Ученица дракона
Шрифт:
Сендельмен работал не торопясь, он не хотел совершить ошибку хотя бы в одном символе. Хотя его очень и удивило, когда сегодня в отражении зеркала он увидел не себя, а надпись на старом языке. Переговоры. Мельхеры предлагали переговоры. Был ли маг удивлен? Еще как. Хотя если бы мажады не обратились со своим предложением, колдун и сам был готов предложить им сделку, поэтому он заранее и убедил короля отступить.
Каждый символ маг проверил трижды. После чего опустил портьеры, погружая комнату в полумрак. И только огонь свечей даровал свет.
Зекар стоял у двери, наблюдая за манипуляциями
— Я буду твоим проводником. А ты должен следовать каждому моему слову. Если я скажу покинуть комнату, то ты выполнишь приказ незамедлительно.
Зекар кивнул.
Сендельмен пристально всмотрелся в лицо наследника. Он не поверил скупому кивку наследника, но надеялся, что сумеет оборвать обряд, если ощутит опасность для принца.
Маг произнес несколько предложений на певучем языке, незнакомом принцу. Черные свечи на секунду потухли, погрузив комнату в кромешную тьму.
— Не забывай, если я скажу бежать — беги, — все же напомнил маг и произнес еще одно заклятие, заставив все свечи вновь вспыхнуть.
Зекар сделал один шаг к магу и остановился, увидев тень в зеркале. Это был мажад. И принц, не обладая магией, почувствовал его разрушительную энергию.
— Не двигайся, это всего лишь иллюзия, — предупредил колдун.
За фигурой мажада появились еще два силуэта. И вот их лица были не скрыты черным балдахином. Сендельмен удивленно рассматривал человека и дракона. Мужчина был довольно молод, но его взгляд был потухший. А дракон вопреки законам своей расы был стариком. Три фигуры озирались по сторонам, пока не сосредоточили взгляды на принце и маге.
— Вы ответили на наш зов!
Зекар вздрогнул. Голос принадлежал женщине. Пожирательнице!
— Меня зовут Сендельмен, я первый маг и советник короля Сердели. А это принц Зекар, и он готов выслушать ваше предложение.
Пожирательница протянула руку, прикасаясь к зеркальной поверхности. Но едва ее пальцы соприкоснулись с преградой, она с шипением отдернула руку.
— Это мера предосторожности, — пояснил маг.
— Ваше недоверие излишне, — заявил мужчина позади пожирательницы. — Мы желаем остановить войну и происходящее.
— Неужели? — не скрывая сарказма и иронии в голосе, спросил принц, делая вопреки приказу мага шаг вперед, к зеркалу.
— Зекар, — попытался урезонить принца маг.
— Вы напали на мое королевство! Вы убиваете моих подданных! И вы хотите остановить это безумие? Так отзовите своих сородичей!
— Это не в нашей власти, — в этот раз голос девушки не скрыл нотки недовольства. — Мельхеры подчиняются только королеве, а она не отзовет слуг, ибо плен одного мира убьет наш народ.
— Тогда, что вас заставило предложить переговоры? — вспылил Зекар. — Желаете насладиться нашим падением и унижением? Желаете, как и Оширскую крепость, сравнять Сердели с землей? Что же, мы ждем вам, ведь просто так мы не сдадимся. Мы будем сражаться до последнего вздоха! И умрем с честью.
— Оширская крепость пала? — тихо спросил мужчина в
зеркале.— Пала, — насмешливо повторил Зекар. — Вы убили всех.
В комнате воцарилась тишина. Противника разглядывали друг друга. Но никто не спешил нарушить напряжение, которое можно было ощутить. Воздух в комнате был спертый и тяжелый из-за скопления магии. И Зекар с трудом сдерживал желание бежать прочь.
— Есть один шанс, единственный шанс дать мельхерам энергию, не совершая убийства людей, — первым нарушил тишину дракон. — И мы надеемся на вашу помощь, — еще тиши добавил он.
Зекар обеспокоенно взглянул на Сендельмен. Он не верил ни одному слову трех незнакомцев. Но маг был прав, надежда — это все, что осталось у Сердели.
— И что нам надо сделать для этого?
— Для начала впустить нас в ваш мир…
Пожирательница не успела закончить фразу, когда принц Сердели горько рассмеялся.
— Впустить в мир, чтобы убедиться в лживости ваших слов? А вы? Человек и дракон, почему вы служите ей?
Бертейну нечего было ответить на обвинение. Он никому не служил, но даже он не верил, что их задумку можно осуществить. А с другой стороны, он боялся, что это возможно, а он много тысячелетий назад предпочел выбрать легкий путь. Поторопился. Ведь мажадам потребовались бы годы и десятилетия чтобы уничтожить мир. А дракон вместо того, чтобы все эти годы искать выход, чтобы больше никогда пожиратели не угрожали другим мирам, избрал самый легкий путь, позволил уничтожить один мир и запереть пожирателей. Но годы, проведенные в темницы, позволили ему увидеть и другую сторону мажадов. И пока не был проведен обряд с той же Джоной, она не была чудовищем.
Ортон Хотон не выдержал взгляда принца. Вот он ощущал свою вину больше чем дракон и кто-либо. Оширская крепость была уничтожена… в это трудно было поверить. Ортон помнил день, когда пограничная застава стала обрастать камнями и панцирями. Уже при нем крепость стала легендой. А сейчас прошлое исчезало. Как будто кто-то проредил страницы книги, вырвав листы со смазанными чернилами. И однажды из толстого тома книга превратится в тоненькою брошюру. Листы которой истлеют или сгорят в жажде мажадов.
Хотон вдруг подумал, что прожитые годы — один страшный кошмар, а настоящая жизнь кипела здесь, в Сердели, когда он знал ради чего жил и ради чего умер. И пусть он совершил много ошибок, он искупил их своей кровью, когда сражался с перунцами.
Ортон видел в чертах принца отголоски лиц прошлых королей. Одна династия с основания королевства и до сегодняшних дней. И вот сегодня, возможно, перед Хотоном стоял последний принц Сердели, которому не суждено было уже стать королем. «И это моя вина».
— Если мы не попытаемся все исправить — вам не выстоять.
Хотон вздрогнул, когда услышал слова Берта, дракон и сейчас был готов с легкостью отдать свою жизнь ради цели, которую видел.
Сендельмен настороженно следил за переговорами, если конечно ненависть принца и пожирательницы можно было принять за диалог. Защита трещала по швам, и колдун подумал, что сейчас откроется портал между мирами, чего он допустить не мог. Впустить их в Изолеру? Это была не сделка, дающая надежду, а самоубийство.