Ученица дракона
Шрифт:
— Отойди, Зекар, я закрою проход.
Берт знал, что убедить человека и мага передумать будет невозможно, а также он знал, что это только вопрос времени, когда все пожиратели ворвутся в Изолеру. И он верил в Джону, в то, что она действительно выполнит обещание и попытается спасти, нет, не людей, а свой народ. Ведь путь разрушения когда-нибудь уничтожит и их.
Дракон прикоснулся к девушке, привлекая ее внимание, желая успеть задуманное раньше, нежели колдун прервет общение.
— Не забывай, ты обещал мне.
Ортон усмехнулся, наблюдая за старым другом. Он вспомнил тот день, когда защитил семью перуского купца. Он был готов
Странно, но он не мог вспомнить лицо купца, но помнил лицо его жены, а также сына и дочери. Тогда было так легко и просто сделать выбор, намного легче, нежели далось ему новое решение.
Дракон был готов отдать свою жизнь, но и Ортона давно уже не радовало бессмертие. А может, он никогда его и не желал. Ведь если дракон позволил бы ему умереть, то сейчас Сердели не угрожала бы опасность, а Ошир — оплотом стоял на границе.
Решение он принял, когда разговаривал с драконом после многих лет тишины, но старому другу он не сказал ни слова. Зачем? Ведь Ортон боялся передумать и боялся, что сил не хватит самому оборвать жизнь. Покой он не обрел при жизни и боялся, что не обретет его и после смерти. Так что он не верил своим словам, которые должны были обмануть только дочь.
— Чтобы я нашел покой, останови это, Джона.
Защиту круга нельзя было покидать, но Ортон сделал один единственный шаг, прикоснувшись к преграде, а затем проваливаясь в нее, открыв своей смертью проход между мирами.
Сендельмен оттолкнул принца к двери, ведь зеркало взорвалось на сотни маленьких осколков, открывая портал. Колдун понял, что совершил ошибку, ведь уже не все мельхеры были заперты в одном мире. Заклятие, которое их там удерживало, рушилось. Так что вместо зеркала, в комнате появились двое гостей — пожирательница и старый дракон. И это были не бесполые тени…
Глава 40
— Уходите, ваше высочество, немедленно! — крик Сендельмена взорвал тишину, после того, как последний зеркальный осколок осел на ковер. И в этих десятках осколков можно было увидеть четыре, замершие на какие-то секунды, фигуры.
Зекар, однако, не предпринял попытки к бегству, он отрицательно мотнул головой, наблюдая за пришлой гостьей.
— Я не собираюсь больше бежать!
Впрочем, Джона и не пыталась напасть на человека или мага. Она ощутила смерть отца, ведь энергия смерти была так притягательна. И девушка испугалась, когда поняла, что желает выпить ее, чтобы утолить голод. Сдержалась, хватило сил, но это ее по-настоящему испугало. Всемогущие мельхеры, их боялись во всех мирах, но они были рабами собственной жажды и голода. Оказывается, они были более несвободны нежели даже люди.
А потом Джона ощутила злость, когда посмотрел на дракона, подумав, что это он склонил ее отца к его поступку.
Она протянула руку и прикоснулась к Берту, чувствуя тепло его кожи через перчатку. Ей надо было всего лишь захотеть, и в какой-то момент ей даже захотелось, чтобы дракон попытался защититься, чтобы использовать против него силу. Но он просто стоял и смотрел, позволяя ей принять решение.
— Мне жаль, — только и прошептал Бертейн.
Черный капюшон скрывал слезы, застывшие в глазах Джоны, хотя она даже не думала, что умеет плакать. Ведь слезы были слабостью, свойственной
людям и представителям магических рас, но не мельхерам.— Ты знал… — обвинила она.
— Ты не поняла… он сделал это вместо меня. Хотя напрасно.
«Не прикасайся ко мне», — подумала Джона, ведь управлять своими желаниями становилось все сложнее. Она хотела забрать жизнь дракона, затем человека и мага. Но Бертейн просто смотрел на нее и ждал. Он догадывался о той гневной бури, что полыхала в ней, догадывался о ее ненависти, но ничего не делал. Ведь сейчас именно от решения Джоны зависело будущее мельхеров, Изолеры и других миров. Убей она всех в этой комнате, и тогда ей хватит силы открыть проход. И это будет концом истории еще одного мира.
«Чтобы я нашел покой — останови это, Джона». Девушка вырвала руку из захвата дракона. Себе она уже не доверяла. А может вернуться, мелькнула мысль, пройти обряд инициации и уже без боли и сожалений забирать чужие жизни.
А дракон, не обращая внимание на мага и человека, подошел к черной портьере и сдернул ее, впуская в комнату свет. Солнце, Берт закрыл на мгновение глаза, он уже не надеялся увидеть его.
— Посмотри на этот мир. Неужели он не достоин быть спасенным?
Джона едва не отскочила в ужасе, когда увидела свет, проникший в комнату. Она подумала, что это пламя, ведь в ее мире давно не светило солнце и всегда царил полумрак и песчаные бури. Несколько шагов, и пожирательница недоверчиво посмотрела на открывшуюся панораму с высокой башни колдуна. Цвета, их были десятки и сотни полутонов. Деревья и цветы в королевском саду, город из камня с разноцветными крышами. И людьми на улицах. Джона вздрогнула и посмотрела на птицу, которая примостилась на карнизе и запела. Жизнь, вот что увидела пожирательница вокруг себя, она увидела жизнь. И поспешно отошла вглубь комнаты, прячась за ее стенами, чтобы не забрать эту жизнь.
— В моем мире меня тоже учили только брать и думать о собственном благе.
Сендельмен, поколебавшись, все же подошел к пожирательнице, ведь пока она смотрела на мир за окном, он считывал ее эмоции. И к собственному удивлению он вдруг осознал, что они ему знакомы. Когда-то и он смотрел на Сердели таким же взглядом, будто не верил, что жизнь бывает такой.
— Твой мир? — эхом спросила пожирательница, не предпринимая попытки напасть.
— Магестерия.
— А сейчас? Почему ты здесь?
Колдун медленно стал убирать свечи и осколки разбитого зеркала.
— Сейчас не имеет значения, почему я здесь. Важнее, что вы можете предложить нам.
Джона настороженно смотрела по сторонам. Она чувствовала силу колдуна. И ей хотелось не только выйти на улицу и прикоснуться к той жизни, которая там проходила, ей было интересно изучить и кабинет мага. Но сейчас и впрямь не было времени. К тому же девушка ощущала жгучую ненависть. Принц Сердели и не пытался скрыть своего отношения.
— Почему вы хотите помочь нам. Разве пожиратели знают что-то о милосердии?
— Мельхеры, — поправила Джона. — Не пожиратели и не мажады.
— Сути это не меняет.
— Для тебя, но не для меня.
— Некогда мельхеры были созидателями, — вмешался в разговор дракон. — Они создавали, а не разрушали миры. Но они были прокляты и превратились в чуд… — Бер'тис осекся, не желая вызвать гнева Джоны, — разрушителей. Но все можно изменить. Снять проклятие и вернуть мельхеров в их собственный мир, из которого они были некогда изгнаны.