Участковая для нечисти

–  А, это я знаю. Степан Викторович сказал. Гусар позвонил, сообщил, что у них все в полном порядке. Никому и в голову не пришло, что на самом деле в Луках происходит… такое. Уже прибыла служба зачистки и поддержки. Всех, кого не добили - добьют. Всех, кого нужно спасти - спасут. Память подчистят.

–  Маленькие мальчики предпочитают маленькие машинки. Большие мальчики играют уже жизнями людей, - пробормотала Лида. Под ногами шумела трава. Где-то в стороне шумели машины. От реки тянуло пронизывающей сыростью. Но воздух пах свежестью, и голова, нывшая надрывно, вдруг затихла, словно боль заснула или решила найти себе другое пристанище.

–  Барышня?

–  Да?

–  Все хорошо?

–  Да, - ответила с улыбкой Лида. И на этот раз в ее словах было чуть больше правды, чем еще пару часов раньше.
– Только, Миш… Как ты предлагаешь здесь передвигаться?!

–  Вот так, - Мельник шагнул на воду и остановился, протягивая руку.
– Не бойся.

Взглянув на воду, потом на мужчину, Лида снова взглянула на воду. Гладкая, ровная, стальная. Словно и не вода под ногами, а просто мокрый асфальт.

Сделав нерешительный шаг, девушка замерла, потом сделала еще шаг и наступила на воду. Поверхность оказалась не твердой, она пружинила, да еще так сильно, что испуганно дрогнув, следующий шаг Лида сделала куда размашистее и оказалась прижата к сильному телу посмеивающегося добродушно Мельника.

–  Это!

–  Не твердая поверхность, да. Пружинит. Нужно немного осторожнее.

Кивнув, Лида сделала еще шаг, еще.

А потом узнала!

Мельник уже приводил ее на такое вот поле, на такую площадку! Только тогда она не просто ходила, а танцевала, почти летала. А теперь боится даже шаг ступить. Ну, какая из нее участковая для нечисти?!

Стараясь не висеть на руке Михаила, а просто опираться на нее легко, девушка шла по воде.

–  Барышня.

–  Да?
– вскинув голову, Лида вопросительно посмотрела на мужчину.

–  Почему ты не отдала волхвам медальон?

–  Тогда еще я считала, что он только мой. Что больше никому не принадлежит. А через пару часов я уже так не думала. Как только медальона не стало, что-то начало воздействовать на меня. А потом пришел ты, и все стало совсем-совсем плохо. Потому что ты забрал мою память. Хотя… я сама просила.

–  Ты помнишь, почему?

–  Я все время видела, как… вокруг меня тень. Я была уверена, что мне это кажется. Что это все… лишь только игра моего воображения. Но… тень действительно была.

–  Была?

–  Да. Я когда… сегодня… - Лида замялась.
– Понимаешь. Я сегодня… была… где-то. В себе и вне себя одновременно. Я вспомнила что-то, но что-то даже и забыла…

–  Не очень понятно, барышня.

–  Прости… Я попробую понятнее. Немного. Если получится. Я видела сегодня свою память, но со стороны… То есть, я как бы была наблюдателем! Словно бы история была не моя, а чужая. Но я ее видела!

–  Понятно, - кивнул Мельник.
– Итак? Ты видела свою собственную историю, словно со стороны. И со стороны стало понятно, что?

–  Эта тень была настоящей. Она действительно была. Не очень заметная, но… Она была. Кто-то постоянно сопровождал меня. А потом начал воздействовать. К тому моменту, как ты появился… все уже было закончено. Я не знаю, что это была за магия.

–  Узнаем, - мужчина придержал Лиду за плечо.
– Сейчас будет граница.

–  Мне… к чему-то готовиться?

–  Она может быть мягче, чем в прошлый раз, а может вообще тебя не пропустить. Ты должна быть готова… К тому, что может случиться все, что угодно.

–  Сейчас уже ты меня пугаешь.

–  Видимо, день сегодня такой, - Мельник хмыкнул, открывая границу перед Лидой.
– Открывать новое. Познавать старое. Находить то, что давно считал потерянным… и сюрпризы там, где уже считал нет ничего…

Лида только и успела изумленно приоткрыть рот, а потом граница мягко притянула ее к себе и отпустила уже на заповедной поляне…

Заповедная поляна изменилась. Даже не так! Не то, что от нее что-то осталось, все было куда хуже. От прежней поляны практически ничего не осталось, зато сколько всего нового появилось!

Пока Михаил остановился на краю заповедного места, оглядываясь практически в шоковом изумлении, Лида только отметила, что обстановка изменилась и кинулась к огромной водной линзе, в которой был… Димка.

Оба хозяина: и водяной, и лесной - были здесь же. Сидели, привалившись друг к другу, около почти пересохшего источника силы и выглядели исключительно потрепано. Если бы полуночники старели, можно было бы сказать, что оба могущественных хозяина перепрыгнули разом несколько столетий в своей жизни. Или не перепрыгнули, заплатили ими за что-то.

Димка был не жив и не мертв, тот самый сон, который в сказках называли смертельным. Он напоминал Белоснежку, разве что вместо хрустального гроба была водная линза, удерживаемая в вертикальном положении с помощью многочисленных лоз: тонких, толстых, зеленых, коричневых, покрытых листьями, цветами, ягодами и по-зимнему лишенных какой-либо растительности.

–  Матушка… - лесной отвлек Лиду от разглядывания линзы с братом.
– Прости, Матушка. Не уберегли мы твоего брата. Не хватило сил…

Лида, снова взглянув на серо-землистое лицо Димки, кивнула, отвернулась от него и начала осматриваться на поляне уже куда более внимательно. Она проигнорировала и лешего, когда он попытался снова заговорить.

Следовало вначале понять, что вообще тут такое происходит. Или происходило. Вряд ли что-то хорошее.

Когда она только попала сюда, в самый первый раз, здесь было голо, пусто, изувечено. Сейчас все снова было изувеченным, искореженным. Вот только как-то… не с тем вектором.

Пропали светлячки силы, пропали капли от волшебного родника. Молодая поросль, которая оживляла поляну, превратилась в мощные узловатые корни, которые заплели поляну по кругу, целиком, словно бы заключая ее в подобие чаши. С другой стороны этой чаши корни проросли шипами. И больше всего это напоминало защиту, на особый полуночный лад, конечно, да и очень агрессивную защиту, но что есть, то есть.

Сюда определенно ломились, от души, используя и огонь, и что-то вроде тарана - сразу в нескольких местах сплетенный из корней круг был серьезно продавлен. Но справился со своей задачей, так никого и не пропустив внутрь.