Ученица Хозяина Топи

Косматый первым вышел, пустыми руками разведя. А следом за ним и Лесьяр. Лисица с чернявым сыграли вничью. Стало быть проигрыш разделили надвое и ставки свои отдали косматому. По негласным болотным правилам победителем считался тот, кто первым из игры вышел, а проигравшим — дурак, тот, кто последний с картами на руках остается. Проигравший победителю свою ставку и отдает.

Весенья в такие игры нечасто развлекалась. Да и правил не знала толком. Со стороны же наблюдая, сложно было понять, насколько все хорошо идет. Лишь по расслабленной позе Лесьяра ясно становилось, что пока все гладко проходит.

— Опять играться сел? — прокаркал из-под потолка взявшийся не пойми откуда ворон. — Еще и оборотней в башню пустил?

— Захлопни клюв, пернатый, — отмахнулся от него Хозяин. Ворон, впрочем, ничуть не обиделся. Спорхнул вниз, провожаемый голодным взглядом рыжей, и уселся Веше на плечо.

— Хозяину нашему, видать, своих забот мало, — еле слышно девице на ухо шепнул. Вешка на то кивнула, соглашаясь.

— Кто они вообще такие?

— Так известно кто, разбойники местные. Вроде в открытую и не обворовывают, а в картах обдирают до последнего пера. Вот этот здоровый — Михайло, он, стало быть, в медведя оборачивается. С черными патлами — Волче, волк соответственно. И подружка их…

— Лиса, — выдохнула Веся.

— Точно, — кивнул птиц, — Лиска, вернее ее зовут. Но оборачивается в лисицу. Косого вот еще не хватает. Но он иногда и один шастит. Эти ж, извечно троицей.

— И какие шансы у Лесьяра?

Но ворон в ответ лишь крыльям пожал. Весенье беспокойства подкинув. Бедняжка едва держалась, чтоб ногти не начать грызть, пока только пальцы покусывала.

Шел уж пятый кон, когда ясно стало, что Лесьяру выиграть не дадут за просто так. Магик хмурился, пересчитывал про себя, просчитывал возможные ходы. И вот вроде все верно делает, мухлюет, подтасовывает, как может, за другими игроками следит, а все равно который уж раз в самый последний момент умудрялась эта троица ему всю игру сбить. Лесьяр даже на магическое воздействие проверять стал, но ничего толком не учуял. Конечно, на гостях его и амулетов наудачу хватало, и оберегов от воздействия всяческого, но действовали те в рамках установленных правил и границ не нарушали.

Весенья тем временем, жаждая хоть чем руки занять, пошла взвару навести. Стол по дуге обошла, к очагу, стало быть, да чайник с водой над огнем подвесила.

— Что-то неладное творится, — Мрак вот рядом примостился на столешне шкафчика, — как бы хорошо ни играли эти трое, да только энергии потоки шибко колеблются.

Веська послушно взглянула на оные, перестроив зрение, как магик учил, точно сквозь смотришь. И правда, над столом трепыхало немилосердно, воздух точно горячим паром исходился, дрожало неровно.

— Но магию ведь нельзя использовать? — тихо спросила Весенья.

— Нельзя, — задумчиво протянул ворон, вглядываясь в происходящее за столом.

Лесьяр и сам уж чуял, что пахнет жареным. Очередной сыгранный кон обошелся ему проигрышем. Двадцать лет своей жизни он уже проиграл. Магический договор на картах работал лучше, чем любой другой. Если игра доиграна — не отвертишься. Многие, бывало, пытались бросить карты, если чуяли близкий проигрыш, как сделал и Колоб, но то значило, что ни с кем более играть они смогут. Оставалось уж два кона, и магик не собирался отдать этим прохвостам ни единого своего года. Разобраться бы, в чем здесь дело. Он явственно ощущал воздействие, но никак не мог определить, от кого-то исходит и куда направлено. А сам воспользоваться нитями не мог — это сразу будет зачтено за проигрыш.

Веська тоже не находила места, хотя старалась в руках себя держать. Стискивала в пальцах кружку со взваром… Хотелось подглядеть в чужие карты, девица для того даже кругом обошла невзначай, вроде как за сахарным кубиком в шкафчике, да за столом мастера сидели, ничьи карты подсмотреть не удалось. Снова на магика покосилась… и тут мелькнуло как-то странно нечто на груди у него.

Веша на свое место воротилась и вроде как на карты, кои в центр стола клали в игре, глядела. А нет-нет, да на магика поглядывала.

— Мрак… — позвала тихо, да боясь, что кто-то услышит, рукой поманила за собой. Птиц за ней в круглый зал вылетел, — я что-то видела, точно прям на Лесьяре глаз какой-то появился на секундочку и исчез!

Ворон, на полке книжной сидя, на девицу поглядел с сомнением, голову даже вбок склонил.

— Карты зачарованные, коли бы кто за столом магию пользовал — вмиг бы полыхнуло…

— Я не сочиняю, — Веська уж сама едва не зашипела, как у Лесьяра-то бывало, — поначалу тоже решила, что показалось, да только не так это. И правда смотрит что-то.

— Ладно-ладно, не фырчи, — усмехнулся ворон задумчиво расхаживая вперед-назад, — а где именно, не заприметила?

Веся призадумалась.

— Да вот тут где-то, — указала на середину груди.

— Не там, где пуговицы, часом? — ворон, казалось, смекнул нечто важное. Глазки бусинки не мигая уж на Весю воззрились. Но девица лишь плечами пожала. — Сними-ка с него мантию.

— Что? — казалось, послышалось ей.

— Что слышала. Скорей всего через отражения играются окаянные. Надобно все отражающие поверхности с нашего Хозяина изъять. А коли я ему на плечо сяду и ворковать начну, то странно будет.

— А я ж как-то сделать должна? — и снова шипит на бедного птица.

— Уж придумай, как мужика-то раздеть. Девка ты, али черт в юбке? — рассмеялся пернатый и обратно в кухню улетел. Весенья тому вослед едва ль проклятиями не посыпала.

— Девка — не девка, при чем тут это вообще? — бурчала себе под нос, возвращаясь. И пока смелость всю не растерялась, обняла Лесьяра сзади за плечи. — Не жарко тебе? Потанята так печку растопили…

А сама мантию с него потянула. Лесьяр на девицу через плечо глянул, точно на блаженную, отодвинувшись слегка. Хотел уж что-то возразить, да Весенья в пол-оборота к столу встала, чтоб никто боле ее лица не видал и губами одними произнесла беззвучно — «верь мне». Магик брови-то свел к переносице, не понимая, к чему та клонит.

— Хозяин, ты свою девку прогнал бы, — игриво, но этак с угрозой неприкрытой заявила Лиска, — что она нам играть мешает?

— А он, может, ее к ставке присовокупить собрался, — оскаблился Волче.

Весенья-то мимо ушей пропустила и Лесьяру на мантию глазами указала еще раз, да отошла все же, надеясь, что тот внемлет совету.

Внял.

— И правда жакровато, — вздохнул, карты на стол откладывая. Стянул мантию, в рубашке оставаясь, да Веша едва себя по лицу ладонью не маханула. Под мантией у этого хомяка запасливого целая гроздь медальонов обнаружилась, да по большей части натертых до блеска. Быстрый взгляд на собравшихся показал, что не одна Веша то заметила. Лиса улыбку за картами упрятала, но от цепкого глаза ведуньи-то не укрылось. Конечно, можно было б списать такое проявление на заигрывания с раздевающимся магом, да только Веська то понимала в чем дело. Тотчас на самом крупном из оберегов снова глаз зеленый моргнул. Аккурат напротив карт. Лишь на секундочку задержался, но Весенье все понятно стало. Видать, прав Мрак, через отражения смотрит. Неясно, правда, как удается, ну да это дело десятое. Сперва игру завершить надобно.

Последний кон пошел. И ежели прошлые девять Лесьяр еще как-то умудрялся отыгрываться, здесь уж карта вовсе в руку не ложилась. Магик зубы даже сжал… Прошлые ставки-то отыграл, но Лиска последний кон заявилась с ним тет-а-тет сыграть и опять ва-банк пошла. Полсотни лет поставила… Маги, конечно, долго живут, но все ж пять десятков цифра ощутимая.

Половина колоды под раздачу уже ушла, а Лесьяр проигрывал безбожно.

Веша же на месте топталась, все свой взвар мусоля, да все же кружку грохнула на столешню, заслужив три взгляда недовольных, и к магику двинулась.