Ученики Берендея

У телефона-автомата расслышал голос. «Не оглядывайся, зайди и сними трубку. Набирай номер. Они сейчас уйдут… старик махнул. Нет, задержался. Есть чутьё, отдадим должное ему. Начни-ка с трубкой разговор… Нет, ещё чего-то ждёт. О чём вы говорили?»

Я основные тезисы привёл.

Учитель за бутылкой водки приказал шагать. Как ни противно, а пришлось идти.

В штучном отделе, средь постояльцев мрачно-экзотичных, я попугаем выглядел заморским, которого ввели в показушный зал суда, где верховодят галки да вороны. Чья территория - того законы. Их жажда в моих вливаниях нуждалась. По неопытности, и только, я уступил нахальству. Не дай – они осмелятся преследовать меня.

Вернувшись на исходную, учителя вопросом озадачил: «Как собираемся через границу пронести?»

Про пошлину, под хохот обоюдный, вспомнил он: «Налог мерзавцам уплачу».

Незримая десница с корнем выдернула и, не подберу другого слова, в нашу рабочую реальность нас воткнула. Дух перевести, да где там!

– Мотай на ус, - Евгений начал, потирая кисть руки.
–  Старик опасен потому ещё, что умеет драться, аки демон. Пощёчину влепил, - здесь было слышно. Второе. Коль создал тачку, после использования убирай с дороги, а то и вовсе истреби. Иначе граждане будут спотыкаться о неё, терять нить смысла, причин происходящего не понимая.

– Что делать, если зрячих меньше чем слепых? Погоди, но тележки я не видел почему-то. Ты уничтожил!

– Третье. Когда меня возьмут в кольцо или даже на твоих глазах прикончат, не паникуй, иначе смерть моя окажется напрасной. До финала дотяни: чистая победа, по очкам ли, - там видно будет. И последнее. Именно теперь с приёмами перехода - экстренными и по желанию, познакомлю. Именно теперь. Уж слишком близко подобрались эти караси.

– А без «схватят»… н-никак?
–  Я опешил. Я испугался не на шутку. Просто не укладывалось в голове, что сказочным сценарием предусмотрены такие повороты. Нет, когда Змею Горынычу сносят головы, то вполне укладывается в общепринятые нормативы, ГОСТы.

– Это неизбежно, к сожалению. Причины, почему смирился, я как-нибудь при случае открою.

– Хоть намекни. Я должен знать!

– Только кратко. Учитель твой убивал, и не однажды. Своими несколькими жизнями поплатился, уродцами пожил, и смерть насильственная - штрих завершающий. Теоретически готов я в путешествие великое пуститься, и главная опасность - нитей всех обрыв; тут из себя не выскочить важнее, сознание целиком сберечь. Верное отношение к факту смерти выковано, только бы дистанцироваться от ментального и астрального тел сразу. Как говорится, основной верну долг - и на родину. Родственники подсобили побывать. Я столько всего вспомнил!.. Знаешь, сколько на Земле коренных землян? Около четырёх процентов. Остальные девяносто шесть для отработки долгов прибывают. И родина моя… Ладно, к делу это не относится пока. Просто в одно прекрасное время к твоим услугам будет мудрость планеты целой! Но куда важнее, чтобы ты не сплоховал, не бросил посреди дороги, как умеешь. Вот скажи мне честно: ты до конца довёл одно хоть дело?

Припомнить я не мог такого. Да и не до воспоминаний стало. Истошный вопль маршрутное такси издало, преодолевая лужу за ближайшим поворотом.

– Пора, Андрей. Застряли мы в лесу дремучем, утратили динамику, присущую местам, где действий ждут от нас, не разговоров.
–  И тронулись мы в путь. Учитель прав: когда догнала нас маршрутка в буреломе, средь корней дремучих, то аномально в корне! И сам Евгений обещанием озадачил крепко: к моим услугам мудрость жителей его родной планеты будет, коль всё получится у нас… Это, скорей всего, Юпитер.

Хотелось бы наощупь оценить, на глазок прикнуть.

Ревнуя к статусу магистрали, тропинка раздалася вширь. К обочинам пни жались, в панике забывая корни подбирать. Евгений оттащил меня в сторонку, напоминая, что маршрутки перед финишем наиболее опасны. Голодная, она и пронеслася мимо, фарами противотуманно рыская по сторонам.

– Водителя я не заметил вроде.

Глянул Евгений-свет микроавтобусу вослед.

– Стало быть, выманили и пожрали твари, когда не сам, под расправы страхом, руль уступил.

Металла скрежет характерный коснулся слуха. С опушки замечаем, как от покорёженной машины расползаться стали сгустки массы в лохмотьях, заменявших им, по видимости всей, мозги и члены. Бежали поскорей укрыться от лучей палящих, губительных для тел, привычных к тени. За точность поручиться не берусь, но показалось, будто потащили дружно полную канистру.

Дозорные, посланцы чащи, приумолкли… В десяти осинах заплутало существо, что до сей поры преследовало нас, сердясь, пыхтело и всячески хотело обратить вниманье наше на себя. Ещё там, в лесу его чуть не поддел ногой, да Евгений запретил: «Не трожь. Судьбой распорядился неумело. Был человеком, но упустил возможность со своим потоком взмыть. Пусть доживает век средь жаб и паутины».

Мы выбрались на свет, вздохнулось легче. Над Евгения последними словами размышлял я. Всё, что говорит учитель, достойно осмысления, как ни фантастичны заявления порой. И в эту самую минуту пролился Света Столб… как в цирке клоун, откуда ни возьмись, является в круге света… Неблизкий женский голос с неподдельной лаской произнёс: «СНаконец-то ты меня услышал! Наконец!»

Обнаруживаю себя в пламенном цветке семи лепестков, подо мной подрагивает цветоложе, а рядом наблюдается существо прекрасное, пола неопределённого. Стоило подумать о нём, как о девице прекрасной, на лице проявились чисто мужские признаки. Ах, мужчина?
–  и повторилась метаморфоза с точностью до наоборот.

«С ТОБОЙ В ПЛЕНУ МЫ У ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТЕЛА, А ЭТО ТОРМОЗИТ НАМ ДЕЛО, ПОКА ТЫ СЛЕДУЕШЬ ЗЕМНЫМ ПОНЯТЬЯМ. ОТНЫНЕ БУДУ ПОМОГАТЬ Я, ТЕБЯ ОТ ГРЯЗИ СУЕТНОЙ ОСВОБОЖУ. ДА ТЫ И САМ НЕ ЛЕЗЕШЬ НА РОЖОН, Я ПОГЛЯЖУ. НО ВРЕМЯ ЖИЗНИ БЕРЕГИ ОТ КРАЖИ. ДО СКОРЫХ ВСТРЕЧ, МОЙ СВЕТЛЫЙ КНЯЖЕ».

Перед глазами текст возник-явился, наверно чтобы враг не поживился: «БЕЗ ЛОЖНОГО СТЕСНЕНИЯ ПОЛУЧАЙ ПОДАРКИ, И ПУСТЬ ТВОЙ ПУТЬ ОТ САМОЙ АРКИ И ДО ФИНИШНОЙ, ПОБЕДНОЙ ЛЕНТЫ, КАК ИЗ ЭВОЛЮТЫ В ЭВОЛЬВЕНТУ ПЛОСКОСТИ ПЕРЕТЕКАЮТ, ПРЕОДОЛЕЮТ НОГИ, РУКИ, ГОЛОВА И СПИНКА. ПУСТЬ МИМО БЬЁТ ПОСЛУШНАЯ ДУБИНКА; КОПЬЁ, МЕЧ И СТРЕЛА ТЕБЯ НЕ ТРОНУТ, В БЕССИЛЬНОЙ ЗЛОБЕ ПУСТЬ ТВОИ ВРАГИ УТОНУТ. КОГО Б НИ ПОВСТРЕЧАЛ, ГОВОРИ НА РАВНЫХ. ЧИСТЫ СТРАНИЦЫ – МЫ НАПИШЕМ СЛАВНЫХ.

Подумал про себя: вот повстречается мне гном иль великан, на равных говорить - не само(ли)обман?

Букет необычайных ощущений бывает слаще угощений. Я падал камнем - и трава поднялась лесом, взлетал - как будто расставался с весом, в малахитовой траве стоял босым мальчишкой, Луну шутя зажав подмышкой…

Евгения в приподнятом настроении я нашёл.

– Что ж, беру слова обратно, - говорит, - и поздравляю. Везёт же так не многим, нос не задери. У нас по плану марш-бросок, километра эдак тридцать три… Ты в брюках… шорты были. Погоди, рюкзак откуда?

Ответил, затая смешок: «Конвейерного хлебца прихватил, в неведомых краях для поддержки сил».
– «Что ж, пригодится», - я ждал, похвалит он. Не дождался. Зато впервые наблюдал, как из чела рядового человека мысль выпорхнула - пернатая субстанция в виде облачка или каравая, вдобавок хлебушком запахло очень.

Пока следил, как облачко рассосалось в окружающей среде, ушёл учитель далеко вперёд. Семимильными шагами разошёлся он, угодил в поток незримый, и уж понесло его в широкую долину, как целлофановый пакет, бродяга-ветер буйный стелит травы перед ним. Я тотчас бросился в погоню, пока нашёл ту самую струю, отстал прилично! Вдруг замечаю - полезли ноги из штанин, укоротились брюки. Кто говорит «крылами обзавёлся», ввиду имеют, видимо, такое состояние.