Ученица Хозяина Топи

— Это что? — все же шепнула на ухо магику, да только на нервах слишком уж громко-то прозвучало в ночной тиши.

— Не «что», а «кто», барышня! — возмутилось румяное нечто, — Я Колоб! И это, чтоб ты знала, звучит гордо!

— Что опять натворил? — Лесьяр головой покачал.

— Да проигрался я… в берлоге собирались. Косой, Потапыч, Волче и Лиска. Всех обставил, а с рыжей не совладал.

— И на что играли?

— Так ясно на что — на годы.

Веша вовсе уже потеряла нить разговора. Только взгляд заторможенный переводила с одного на другое.

— И? — кажется, магику уж надоедало вытягивать из Колоба каждое слово.

— Что «И»? Не осталось у меня лет уже! На той неделе проиграл последние, десяток месяцев осталось. Все хорошо шло, уже полтинник наиграл, так рыжая во все тяжкие пустилась, все на кон поставила! Я то уверен был, что карта нужна пойдет, а она… — и вздохнул горестно.

— Отыгрался бы, как в прошлый раз.

— Не дали. А я ставку не отдал, сквозь пол провалился, да так и сбег. Слушай, подсоби, а?

— Да что происходит, Лесьяр? — Веся снова магика за рукав потянула.

— Этот кусок заколдованной булки…

— Я бы попросил!

— Проси… так вот, этот кусок заколдованной булки очень любит азартные игры. А нечисть, знамо дело, на деньги редко играет. В основном годы жизни на кон ставят. Свои, али чужие, тут уж что есть. И он проигрался, — и тут уж к самому Колобу обращаясь, — надо думать, прежде чем с оборотнями за стол садиться. В берлоге тем более.

— Да кто ж знал…

— Берлога — место в лесу известное, — продолжил девушке пояснять, — там часто нелюди собираются, браги кикиморовой выпить, новости последние узнать, или вот — в карты поиграться. Да только все знают, что с оборотнями играть — себе дороже.

— Да ты б знал, какие они ставки делают! — а у самого глаза заблестели.

— Вот ты и доставился. Ладно, бывай, — махнул магик рукой, и вместе с Вешей пошли они по тропе дальше.

— Эй, Хозяин! Что значит «бывай»?! — круглый за ними покатился.

— А что с ним будет теперь? — украдкой спросила у Лесьяра, через плечо на скачущий колобок оборачиваясь.

— Да почем я знаю… — плечами пожал, — может, сожрут. Оборотни, они такие, вечно в пасть тянут что ни попадя.

— Как сожрут? — Вешка даже остановилась и спутника за рукав потянула. — Нельзя ж его бросать вот так!

— Весенья, — снова этот строгий тон, — я его уже не единожды выручал. Поверь, кроме проблем, это ничего не приносит и его самого ничему не учит. Я уже зарекся.

— А я не зареклась! — не могла Веша оставить колобочек этот махонький, хоть и мужским басом говоривший. Как представила, что оборотни его на части рвут в своих пастях зубастых, так похолодела целиком.

— Послушай девицу, Хозяин, ну не бросай ты меня на произвол, а?

Магик голову назад запрокинул да простонал громко от осознания своей ноши тяжелой.

— За что мне все это? Мало мне своих забот? — запричитал магик, да под двумя жалостливыми взглядами вздохнул, глаза закатывая. — В башню за нами катись. И Весенье спасибо скажи. Я бы тебя еще одним пинком куда-нибудь отправил, как ты мне осточертел, хлеба кусок.

— Хлеб — всему голова! — с достоинством известил Колоб.

— Так ты что ж, из хлеба? — удивилась Весенья. Втроем они уж двинулись дальше по тропе.

— Можно и так сказать, — ответил задумчиво, — женка моя оказалась страшная ведунья, но это я уж после свадебки прознал. А так вроде баба и баба. Ну а я — мужик, стало быть. А какой мужик за одну юбку удержится? — и хохотнул еще похабно, — вот я и не удержался. А как моя прознала — прокляла. Усох я весь. Она уж пожалела, да воротить ничего взад не сумела, на глазах я иссякал. Времячки уж не оставалося вовсе, она и нашла, во что душеньку мою упихнуть — спекла колоб на скору руку, по сусекам, считай, наскребала. И вот — подселила. Вот и вышло, значится, что вышло.

Веська слушала, а сама и не знала, то ли верить этой дикости, то ли брешет этот Колоб.

Лесьяр увидав, с каким удивлением Веша на хлебного глядит, едва сам не рассмеялся. Глаза круглые, на лице — неверие прям читается.

— Не брешет он, — фыркнул Лесьяр. Хватит с девицы потрясений на сегодня, — я женку его знаю справная ведунья. Жаль только, что мужика непутевого повстречать не повезло.

— Очень даже путевого!

— Мучится теперь, — магик, казалось, и не замечал возмущений их нового спутника, — сколько уж лет прошло, а она все ищет способ ему человечий облик вернуть.

— А я ей уж говорил, чтоб прекратила зазря напраслину возводить, — вздохнул Колоб. Кажется, супругу ему и правда жаль было. — Свыкся как-никак.

— Не все такие беспечные.

— Какая история грустная, — посочувствовала девица, уже с жалостью на круглого глядя.

— Да ничего не грустная, — фырчал тот, — корка толстая, портиться не порчусь, а коли подмокну — в муке отлежаться и как новый! Еще и прочней становлюся! Зато волшбу теперь творить могу. Раньше-то дураком слыл деревенским, знай, коз, да коров пас.

— И сейчас не умнее, — проворчал магик. Весенья его за то в бок ткнула, на что Лесьяр зашипел сердито, — больно ведь!

— А ты языком не мели зазря. Помочь ему надобно.

— Тебя слушать, так каждому встречному помогать стану, — отмахнулся магик.

— Да неужели нет ни единого шанса заклятие снять?

Лесьяр на то плечами пожал. Впереди мостки показались, почти уж до башни добрались, когда раздался над болотами вой леденящий.

— Нашла… — севшим голосом просипел Колоб.

— Быстро к башне, — поторопил магик, обоих своих спутников вперед пропуская.

Глава 28

Дверь хлопнула, отсекая леденящие кровь звуки.

— И что ты мне предлагаешь, а, тесто? — прошипел на Колоба магик.

— Дак известно, что — прогони их, да дело с концом! — взбудораженный, он подскакивал на месте. Для Веськи оставалось секретом, как то получалось, ведь ни рук, ни ног он не имел.

— А что сам не прогнал? — еще более яростно вопросил Лесьяр, руки на груди скрестив.

Колоб лыбу на лицо натянул.

— Что теперь будет? — обеспокоенно спросила Весенья у магика. Тот вздохнул.

— Оборотни народ вспыльчивый, а лисы еще и больно ушлые, своего не упустят. Ссориться с такими себе дороже. Но и в няньки я не нанимался, — последнюю фразу Лесьяр особенно выделил, да на круглого глянул сердито.

— Но нельзя же его просто выставить… — Веша снова принялась руки заламывать, — не чую я в нем злобы. Непутевый какой-то, да и только.

— Твоя правда. Колоб много кому приходит на выручку. А сколько детей из леса вывел — не счесть, — кажется, Лесьяр сам себя уговаривал, чтоб этот комок с хрустящей корочкой в окошко в пасть лисы не выкинуть.