Учитель истории

— Брехня! — оборвал его красочный рассказ Безингер, однако приказал снять наручники и, выпроводив охрану, наклонившись, прошипел в лицо гостя. — Смотри, не шути, в порошок сотру, и стер бы, да нужен ты мне... Так что не исчезай, как будешь нужен, позвоню. И не глупи, общее, доброе дело делаем. А Ану я на днях тебе передам, с ней уедешь в Чечню, и я следом.

Эти указания Малхазу не понравились, и он осторожно сказал:

— Пока улететь не могу, у меня дела здесь.

— Улетишь, — усмехнулся Безингер, — мы твою визу аннулируем.

Как провинившегося щенка, Малхаза бесцеремонно выставили за ворота. Да он рад был такому раскладу. Центр Лондона пуст, уже поздно, шел мелкий колючий дождь. Он долго шел пешком, пока попалось такси. До ближайшей электрички еще часа три-четыре, и он направился к вывеске — «Отель». Разбудил его тот же лорд Ралф.

— У меня возникли кое-какие проблемы с жильем, я их решу и через два-три часа буду у Вас, — уже и лорду врал Малхаз, теперь он не хотел сообщать, что был в Лондоне у Безингера, чувствовал, что заваривается какая-то каша, и его интересы парадоксальным образом переместились на сторону Безингера.

Так и оказалось: лорд не дремал, проиграв до этого Безингеру все судебные процессы, Воан Ралф на этот раз, по его же словам, шел в атаку во всеоружии.

— Ты умница, ты молодец, — постоянно хвалил лорд Малхаза, — ты на процессе будешь главным свидетелем. Теперь он никуда не денется, припру я его к стенке. На сей раз не уйдет, я привожу в действие все свое влияние, все свои возможности... Кстати, мне везет, Безингер как раз в Лондоне, и надолго останется здесь или прилично раскошелится, а репутацию его я сведу на-нет — это точно!

— Лорд Ралф, — осторожно встрял в это торжество справедливости Шамсадов, — а сколько будет, примерно, длиться этот судебный процесс, — у него уже были свои наметки.

— Ну, я думаю, при оптимальном раскладе месяцев шесть, не менее.

Малхаз недовольно сморщил лицо; лорд это заметил.

— Не унывай, мой юный друг! Тебе несказанно повезло! Твоя картина будет навечно помещена в королевский архив Великобритании. Твоя фамилия будет в одном списке с Ван Гоном, Микеланджело, Рафаэлем!

— Постойте, постойте, — удивился огорошенный Малхаз, — какой архив? Разве я не получу свою картину?

— Милый, ну, конечно! Об этом мечтают все художники современности.

— Погодите, лорд Ралф, — Малхаза встревожила эта перспектива. — А если я хочу забрать свое творение?

— Никак, — развел парадно руки лорд. — Таковы законы Англии. Ворованное, со времен моего великого предка Томаса Ралфа-старшего, становится собственностью королевства, а значит и империи.

— Ведь это несправедливо!

— Дорогой, успокойся. Твое имя будет греметь на весь мир, мы развернем такой пиар, что любая дрянь с твоей подписью будет стоить десятки тысяч, а то и миллионы.

— Я хочу получить свою картину! — уже не на шутку злился Шамсадов.

— Никак... да к тому же ты иностранный подданный, — был невозмутим лорд. Судьба картины его не интересовала, его интересовали только Безингер и сам Шамсадов как автор украденного полотна.

— Слушай, Малхаз, — в который раз переспрашивал лорд, — а что он позарился на эту картину? Так, извини, но абсолютно ничего особенного, ниже среднего. Твои панно куда гениальнее.

— Лорд Ралф, — тоже о своем думал Малхаз, — Вы можете мне помочь вернуть картину?

— Исключено... и гордись, гордись, Малхаз!.. Ты куда? Не пропадай, будь на связи, к вечеру жду, будет много интересного.

Бежать в богатом квартале Ралфа было неудобно. Изображая, будто ему нездоровится, скорым шагом поспешил Малхаз за ближайший угол, на ходу набирая номер Безингера.

— Алло! — учтивый голос Глеба. — Профессор Безингер занят, мистер Шамсадов, оставьте свою информацию, я доложу, и если...

— Ты, царский внук, — от нервозности потерял контроль Шамсадов, — срочно соедини меня с Безингером, не то приеду...

— Малхаз, — красивый баритон Безингера, — как ты разговариваешь с моей э-э...

— Прислугой, — правильно определил Шамсадов.

— Малхаз, так нельзя, — видно было, что Безингер уже прилично приложился к коньяку.

— Нам с Вами не до английских приличий — дела плохи. Я Вам накануне соврал — Ваш архив у Ралфа.

— Что-о-о? — заорал Безингер. — Мразь! Да я тебя сгною, — и еще минуты две, пока не стал задыхаться и срываться голос, кричал в трубке Безингер, а собеседник пытался его остановить.

— Сейчас не до эмоций, — кричал в свою очередь Малхаз, — мы оба можем лишиться Аны, и навсегда, она попадет в коро...

— Молчи! — вдруг резко рявкнул Давид Безингер. — Ты где? ... Больше не звони. Срочно, на такси ко мне, я оплачу.

— Я тоже кредитоспособен.

— Быстрее, не до твоих грошей.

На такси ехать оказалось дольше, чем на поезде. Безингер весь изнервничался, даже лицо постарело.

— Говори, только суть и по порядку, — по-деловому распорядился он, увидев Шамсадова.

Малхаз говорил недолго, скороговоркой.

— Да, Малхаз, — выслушав все, встал Безингер, — хоть ты и дрянь порядочная, но по-мужски я тебя понимаю, и даже восхищаюсь. И было бы это в России или еще где — ты был бы объектом гордости. Но Англия — старая империя, здесь свои порядки. В эти лапы раз попадешь — не вырвешься.

— Вам надо срочно улетать, — уже волновался за своего грабителя Малхаз.

— Раньше меня — ты должен смотаться, ты, единственный свидетель.

— А картина?

— Обе «Аны» должны быть в Чечне... Кстати, там снова начинается заварушка.

— Какая «заварушка»? — испугался Малхаз.

— Новая военная кампания, — сквозь очки удовлетворенно улыбался профессор. — Это к лучшему, под шумок нам сподручнее будет свое дело сделать.

— Какой «шумок», Вы ведь говорите о новой войне? — вскипел Шамсадов. — Это наверняка плоды Вашей гуманитарной миссии?

— Уймись! Не путай одно с другим...

— Для меня все одно — это моя Родина!

— Ой-ой-ой! Какой пассаж! Да я там больше тебя бываю!