и не пришел?